Этажом ниже было по-прежнему темно. Лира могла различить лишь размытые силуэты старого оборудования. Она продолжила свой путь, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли шаги, так как из-за поворотов пролеты лестницы были от нее скрыты. Девушка в очках наверняка уже обнаружила ее исчезновение. Значит, у Лиры есть минута, максимум две, до того как так запаникует и начнет поиски. Она спустилась на минус второй к той самой двери, снабженной электронным замком.

Лира едва не расплакалась, когда увидела, что для входа требуется ввести числовой код. Она совсем забыла про это. Ладони вспотели, и голова уже начинала кружиться. Она прислонилась к двери, с силой втягивая воздух. Собственные легкие казались бумажными.

Лира представила себе, как все ее тело разом вспыхивает от страха и гнева. Словно у той женщины, которая пробралась на Еловый остров и подорвала себя, используя самодельную взрывчатку. Она вообразила, как кричит – так, что стекла в здании лопаются, крышу сносит, а все люди вокруг вспыхивают от звука, словно спички.

Представила, что все вокруг объято огнем.

Лира отскочила от двери и бросилась обратно, вверх по лестнице, цепляясь за перила. На минус первом она с легкостью нашла то, что искала. Маленький красный рычаг пожарной тревоги. В Хэвене такие рычаги и кнопки были прикрыты пластиковыми колпачками, затуманенными от прикосновений рук: реплики любили трогать их на удачу.

«Потяните вниз» – гласила надпись.

Лира потянула.

От звука сирены у нее застучали зубы. По всему телу шла вибрация.

Почти мгновенно со всех сторон послышались крики. Лира проскочила лестничный пролет и спряталась в темноте нулевого этажа.

Оттуда, где Лира стояла, был виден нескончаемый поток людей. Но Ориона среди них не было. Она ждала, что он пройдет мимо, но толпа состояла сплошь из незнакомцев, торопливо шагающих по лестнице с одинаково потерянными выражениями на лицах.

Она пересчитала их всех: два, семь, девять, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Но Орион так и не появился.

Поток людей поредел. Она отсчитала три удара сердца. На лестнице больше никто так и не появился.

Тогда она с замиранием сердца выбралась из своего укрытия и спустилась на минус второй. Она уже не думала о том, что ее могут поймать, только об Орионе, о том, что она должна его найти, не упустить свой шанс.

Спустившись на нужный пролет, Лира заметила, что дверь еще не захлопнута до конца. Между створками остался небольшой зазор. Девушка бросилась к нему и быстро просунула руку в щель, чтобы не дать створкам захлопнуться. Во рту у нее появился привкус облегчения, смешанный с металлическим привкусом крови. За этой дверью обнаружилась еще одна, с надписью «Охраняемая зона – живые образцы». Лира открыла ее ключом, который стащила у парня.

За дверью было очень холодно.

На секунду Лира застыла, покрывшись с ног до головы мурашками, пораженная развернувшимся перед ней видом Хэвена. Будущее и прошлое смешались. Но это была лишь иллюзия. Просто здешний коридор напоминал многочисленные коридоры Хэвена.

Кабинетов здесь не было видно. Ковровое покрытие тоже отсутствовало. Только длинный коридор, пол которого был покрыт линолеумом, и окна темных лабораторий с металлическими дверями и табличками «Не входить». И камеры на потолке. Желудок у Лиры сжался. Она совсем забыла про Стеклянные глаза и теперь одновременно чувствовала не только страх, но и некоторую ностальгию.

Как только она двинулась вперед по коридору, из одной лаборатории выскочил мужчина. Он что-то кричал. Лира испугалась, решив, что он разозлился или хочет ее поймать. Но он всего лишь задал вопрос.

– Это учебная, или как? – спросил он, и Лира с облегчением осознала, что он понятия не имеет, кто она такая. Доктор О’Доннелл сказала, в КАСЕК работает около ста пятидесяти человек. Значит, мужчина просто принял ее за одну из сотрудниц.

– Не учебная, – сказала она и повторила громче, чтобы перекрыть шум: – Все уже вышли. Я делаю обход, – и прошла мимо него по коридору. Может быть, в этом и есть секрет, почему доктора и медсестры в Хэвене могли так легко и долго лгать. Люди привыкли верить.

Лира заметила еще две небольшие лаборатории. Часть оборудования казалась ей знакомой. Просторные стерильные лаборатории, где доктора проводили свои исследования и хранили человеческую ДНК и клетки.

Но в КАСЕК не делали реплики. Доктор О’Доннелл сама так сказала, и Лира склонна была думать, что она не солгала. Если бы существовали другие, доктор не нуждалась бы так отчаянно в Орионе в качестве главного доказательства своей правоты.

Доктор О’Доннелл сказала, КАСЕК помогает и другим проводить исследования. Но Лира не догадалась спросить, какого рода.

А может быть, глубоко внутри она и так знала ответ. И не хотела слышать его.

Понимание – это своего рода предупреждающая сирена, такая громкая и надрывная, что ее можно было лишь игнорировать.

В коридоре осталось всего три двери, и одна из них не открывалась. Но вторая поддалась, и внутри Лира обнаружила Ориона. Он сидел на полу, поджав колени и положив голову на руки.

Лира окликнула его, и в момент, когда сигнал тревоги на секунду затих, ее голос прозвучал гулко и громко в пустой комнате.

– Ты ранен?

Глупый вопрос. Когда он распрямился и встал, она заметила на его бледном лице новые синяки и порезы.

– Охранники, – только и сказал он.

Он не обнял ее, но с расстояния в несколько шагов протянул руку и коснулся ее лица, улыбаясь.

– Нужно уходить, – сказал он, и она кивнула.

Но, увидев огромные холодильники с аккуратно приклеенными значками и этикетками, она заколебалась. Комната была забита ими. Промышленные морозилки, в которых хранили эмбрионы до тех пор, пока они не понадобятся.

Внезапно она все поняла.

«Кто знает, может, источник вечной жизни выйдет из холодильников Аллентауна в Пенсильвании?»

«Мы даем возможность больницам, лабораториям и даже правительствам проводить свои собственные исследования».

– Они не делают реплики, – подытожила Лира. – Они их продают.

– Они продают технологию изготовления, – подтвердил Орион.

Лира вспомнила объяснения Анжу по поводу лицензий: «Представьте, что я изобрела новый способ изготовить стул…»

– Они создают новые Хэвены по всему миру. – Лира улыбнулась, но улыбка ее была ужасна и напоминала скорее открытую рану. – Они клонируют Хэвен.

Будучи копом, Рейнхардт умел распознавать ложь. Но он также знал, что бывают и совпадения. Они случались везде и всюду. Многие полицейские теряли время, придавая слишком большое значение изучению совпадений, которые встречались им среди обстоятельств какого-то дела, чьей-то жизни или смерти.