– Не важно, права она или нет, – ответил Орион. В темноте он взял ее за руку. Лира была удивлена тому, как сильно ее сердце и все ее тело отозвалось на это хрупкое живое прикосновение. – У нее нет права приказывать нам. И нет права решать за нас.

Лира сглотнула. Ей захотелось плакать.

– Я умру, – прошептала она. – Так ведь?

Он наклонился к ней и поцеловал – сначала в нос, потом в подбородок и, наконец, в губы.

– Да, – ответил он. – Но не сейчас. И не сегодня.

Открыв дверь, вместо ступеней они увидели еще один длинный коридор и побежали по нему. Лире все время казалось, что их вот-вот остановит какое-нибудь препятствие, хотя в потолке были мутные лампочки, которые загорались по мере их приближения, и она прекрасно видела, что путь свободен. В конце коридора обнаружились электрические ворота. Орион нашел кнопку, и они с замиранием сердца ждали, пока заслон поднимется достаточно высоко, чтобы они могли выбраться.

Из-за болезни или просто от испуга Лира видела все вокруг какими-то фрагментами. Вот кусок дороги. Вот стена, через которую им не перебраться. Слева пожарная машина уже разворачивается, чтобы уезжать. Ни ворот, ни парковки видно не было. Значит, они оказались с обратной стороны здания.

Они пошли вдоль стены, надеясь отыскать другие ворота или место, где можно было бы перебраться на ту сторону, но единственным входом на территорию был тот самый, через который они сюда попали. К тому же человек шесть все еще оставались на улице перед входом в здание.

Они могли бы подождать, пока толпа разойдется, но это означало бы, что у доктора О’Доннелл будет достаточно времени найти и поймать их. Оставалось только не раздумывая пересечь парковку и надеяться на чудо. Пожарный грузовик уже вырулил на подъездную дорожку. Они могли бы проскочить через ворота вместе с ним.

– Как думаешь, у тебя получится? – спросил Орион. Лира знала, он считает, что она все сможет. Так зачем останавливаться?

Она кивнула, хотя ноги казались ватными и очередная дыра уже готовилась поглотить ее сознание.

Она обрадовалась, когда он взял ее за руку. Внезапно накатившая паника заставила Лиру прижаться к нему. Она хотела сказать, что любит его, но не могла произнести ни слова. Страх, словно клей, слепил ее легкие и не давал даже дышать как следует.

– Когда я скажу, беги, – прошептал Орион. – Беги!

Хорошо, что они держались за руки. Если бы он не дернул ее вперед, вряд ли ноги подчинились бы приказу. Они обогнули угол здания и устремились прямо к горстке людей на парковке. Одни курили, другие болтали по телефону или набирали сообщения. К моменту, когда их заметили, Орион и Лира уже обежали толпу и, маневрируя между немногочисленными машинами, приближались к воротам, с которыми поравнялся грузовик.

Все кричали так, что у Лиры чуть голова не взорвалась. Ворота уже открывались, чтобы выпустить грузовик. Они бежали недостаточно быстро. Им не успеть. Но Орион не отпускал ее руку.

Почти у цели. Грузовик медленно проезжал через ворота. До него оставалось каких-то десять шагов. Может, и успеют.

– Стоп, стоп, стоп!

Это звучал чистый и высокий, словно колокольчик, голос доктора О’Доннелл.

Грузовик резко ударил по тормозам, и Орион выбросил вперед руку, чтобы не влететь в его бампер. Водитель высунулся в окно, чтобы посмотреть, из-за чего весь шум. Лира видела, как движется его рот и как потемнели его глаза, когда он увидел ее.

– Стойте! – закричала Лира, или она только думала, что кричала.

Похоже, она слышала только крик в голове.

– Стойте! Пожалуйста! Помогите! – закричала она изо всех сил.

Слышал водитель или нет, но он просто захлопнул дверь. Грузовик проехал еще несколько футов. И тогда Лира сдалась. Она упала на колени. Орион подхватил ее и попытался потащить в противоположном направлении, в сторону парковки, но она уже не могла идти. Она слишком устала бежать, прятаться, натыкаться на стены и, преодолев их, обнаруживать, что за ними ожидает лишь оскаленная пасть с острыми клыками.

Доктор О’Доннелл встала между ними и грузовиком.

– Подождите, – сказала она. Мокрые волосы прилипли ко лбу. – Подождите секунду, ладно?

Орион обнял Лиру за талию и, отодвинув немного назад, закрыл собой. Ноги уже ее не слушались. Все тело сделалось невесомым и бесполезным, словно под кожей было абсолютно пусто.

Орион не собирался сдаваться.

– Пошли, Лира. Вперед! Шагай!

Он кричал, хотя неожиданно вокруг стало совершенно тихо.

Она поняла почему. Мотор пожарной машины затих. Выхлопная труба бездействовала. И как только она это заметила, из машины спрыгнул на землю пожарный. С пассажирского сиденья выглянула женщина. Было так тихо, что Лира могла расслышать забавный звук, который издавали при ходьбе их неуклюжие резиновые костюмы.

– Какие-то проблемы? – спросил водитель. У него был острый взгляд и близко посаженные глаза, словно специально созданные замечать любую мелочь.

– Пожалуйста, – только и смогла выговорить Лира. Она все еще задыхалась отчасти от бега и отчасти от облегчения, которое испытала.

– Никаких проблем, – ответила доктор О’Доннелл, глядя ему в лицо. Она изменилась в одно мгновение. Минуту назад она умоляла их остановиться и послушать ее. Но вот доктор уже сбросила старую кожу и облачилась в новую. – Простите, что вам пришлось проделать путь сюда. Но мы не ожидали, что они могут так отреагировать.

Он переводил взгляд с Лиры и Ориона на доктора и обратно.

– Что значит «отреагировать»?

– Это пациенты-добровольцы, – мягко сказала доктор О’Доннелл.

– Она лжет, – возразил Орион.

Но доктор и бровью не повела.

– Порой наши пациенты пугаются, иногда у них даже случается паранойя. Но это первый раз, когда кто-то пытается сбежать.

Она лгала так легко и самозабвенно, словно всю жизнь только и готовилась произнести эту речь. И Лира так остро возненавидела доктора, что ее чуть на куски не разорвало от ненависти.

А самое худшее – доктор О’Доннелл ведь всерьез считала себя хорошим человеком. Она была крайне удивлена, что Орион и Лира оказались такими неблагодарными. Они не поняли, что желание доктора использовать их в своих целях – настоящий дар небес.

Потому что глубоко внутри она, конечно, понимала, что они этого не заслуживают. Они очевидно этого не заслуживают.

По сути, она даже хуже, чем доктор Саперштайн. Он относился к репликам как к предметам. Но он хотя бы не притворялся.

Доктор О’Доннелл притворялась, что реплики что-то значат для нее, и хотела, чтоб они ее за это любили.

Женщина с пассажирского сиденья приблизилась к ним. Пальто у нее на талии смялось.