Дали покачал головой.

– Вы проделали большой путь ради мечты. Это заслуживает огромного уважения, – он говорил медленно, взвешивая каждое слово. – И тем неприятнее мне говорить, что здесь вы не найдете того, за чем пришли.

Артем услышал, как Кая судорожно всхлипнула, а потом затихла, глядя на Дали глазами, огромными на побледневшем лице.

– Мы с Толей действительно были друзьями, – продолжил Дали. – Когда все началось, к счастью, мы были вместе. Он, я, его коллеги, мои коллеги… Наши компании дружили – вот только я и мои коллеги не были учеными. Мы были искусствоведами. Я ничего не понимаю в чертежах и электричестве. К моему огромному сожалению. Другое дело – Толя и его институт. После События они пытались найти средство избавиться от прорех – два года работали над этим здесь, пока Толе не пришлось уйти – он тогда услышал, что его жена может быть жива… Никто его не осудил. Он два года пытался все исправить. Конечно, он, как и все его коллеги, чувствовал вину…

– Что? – голос Каи был неузнаваемым. Тусклым. – О чем вы говорите? Вину?

– А разве он не рассказывал? – Дали отпил глоток воды, внимательно глядя на Каю. – Твой дедушка был частью группы, которая занималась изучением некой аномалии. После одного из их экспериментов случилось Событие. Неудачный эксперимент.

Артем нашел под столом Каину руку – холодную и неподвижную. Она не ответила на прикосновение.

– Коллеги Толи продолжили работу после того, как он ушел, – продолжил Дали. – Они работали в бункере, пока его не затопило в год большого наводнения. Тогда они переместились сюда – я с женой и друзьями все это время был тут… Мы пытались спасти музей… Я все еще пытаюсь, а после моей смерти его будут хранить мои дети, внуки, ученики. – Дали помолчал, и Артем заметил, что в уголках его глаз блеснули слезы.

– Вы сказали, коллеги Анатолия Евгеньевича продолжали работу здесь, – осторожно сказал Артем. – Где они сейчас?

– Их забрали несколько лет назад. Тех, кто остался.

– Забрали?

– В Москву, – Дали шумно вздохнул, и Артем заметил, как напряглись его плечи. – Бывшая столица.

– Мы знаем, – выдавила Кая. Ее голос был слабым, а плечи бессильно повисли – такой подавленной Артем не видел ее со дня смерти Анатолия Евгеньевича.

– Я сам там не бывал после События, – продолжал Дали, – ведь у меня было дело здесь… Но лет эдак пять-шесть назад из Москвы приехали люди – на машинах с паровыми двигателями, с хорошим оружием… И сказали, что все это время в Москве велась разработка установки, которая сможет запустить процесс, чтобы избавиться от прорех… навсегда. Видели бы вы, как они обрадовались, когда узнали, что некоторые из бункера уцелели, – Дали помрачнел. – Трое коллег вашего дедушки – Гриша и Таня, муж и жена, Антон. Когда они поняли, что у них наконец появился реальный шанс все исправить… Конечно, они поехали – несмотря на возраст и опасности пути. С ними уехали дочки Гриши и Тани и сын Антона. Они увезли с собой чертежи, все, над чем работали, и поехали, чтобы объединить усилия с группой ученых в Москве.

– И что было потом? – прошептал Артем, отодвигая от себя тарелку. Дали покачал головой.

– Неизвестно. Но, как вы и сами знаете, прорехи продолжают исправно появляться. Никаких вестей от тех, кто уехал, мы не получали… Конечно, хочется верить, что они уцелели и добрались до Москвы, а сейчас просто бьются над решением задачи, и однажды… – Дали безнадежно покачал головой. – Увы, нельзя исключать и другой вариант.

Некоторое время все молчали.

– Что же нам теперь делать? – тихо спросила Кая, глядя прямо перед собой. Слезы на ее лице почти высохли.

– Если ты спрашиваешь о том, стоит ли вам отправляться из Петербурга в Москву, – Дали вдруг усмехнулся, но Артем не понял причины веселости, – я, разумеется, скажу, что это форменное безумие. Более того, как Толин друг, я должен сделать все, чтобы вы туда не пошли. Добраться туда будет очень трудно, не факт, что вам вообще это удастся… И ради чего? Эти листочки, как я понимаю, – лишь часть проекта, та, за которую отвечал Толя. Неужели вы думаете, что, если нашим людям удалось объединиться с учеными в Москве, они еще не нашли недостающую часть пазла самостоятельно? – голос Дали зазвучал мягко. – Послушайте, я уверен, что если что-то и мешает реализовать задуманное, то точно не то, что у них в руках нет этих записей. Не нужно рисковать собой только ради этого…

– Не только ради этого, – сказал Артем глухо и не узнал собственный голос. Раздумья последних дней наконец вылились в четкую, стройную форму, и он чувствовал, что не может умолчать о том, к чему пришел, даже если захочет… Даже ради безопасности и спокойствия Каи – и себя самого. Позднее он задаст себе вопрос, не было ли и другой, скрытой причины тому, что он не сумел сдержаться и выложил все, о чем думал с того самого момента, как они увидели человеческое существо, вылезающее из прорехи… И то, что случилось потом.

Дали и Кая смотрели на него молча, и отсветы пляшущего пламени свечей вдруг заставили Артема почувствовать, что прямо сейчас в его судьбе происходит очень важный поворот. Скрипнула дверь, но он уже ни на что не обращал внимания.

– Есть кое-что еще, что мы должны доставить тем, кто способен во всем разобраться, – он сделал паузу, мимоходом подумав, что Кая, должно быть, убьет его, когда придет в себя. – Кая, покажешь камень?

Она молча достала камень из кармана коричневой рубахи и положила на стол перед собой. Дали негромко ахнул, и его глаза странно блеснули. Он склонился над столом, став вдруг похож на хищную птицу. Несколько мгновений он, казалось, боролся с собой, а потом произнес изменившимся, странно напряженным голосом:

– Очень красиво. Это рубин?

– Не думаю, – Артем сделал глубокий вдох и рассказал Дали обо всем, что произошло с момента появления города Тени на их пути, в том числе о двух погибших – загадочном старике с его словами про «Аждаю» и обитателе прорехи, на которого напал Тень. Только к концу рассказа Артем заметил, что Ган снова в комнате, но не садится за стол – стоит, опершись о дверной косяк, и внимательно слушает. Тьма в комнате сгущалась, и в полумраке Артем едва мог различить лицо Гана – только поблескивали зеленые глаза, под которыми пролегли глубокие тени.

– Это все очень странно, – медленно произнес Дали, осторожно кладя камень обратно на стол. – Человек из прорехи?.. К чему ты ведешь?

– Я веду к тому, что это и вправду был человек, – твердо произнес Артем. – И я абсолютно уверен, что тот, первый, которого мы приняли за безумца, тоже был из прорехи. И, я уверен, все ошибались по поводу того, что нечисть из прорех… неразумна. Я думаю, они мыслят – может быть, не так как мы, но мыслят… А те, которые похожи на нас внешне, может быть, похожи и во всем остальном, – Артем помолчал, невольно наслаждаясь произведенным эффектом. – Я думаю, что они хотят исправить то, что случилось, так же, как и мы… По крайней мере некоторые из них.

– Чушь! – Ган заговорил так внезапно и так зло, что все сидящие за столом разом вздрогнули. – Хотят исправить, да? Они убивают людей! Уничтожают нас, истребляют, калечат… Зачем, если хотят все исправить?