не на пыльных страничках книжек. И уж точно не представлял, что подобный зверь поможет Лизе и Мэшу, а после будет испепелять его взглядом, пока он не вынырнет из леса и не встанет прямо перед ним.

Взгляд оленя прожигал Гадриэля насквозь и все тело его пылало, но дальше стало только хуже. Альянги наслал на бонума видение будущего. Видение это Гадриэль хотел бы забыть, но будет помнить до конца жизни, потому что альянги показал ему конец этой самой жизни. Беллатору не хотелось верить в то, что одна хрупкая девушка может сотворить с миром подобное, даже попав под влияние Дарка, но отмахнуться он не мог. Размах увиденных зверств был глобальным и бонум не хотел бы жить в подобном мире. Участи, подобной той, что он увидел в будущем, он даже Мэшу бы не пожелал. Не говоря уже о его друзьях, кустодиамах, да и мире в целом. Беллатор не успел отойти от рек крови и загонов, где людей держали как скот на убой в первом видении, как асванги показал второе.

Впервые за десятки лет Гадриэль почувствовал соленый привкус слез. Все разрозненные события, которые он никак не мог увязать между собой, стали единой картиной. Крупицы, на которые он постоянно натыкался, сложились в пугающее будущее. А сам он оказался маленькой, хоть и очень важной песчинкой этого полотна. Ну а та единственная, которую он когда-то любил, отдала жизнь за то, чтобы ужасающее будущее не наступило. Но дала лишь отсрочку и пришел его черед останавливать надвигающийся шторм.

Альянги дал бонуму прийти в себя. Когда на лице Гадриэля высохли слезы, олень тряхнул головою в сторону коттеджа, предлагая последовать за утопающей в розовой защитной дымке машиной, в которой Лиза увозила растерзанного Мэша. Беллатор знал, что выбора уже нет и поплелся в коттедж, где должен был убедиться в правоте первого видения альянги.

Гадриэль вынырнул из леса в тот момент, когда Лиза уже откачала Мэшера и отправилась в душ, но не спешил заходить в дом, давая себе время обдумать увиденное в лесу. Кустодиамский слух позволил ему услышать весь разговор парочки и после исповедей влюблённых, Гадриэль решил зайти в коттедж. Он планировал поговорить с Мэшем о будущем, тем более только в коттедже стратеры не было «ушей» ни у Михаила, ни у Дарка, но никак не ожидал увидеть полуобнаженную обнимающуюся парочку.

До этого момента Гадриэль ещё пытался верить в то, что видение альянги ошибочно, но увидел ровно его начало — целующихся на ступеньках Лизу с Мэшем, стоящих в одних лишь полотенцах. И даже цвет этих черновых полотенец и тот совпал — одно зелёное, одно фиолетовое. Все, как в видении альянги. И если верить тому, что Гадриэль увидел дальше (а верить становилось все проще), то скоро начнётся переполох.

Через два часа, как только Мэшер вынырнет из теплой кровати, чтобы переместиться в любимые кафе, набрать кофе с десертами и устроить счастливой Лизе идеальный завтрак в постели, Дарк подкараулит широко улыбающегося малума и убьет. Лично. Потом все обставит так, словно его убил Гадриэль с беллаторами, даже видение соответствующее предоставит. А после, конечно же, расскажет девушке с разбитым сердцем, как ей отомстить бонумам в целом и Гадриэлю в частности за смерть любимого. Раздавленную болью Лизу Дарк обучит на смену Мэшу, вытравит из нее всю доброту, накачает ненавистью не только к бонумам, но и всему живому, а затем начнется долгая кровавая резня. В которой примут участие и Селена с Варом, которых также переманит Дарк при помощи Лизы и обещаний будущей стратере показать всю силу ее возможностей, которые так страшится показать Михаил. Дарк заберет всех. Лизу, Селену, Вара и заберет очень скоро, если только Гадриэль не вмешается.

Все увиденное в коттедже лишь подтвердило, что Гадриэль не может все бросить и позволить Лизе и Мэшу пойти на дно, утянув за собой тысячи невинных. Дав парочке пятнадцать минут на приведение себя в порядок, беллатор вернулся в коттедж. В кабинете его уже ждали утеплившийся малум, бутылка коньяка, две рюмки и нарезанный лимон. Льющаяся из колонки песня, извещающая о том, что «Кажется, надвигается что? Шторм, шторм» предрекала будущее и подсказывала Мэшу тему беседы с беллатором. Гадриэлю оставалось лишь верить в то, что исполнитель прав и «Нельзя потопить того, кто поднялся со дна».

— Жива? — Гадриэль уселся в соседнее с малумом зеленое кресло. Он знал, что разговор предстоит не легкий, потому не хотел тратить время зря. Новость о том, что его мать жива, после увиденного от альянги шокировала не так сильно, но облегчение он испытал колоссальное. Хотя бы в одной смерти он не был виноват.

— И здорова. — отсалютовал Мэш и осушил очередную рюмку. В этот раз за здоровье мамы беллатора. — А вот она уже убила.

— Самозащита. — печально вздохнул беллатор, принимая у малума рюмку с янтарной жидкостью. Бонумы вообще не употребляли алкоголь, но то было в том мире, который рушился на глазах. Вместе с ним рушился и сам Гадриэль.

Говорить о том, что именно Дарк подослал прошлым летом к Лизе якобы насильника не имело смысла. Они оба знали, что все было именно так. Как знали и то, что Кира, Лизу и Селену свел в одном очень странном городе вовсе не счастливый случай. Их в Моритуре спрятал Михаил, утащив прямо из-под носа Дарка, собирающегося использовать их в своих целях. Но не ради того, чтобы спасти всех троих от малума, а ради того, чтобы ввести в свою игру в нужный ему момент.

— Потому она еще с нами. — кивнул малум.

— Ненадолго. Дарк заставит совершить убийство, чтобы наверняка. Перед этим, ясное дело, расправится с тобой.

— Когда меня прикончат, ты ее защитишь. — Мэш не просил, он приказывал.

— Об этом и пришел поговорить. Мне нужно тебе кое-что показать.

Мэш выгнул бровь.

— Видение. — пояснил Гадриэль.

Мэш недовольно хмыкнул.

— Я в курсе, что ты сегодня должен умереть. Предсказание это ты от оружейника получил в вечер настолок. Но есть шанс остаться в живых и тебе, и ей.

Мэш тут же протянул руку.

Бонум взял ее и передал видение от альянги. Мэшер, который также не смог сдержать слез, долго молчал. Будущее его напугало. Напугало до жути, до одури и до онемения в коленках. Он даже порадовался тому, что Дарк прикончит его раньше, чем наступит такая жизнь. Но Мэш не хотел, чтобы Лиза стала той, кого он только что увидел — девушкой, которая предаст людской род, превратит людей в