«Я виноват в смерти моей жены Марты. Мы поссорились из-за подвески, которую она подменила. Я толкнул ее, она упала и ударилась головой. Вину свою признаю и готов нести за нее полную ответственность». Ниже – подпись и дата.

Рядом с «признанием» Арнольда на туалетном столике лежали две подвески, почти одинаковые. Почти, так как одна была более тонкой работы, другая – чуть грубее. И обе, увы, были фальшивые.

На полу по-прежнему высились горы из белья и одежды. Дверцы шкафа были распахнуты, ящики комода выдвинуты. Казалось, в комнату ворвался ураган, опрокинул все вверх дном и умчался.

Оля принялась подбирать с пола вещи, аккуратно складывать и убирать в шкаф или комод. Ей необходимо было как-то занять себя – это помогало сохранить душевное равновесие. Время от времени она поглядывала на туалетный столик, где лежали «вещдоки» и думала: «Почему их две?» Вспоминала Владимира Григорьевича и деньги, которые он ей предложил… Кто она такая, чтобы судить? А ее, Олю, разве не за что судить? Есть! Еще как есть! Почему с ней вечно случаются какие-то нелепые, дурацкие истории?

Она снова вспоминает про деньги и думает… что напрасно не взяла их… она слишком бедна, чтобы иметь убеждения. Прав Борис! Она вспоминает соседку Зою Никитичну, которая приняла ее за Марту. Неужели они с Мартой так похожи?

Ей мысли снова и снова возвращались к подвескам. Почему их две? И где настоящая? А была ли настоящая? Может, и не было вовсе? Нет, была! Владимир Григорьевич упоминал об экспертизе… Была настоящая. В первый раз сделка сорвалась из-за того, что Арнольд принес подделку вместо оригинала… после этого он поскандалил с Мартой, решив, что это ее рук дело, что она подменила настоящую подвеску… Неужели Марта пошла на обман? Зачем? Понятно зачем. Хотела оставить настоящую себе и получить деньги. Но… неужели она была настолько глупа? Неужели она думала, что в момент сделки там не будет эксперта? И деньги им отдадут просто так, без окончательной проверки? Вряд ли. Что же случилось с оригиналом? Возможно, он все еще здесь, в этой самой комнате!

Оля застывает с блузочкой Марты в руках… Бедная Марта… Оля смотрит на прислоненную к зеркалу цветную любительскую фотографию – Марта и Таиса Леонидовна на скамейке во дворе, виден угол многоэтажного дома, над головой цветущее дерево. Марта в шортах и майке, Таиса Леонидовна в халате. Вышли на минутку во двор, а сосед их щелкнул… может, тот самый Приходько, у которого собака Динка… Похожи, очень похожи! Одинаково улыбаются, одинаково щурятся на солнце… Оля вздыхает и уже в который раз думает, что надо бы сообщить Таисе Леонидовне о Марте. Но как? Какими словами? Что сказать?

– Успокойся, – говорит себе Оля, – успокойся и подумай, что делать дальше. А завтра уедешь… и оставишь позади весь этот кошмар. Это не твои проблемы.

Она продолжает приводить в порядок комнату, попутно проверяя карманы одежды, заглядывая в щели шкафа, комода и туалетного столика, раскрывая многочисленные коробочки и прощупывая конверты с письмами. Она даже взяла ножницы и простукала плиты паркета. Ничего! Пусто! Если настоящая подвеска существует, то она явно не здесь.

Почему их две? Какого черта их две? Какой смысл в том, что их две? Вот если бы настоящей не было вовсе, тогда понятно. Одну, получше, выдают за настоящую, а другую… что? Не получается. Ничего не понятно. Ни один эксперт не примет ее за настоящую. Он сразу определит, что подвеска фальшивая, на то он и эксперт. Нелепость получается.

Начнем сначала, говорит она себе. Первое: у Марты была подвеска. Подлинность ее подтвердил эксперт. Второе: подлинную подвеску подменили, и сделка провалилась. Кто подменил? Не Арнольд. Значит, Марта. Больше некому. Здесь больше никого нет.

Оля поднимается с пола, подходит к туалетному столику, берет в руки фотографию. Зачем? Ясно, зачем проделывают подобные вещи. Возможно, у нее был сообщник. Или любовник. У Марты? Не верится! Оля читала ее дневники. Марта подробно писала обо всем, что происходило с ней и вокруг нее. О том, что купила семена петуний для балкона, как у них дома, розовых и белых, о соседском мальчике, которого оставляла на нее легкомысленная мать, а когда она пришла за ним вечером, он не хотел уходить, вцепился в Мартину юбку и поднял рев. Оле кажется, она понимает, что чувствовала в этот миг Марта, у которой не было детей. А почему не было?

Марта писала о том, что болеет мама, и она очень беспокоится. Целая страница была посвящена бездомной собаке, которая жила в подвале их дома. Много записей о духовном наставнике – каком-то отце Льва… как его там… и все это старательным наивным ученическим почерком… Об Арнольде, таком умном и замечательном, которому не везет с деловыми партнерами и друзьями…

Зачем подменила? Господи, это же как дважды два! Обмануть покупателя. Марта? Девочка из профессорской семьи? Ну и что! Времена сейчас другие, и девочки из профессорской семьи уже не те, что были когда-то. Но… письма Таисы Леонидовны, дневники Марты… нет, не может быть! Столько в них простодушия, доброты… нет, нет и нет!

Чем больше Оля думала об этой путаной истории с подвеской, тем больше склонялась к мысли, что не могла Марта хладнокровно задумать обман. Не могла! Да и чувство вины примешивалось, вины и жалости к Марте. Но кто-то же это проделал! Кто?

Стоп! А негр из подъезда? События разворачивались так стремительно, что она совершенно о нем забыла. А может, он и есть тот самый сообщник? И это он задумал обман… а Марта согласилась вместе с ним обмануть мужа? Стоп, стоп! В дневнике мелькает духовный отец, как его… Оля листает дневник Марты, находит нужное место, вот он… отец Львамугира! Притча о черном Каине… вот оно! Этот отец Львамугира, видимо, черный! Имя очень странное. Сейчас понаехало духовных целителей… Очень может быть, что он черный. Ожидал ночью в подъезде свою ученицу. Почему? Беспокоился, что она пропускает занятия? Может, он склонил Марту к… загипнотизировал! Но… даже если и склонил, все равно не получается. Не получается! Ну, дал он ей подвеску, вернее, две, подлинную и фальшивую. После того, как подлинную подвеску увидел эксперт, Марта подменила ее. До сих пор более или менее понятно! Но почему обе оказались фальшивыми? И опять мы возвращаемся к вопросу: а где же настоящая? Если она существует…

Оля берет одну из подвесок, надевает, смотрится в зеркало. Красиво! Глаза стали ярче – не видно, что она плакала. Даже выражение лица изменилось.

«Я возьму ее себе, – думает Оля. – Все равно она никому не нужна».

«Конечно, бери, – отвечает кто-то, сидящий внутри, существо вредное, критически настроенное, уже не в первый раз портящее ей праздник. – Бери, носи на здоровье. На память о Марте».

Оля снимает подвеску и кладет на столик, думая, что завтра в это время она будет в поезде.

«А Таиса Леонидовна?» – спрашивает существо.

«Я ей напишу», – неуверенно обещает Оля.

Она ей напишет… Что она ей напишет? Что Арнольд нечаянно убил ее дочь? Потому что она его обманула?

Оля сидит за столиком и рассматривает себя в зеркале. Переводит глаза на подвеску и думает уже в который раз: