Сталкера они заметили слишком поздно — когда он вышел из-за огромного бульдозерного ковша, косо торчавшего из земли. Куда среди леса девался сам бульдозер, было непонятно. Впрочем, в условиях Академзоны было совершенно не исключено, что ушёл сам. Володя быстро вскинул руку с армганом, делая шаг назад, чтобы прикрыть собой девушку, но Бандикут остановил лейтенанта:

— Это свой. Подождите здесь.

Коротышка направился к сталкеру, измождённого вида мужичку с большущим рюкзаком за плечами, с виду безоружному. Они переговорили о чём-то, со значением покивали друг другу, потом мужичок развернулся и торопливо двинулся на восток, а Бандикут вернулся и сказал:

— Плохо дело, братцы. Вас ищут.

— В смысле? Гончаренко?!

— Нет, не Гончаренко. То есть Гончар из центра, скорее всего, тоже ищет, но это не он. Орден. А я ещё думал, чего это они так подозрительно приутихли, совсем не суют нос, куда их не просят… Там впереди засада.

— Сталкер сказал?

— Он самый. Звать Лошак. Его не тронули, он безобидный и придурковатый малость. Но засаду засёк. Хорошо, что подвернулся по пути.

Володя с сомнением посмотрел вслед бредущему среди ядовитых металлических зарослей Лошаку.

— Придурковатый, говоришь? Может, привиделось ему?

— Он не в том смысле придурковатый, что засаду от незасады отличить не может. Просто он с домами разговаривает, а помимо этого вполне адекватен.

Вздохнув, лейтенант не стал выяснять, в чём заключается принцип разговоров с домами, а спросил:

— А с чего он добрый такой? Ходит по лесу, путников предупреждает об опасностях…

— Он мне должен, иначе бы и предупреждать не стал. Тут такие вещи, как долги и обещания, много значат, доктор-врач. Ты что, не понял ещё?

— И что будем дальше делать?

— Менять маршрут. Орден на многое способен, но не весь же Барьер он перекрыл. Эти говнюки думают, что мы на пост попрёмся, а мы их надуем. Как в том анекдоте: деньги дадим, а сами не поедем. Покажем им козу на возу… — Бандикут с сомнением нахмурился и прибавил: — Издали.

— Есть другой пост?

— Поста нет, но есть Сеятель. А возле Сеятеля с той стороны — постоянные усиленные патрули. Боятся, что бывшие музейные экспонаты неожиданно наружу рванут. Какая тебе разница, на стационарный пост выходить или к передвижным воякам?

Сеятель… Вот оно как. Рождественский снова вспомнил жуткий снегоочиститель, выдирающийся из-под земли и размахивающий крючьями. В ушах опять зазвучал торжествующий вой сирены, похожий на трубный глас динозавра из 3D.

Марина нерешительно посматривала то на Володю, то на Бандикута:

— А что такое Сеятель?

— Станция, — в унисон ответили оба. Вряд ли девушке нужно было рассказывать, что такое на самом деле Сеятель и кто там обитает.

— Мы там точно пройдём? — уточнил Рождественский, отряхивая пыль с пол бордеровского плаща.

— Лучше железяки, чем Орден, — веско сказал маленький сталкер. — Железяки предсказуемы, а вот Орден — ни хрена.

До подступов к Сеятелю они добрались без приключений. Близость станции подтверждали разбросанные там и сям железнодорожные шпалы, а вот рельсов и следа не было. Очевидно, мутировавшие локомотивы приспособили их для своих нужд.

Ближе к музею стали попадаться реликвии свирепых битв примитивных биомехов с более высокоорганизованными монстрами: лопнувший и раскрывшийся, словно цветочный бутон, паровозный котёл, искорёженная колесная пара, расплющенный в лепёшку старинный автомобильчик, танк-бронезавр без башни и с размотанными гусеницами, покрытыми кривыми шипами… Трофейная нанокоманда сюда пока не поспела, но такое раздолье заставляло напряженно оглядываться. Свято место, как известно, пусто не бывает. А может быть, на поле боя не допускала гиперактивных наников противная сторона, что тоже не добавляло оптимизма — раз так, значит, имеются и патрульные. Нападения можно было ожидать в любой момент.

Первый патрульный бот они заметили издалека. Причудливый механизм, напоминавший грубо сколоченный портативный танк на шасси от мотоцикла, солидно катился по исковерканному ландшафту, грохоча и покачиваясь на неровностях. Криво приваренная пулемётная башенка то и дело проворачивалась в гнезде, контролируя окрестности.

— Вот он, собака, — прошептал Бандикут, когда они втроём растянулись на земле. — Дозорный. Где один, там и другие. Они стаями шастают. Другой раз целый взвод попадётся. Охраняют, что ли, чтобы супостаты драгоценное железо не растащили?

Не заметив нарушителей, бот скрылся из виду, и маленький сталкер погнал свою команду через открытое пространство к железнодорожной насыпи. Укрывшись за насыпью, отдышались, Володя глотнул воды из заполненного у Растамана встроенного баллончика.

— Далеко ещё?

— Недалеко, — сказал Бандикут. — Осталось только через насыпь перевалить, а потом…

Он начал падать раньше, чем раздались выстрелы. Мигом сообразив, в чём дело, военврач рухнул рядом с ним и дёрнул за ногу замешкавшуюся девушку. Щебёнка фонтанчиками взлетала в воздух от пулемётных попаданий, барабанила по шлему, который Володя поспешно закрыл.

Лежа на спине и глядя в солнечное небо, Бандикут проговорил:

— Наугад лупят. Не по нам, а по насыпи. Засекли движение. Вот черти!

— Орден? — спросил Рождественский, испытывая самоубийственное желание высунуть голову над насыпью и посмотреть, кто же это там палит.

— Больше похоже на ботов, — покачал головой Бандикут. — Орден зря не станет вот так трещать. Мы им нужны целые. Ну, как минимум, ты, доктор-врач, с девчонкой. А боты просто отпугивают чужаков. Как собака лает.

«Собаки лаяли» минут десять, то утихая, то возобновляя огонь. Плюнув, компания беглецов проползла за насыпью метров пятьдесят, и вскоре зона обстрела осталась позади. Боты, судя по всему, действительно не отличались сообразительностью. Бандикут наконец набрался смелости и выглянул поверх насыпи, за ним последовал Володя, но охранники уже сочли задание выполненным, свернулись и убрались восвояси.

— Раз тут боты, значит, нету Ордена, — предположил маленький сталкер.

И ошибся.

Зелёное здание станции Сеятель Бандикут показал им издали. Как ни странно, оно уцелело, хотя вокруг всё было сплошь распахано, перерыто и искромсано. Аккуратный домик выглядел среди этого безобразия чужеродно, словно игрушечный.

— Специально не перестраивали чёрт знает с какого года, — поведал Бандикут. — Оно вроде как приложение к музею. В Энск отсюда ездили, в зоопарк… Как потом сохранилось, ума не приложу. Видно, никому не нужно оказалось.

На месте музея лежало несколько перевёрнутых и распотрошенных пассажирских вагонов — от обычных современных и начала века до раритетов, которые показывали обычно в фильмах про царскую Россию. Вагоны, не имевшие собственного движителя, ценности не представляли и мутациям не подвергались, их просто раскулачили.