Артем уже уцепился за подоконник и по воде подтаскивал к себе дверь с вещами. Кая собралась последовать его примеру, когда из глубины комнаты им навстречу вышел человек. Он был очень старым – судя по виду, таким же, каким был Каин дедушка. Длинная белая борода была заплетена в косу, одет он был в черный комбинезон. Темные глаза смотрели внимательно и добро, и Кая приняла протянутую руку. С силой, неожиданной в таком старом человеке, старик втянул ее в комнату, а затем протянул руку Гану:

– Вы просто сумасшедшие, ребята. Но мы здесь, в Питере, любим сумасшедших – добро пожаловать, – он скрипуче рассмеялся, и Кая вдруг поняла, что тоже смеется – от облегчения. Она, Артем и Ган были живы, и драгоценный рюкзак тоже удалось спасти. В черной жиже умирал, источая запах водорослей, Болотный хозяин, а в Северном городе были люди – и эти люди спускались к ним с крыши, шумно переговариваясь, веселые и спокойные, словно для них схватки с огромными водными тварями были обыденностью – а может, так оно и было.

– Мы ищем бункер, – сказала Кая, в кои-то веки не думая о том, безопасно ли доверять незнакомцам, игнорируя взгляд Артема, выпучившего на нее глаза.

– Боюсь, вы опоздали лет на сорок, – старик покачал головой. – Бункер затопило.

Кая почувствовала, как мир вокруг сделал изящный пируэт, и сразу вслед за тем из него вдруг пропали все звуки, как будто ее оглушили ударом по голове. Такой долгий путь – и напрасно? В это невозможно было поверить. А потом старик сказал:

– Но, если вам нужен не бункер, а люди оттуда, вы пришли по адресу.

– Кто-то остался жив? – спросил Артем дрогнувшим голосом. – Кто-то выжил?

– Все, кто был в бункере, выжили, – кивнул старик. – С чем с чем, а с протоколами безопасности у нас все было отлично. Кое-кто жив до сих пор. Я, например.

Здание, в которое их привезли на большой деревянной лодке, было когда-то музеем – так рассказал их новый знакомый. Когда Кая спросила его имя, он только рукой махнул:

– Зовите меня Дали. Меня здесь все так зовут. – Он сидел на носу, зорко глядя по сторонам. На веслах сидели молодые люди, те самые, что стреляли с крыши, – три девушки и двое юношей, чьих имен Артем пока не запомнил.

Их с Ганом и Каей посадили на корму и велели отдыхать и ни о чем больше не беспокоиться. Руку Гана перевязали и пообещали показать врачу, помогли отмыть липкую болотную кровь с лица и рук водой из фляги.

Всю дорогу они зачарованно разглядывали город вокруг.

Музей, куда они держали путь, назывался Эрмитажем и располагался в огромном здании, которое когда-то было яркого голубого цвета, как сказал кто-то из гребцов. Теперь же этот чистый цвет превратился в размытый серый. Голубизна лишь изредка угадывалась тут и там под слоем облезшей штукатурки. Весь первый этаж был затоплен, но другие два оставались над водой. Живущие здесь люди вели постоянную работу по укреплению нижнего этажа, чтобы помешать обрушению здания. Вокруг тут и там виднелись установленные у основания музея остро заточенные бревна, похожие на гигантские колья, обмотанные колючей проволокой. Никаких охранных амулетов на них видно не было. К стенам здания тут и там лепились деревянные мостки, и Артем заметил пару лодок, крепких и явно бывших на ходу. Впрочем, куда больше, чем все это, поражало само здание – никогда в жизни он не видел ничего настолько прекрасного. От красоты при взгляде на него щемило сердце, и, когда Артем подумал о том, что когда-то это здание было новым, ухоженным, полным жизни, он почувствовал почти физическую боль – как будто смотрел не на покалеченный наводнениями и временем дом, а на могилу великого человека, с которым не успел познакомиться.

– Это еще что, – сказала черноволосая девушка, похожая на цыганку, сидевшая на веслах рядом с ним. – Когда-то тут все было из чистого золота. Золотые узоры, и вот те штучки тоже золотые.

– Галя у нас сочинительница, – ее сосед, светловолосый и тощий, без пары пальцев на правой руке, хихикнул, и Галя бросила на него обиженный взгляд.

– Я не сочиняю. Я правду говорю, Дали, скажи?..

– Позолота была, – Дали, даже не поворачиваясь, кивнул. – Так горела на солнце… Помню до сих пор. Умирать буду – буду помнить. Ничего, может, когда-нибудь опять… – Он замолчал, и что-то в его голосе напомнило Артему Каиного дедушку и, судя по сдавленному вздоху, который донесся слева, где сидела Кая, не ему одному. Артем с трудом поборол желание взять ее за руку – оно было таким простым, импульсивным и естественным, что у него перехватило дыхание. Но теперь рядом сидел Ган.

– Вот! Позолота была, была позолота! – Галя торжествующе улыбнулась, а затем, подумав, показала соседу язык. Тот хмыкнул. Обиженным он не выглядел.

Артем некоторое время смотрел на них, а потом перевел взгляд на воду. Где-то там, во тьме, таились Болотные хозяева, зубастые, коварные, умные… Люди в лодке продолжали говорить, перебрасываться шутками, ни на минуту не замедляя темп, работать веслами… Люди привыкали ко всему.

Лодка пришвартовалась к трапу, собранному из дерева над тем, что когда-то было центральным входом; встречающие помогли привязать лодку. Никто не выказал изумления при виде новых лиц.

Дали улыбнулся им и взмахнул рукой:

– Добро пожаловать в Эрмитаж – центр жизни Северного города.

– Есть и другие? – быстро спросил Ган, и Дали, помедлив, кивнул.

– Есть. Немного, но есть. В городе несколько общин, но наша – самая крупная. Жизнь здесь опасная, однако ресурсов хватает – до сих пор. Во всем есть преимущества.

Ган хотел спросить еще о чем-то, но Дали улыбнулся и покачал головой:

– Поговорим позже. Вы устали. Вам пришлось несладко. Галя, покажи им, где можно вымыться, и покорми. Отдохните немного, а потом побеседуем. Сегодня ночью вы сможете вдоволь выспаться – в здании безопасно. Первый этаж замурован – болотникам сюда не пробраться.

– Мы не задержимся надолго, – твердо сказал Ган, – и отплатим за помощь.

Дали кивнул.

– Очень хорошо. Решим, что делать, когда побеседуем. А сейчас – идите за Галей.

Час спустя, раскрасневшиеся после мытья (Артему пришлось хорошенько поработать мочалкой, чтобы оттереть темную липкую пленку, оставшуюся на коже после вод Северного), они собрались, чтобы поесть в Главном зале, куда их привела Галя.

Стены здесь были украшены древней лепниной и узорами; тут и там на визитеров смотрели лукавые каменные ангелочки и удивленные львы. Потолки были непривычно высокими – Артем запрокинул голову и почувствовал, как закружилась голова. На золоченых люстрах клочьями висела паутина. В центре зала был накрыт стол – темный, с причудливой резьбой. В старинных подсвечниках горели свечи, вода была подана в хрустальных бокалах, а еда (судя по запаху, рыба с картошкой) – на розовых тарелках, украшенных фарфоровыми розочками, неотличимыми от настоящих.