Совпадения случались везде и всюду. Но они не могли все время случаться в одном и том же месте.

Это уже называется закономерностью.

Девушка, которая назвалась Джеммой Ивз, та самая худенькая пташка с огромными глазами, никакого отношения к нему не имела. У него была куча других дел, которые требовали его внимания, настоящих Дел. За последние полгода ему поручили расследование трех исчезновений. В двух случаях пропали подростки, проживавшие в том самом неблагоприятном районе, в котором вырос он сам. Третий случай – исчезновение сорокапятилетней мамочки-домоседки, которая в феврале отправилась в спортзал и не вернулась. Никаких признаков похищения, но, с другой стороны, никакой активности по ее кредитным картам. Никаких зацепок, которые могли бы помочь понять, жива она или мертва. А вчера он нашел ее во Флориде, где она счастливо проживала со своим новым дружком. В прошлом году он ремонтировал крышу ее дома. Рейнхардт все еще не придумал, как сказать об этом ее мужу.

Насколько он знал, девушка была в порядке. То, что она назвалась чужим именем, вовсе не означает, что она солгала и насчет визита к своему врачу в Пенсильвании. Конечно, она не могла направляться к доктору Саперштайну, потому что он умер. Об этом рассказали в утренних новостях. Вот вам и первое совпадение.

Может, насчет имени врача она тоже солгала. Но все же забавно, что девушка выбрала именно Саперштайна и именно Джемму Ивз. Потому что, после того как Рейнхардт увидел фото родителей настоящей Джеммы Ивз и немного покопался в Интернете, он обнаружил, что Джефри Ивз и доктор Саперштайн были знакомы через место под названием Хэвен. Научно-исследовательский институт на побережье Флориды.

А девочка, та, худенькая, с большими глазами, сказала, что она из Флориды.

И если поразмыслить (но Рейнхардт-то, конечно, этого делать не стал, потому что, во-первых, это не его дело, а во-вторых, какое значение для него может иметь тощая отчаявшаяся незнакомка), если все же поразмыслить, насчитаешь целых три совпадения.

А три совпадения – это на два больше, чем норма.

Конечно, несложно вообразить значительные совпадения там, где их нет. Это только вопрос желания. Если сильно захотеть, можно даже найти связь между убийством Джона Кеннеди и появлением НЛО в небе над Нью-Мексико.

Но детектив Рейнхардт не стремился найти эту связь. Он не пытался установить закономерность. Напротив, он хотел забыть девочку с большими глазами, забыть Джемму Ивз и ее отца, от которого пахло деньгами и ложью, его потерянную жену, имевшую вид человека, внезапно проснувшегося от ночного кошмара в незнакомой комнате.

Он ни капли не хотел замечать, что в тривиальном расследовании дела об исчезновении девочки-подростка принимают участие федералы. Он не хотел замечать и еще одну странность: федералы расспрашивали его о девушке, которую он подобрал на улице той ночью, и о ее кузене (или кем он там на самом деле ей приходится). А незадолго до этого мистер Ивз уверил его, что его дочь не знакома ни с кем, кто подошел бы под это описание.

Он не хотел также находить подозрительным то, что его босс, обычно такой благожелательный, заткнул Рейнхардта, как только он начал задавать неудобные вопросы.

Он не хотел всего этого замечать и не хотел об этом думать. Еще меньше он хотел потратить среду, свой единственный выходной, на двенадцатичасовую поездку в Филадельфию.

Рядом с Нэшвиллом он остановился заправиться.

Третьего шанса сбежать им точно не представится.

Доктор О’Доннелл запрет их в клетке или велит привязать к кроватям, как привязывали некоторых реплик в Хэвене. Или просто, устав их защищать, передаст кому-нибудь из Костюмов, которые хотели их убить.

«Вас вообще не должно существовать». Это же ее слова. Лире стоило бы тогда спросить, чья в этом вина.

Каждая секунда промедления могла стоить им жизни, и все же, переходя от одной лаборатории к другой, они громили и крушили все, что попадалось на пути: сбрасывали приборы со столов, разбивали микроскопы, разливали химические образцы. Лира знала, что доктор О’Доннелл и ее сотрудники быстро восстановят этот ущерб, закупив новое оборудование и образцы. И все же ей стало немного легче. Когда она разбивала какой-то образец или бросала об пол стоящее баснословных денег оборудование, внутри ее фонтаном била бешеная радость.

В конце концов на всем этаже не осталось ничего, что можно было бы разбить.

В коридоре слышалось эхо отдаленных шагов и приглушенных голосов. Слов было не разобрать, но Лира понимала – их уже ищут.

Они уже были на лестнице, когда шаги зазвучали совсем рядом. Девушка узнала голос доктора О’Доннелл и расслышала истеричные нотки в голосе девушки в очках, которая отводила ее в туалет.

– Сюда, – прошептала она и затащила Ориона в один из пустых кабинетов темного нулевого этажа. Через небольшое окошко они видели, как мимо прошли доктор О’Доннелл, девушка в очках и парень, у которого Лира украла электронный ключ. С ними были и другие сотрудники института: темнокожие и светлокожие, высокие и низкие. Судя по лицам, у всех у них было одинаковое состояние, граничащее с паникой.

Они не рискнули включить свет и в полной темноте пробирались на ощупь к подсвеченному знаку аварийного выхода.

Над ними, этажом выше, раздавались громкие крики, все более и более отчетливые.

Они все шли и шли по коридору, а знак, казалось, только удалялся от них, словно темнота увеличивалась в размерах.

– Подожди, – попросила Лира. Когда они наконец добрались до знака, у нее так кружилась голова, что пришлось опереться на металлическую дверь. – Подожди.

Внезапно вся ее уверенность улетучилась. Доктор О’Доннелл ведь была права. Им некуда идти. Лира даже не знала, сколько ей осталось жить. Неделю? Месяц? Два? Стоит ли провести этот короткий срок в бегах, в темноте, пытаясь скрыться от людей, которые вознамерились стереть их с лица земли? И что будет с Орионом, когда она умрет?

Ужасно было думать, что он будет жить дальше, но еще ужаснее было представить себе, что не будет.

– Нужно уходить, – прошептал Орион. – Здесь они нас найдут.

Но Лира все еще с трудом дышала. Комната вращалась вокруг нее, мысли начали путаться. Рик греет суп в микроволновке. Сотни людей идут между кроватей, где лежат реплики, прикасаясь к ним пальцами. Она ощутила странный сладковатый запах, который иногда приносило в Хэвен с океана. Это случалось в те дни, когда ветер дул в сторону берега, а команда утилизаторов отплывала недостаточно далеко от острова, чтобы сжечь тела умерших. Время сделало петлю, и Лира пыталась зацепиться за нее, чтобы остаться в реальности.

– Куда мы пойдем? – спросила она. Орион горячо дышал ей в щеку. В тусклом свете знака она различала лишь очертания его плеч и шеи. – Доктор О’Доннелл права. Никто не сможет нам помочь.