Детектив Рейнхардт мало разговаривал с тех пор, как они приехали в Ланкастер. Он велел Лире и Ориону оставаться в машине и не разблокировать двери, когда он выбирался, чтобы коротко поговорить с кем-нибудь из местных офицеров. Но шепот, слухи, предположения все равно доносились и до них.

Говорили о каких-то детях, которые бродили по окрестностям. Но это не были обычные дети. Близнецы, тройни, а иногда даже четверки. Тощие, дикие, покрытые кровью.

– То еще дерьмо, – сказал один из полицейских, когда Рейнхардт уже открыл дверь, чтобы сесть в машину. – Говорят, этот парень, Саперштайн, брал их из реабилитационных центров для несовершеннолетних. Но что-то я не видел там сроду таких ребят. Это прямо фильм ужасов какой-то. Дерьмо, говорю же, нарочно не придумаешь.

Лира еле сдержалась, чтобы не ответить ему, что придумать можно как раз все, что угодно. И фильмы ужасов тоже кто-то придумывает.

Но она, конечно же, промолчала.

Она представляла себе слухи в виде маленьких семян, переносимых ветром. Слова бесплотны, и вместе с тем они упрямы. Словно семена, они укореняются.

И прорастают.

Рейнхардту было несложно преодолеть все кордоны. Он просто показывал свое удостоверение.

Только военных заинтересовали Лира и Орион. Некоторые из них наклонялись, чтобы посмотреть через окно.

– Подобрал их на дороге десять минут назад, – спокойно объяснял Рейнхардт. – Пытались поймать попутку. Документов при них нет, так что, возможно, они как раз сбежали от Саперштайна.

Дальше все было легко. Они развернулись и припарковали машину в зарослях зелени так, чтобы она не слишком бросалась в глаза. Потом выбрались из машины. Лира слышала отдаленный гул вертолетов. От этого звука по шее бежали мурашки.

Рейнхардт как-то заполучил карту, которой пользовалась поисковая команда при проведении операции. Он отметил на ней места, где были найдены сандалии Джеммы (на расстоянии пары миль друг от друга) и кусок ткани – вероятно, от ее одежды.

Орион немедленно указал на несколько объектов, располагавшихся недалеко от места, где нашли вторую сандалию.

– Что это? – спросил он.

– Это заброшенные фермерские поселки начала века. Начала прошлого века, я имею в виду. Они полуразрушены. Три строения. Но полиция еще утром проверила все три, – ответил детектив. – Я слышал по радио. Какой-то мальчик из амишей позвонил им и рассказал про эти дома. Ему пришлось пройти пешком семь миль, чтобы найти телефон-автомат, – Рейнхардт улыбнулся. – Он боялся, что родители узнают. Я так понимаю, это местечко популярно у местных подростков. Они отправляются туда, когда хотят побыть одни. Кое-что не меняется, не важно, в Ланкастере ты или в Майами.

– Но она не могла далеко уйти босиком, – сказала Лира.

Рейнхардт пристально взглянул на нее.

– Но она же смогла пройти две с лишним мили в одной сандалии, – возразил он. – Кроме того, утром полиция проверила все три дома. Там никого.

– Может, она спряталась, – настаивала Лира. – Возможно, она решила, что им нельзя доверять. Что они пришли не спасать ее, а схватить за то, что случилось на ферме.

– Ты же сказала, что она не могла этого сделать, – заметил Рейнхардт. – И что это была одна из… других.

Он все еще не мог спокойно произносить слово «реплика».

– Она этого и не делала, – подтвердила Лира. – Но она не может быть уверена, что полиция об этом знает.

Когда люди убегают, они всегда ищут место, где спрятаться. Орион, когда еще был Номером Семьдесят два, успешно прятался несколько дней на острове, хотя по периметру была вооруженная охрана и его искали пять десятков сотрудников. И именно потому, что он все время находился в самом центре острова, с которого полагалось сразу бежать, его так и не нашли.

Кроме того, места, как и предметы, могут говорить: они шепчут, поглощают тайны и потом тихонько выплескивают их наружу. Просто большая часть людей их не слышит. Они не умеют слушать.

А Лира слушала и различала шепот, даже когда просто переворачивала страницы книги. Потерянное и заброшенное место отлично подходит для потерянных и заброшенных людей.

– Она могла специально оставить свою обувь в лесу, – предположил Рейнхардт. – Чтобы сбить с толку своих преследователей.

– Почему на таком большом расстоянии друг от друга? – покачала головой Лира. – Она может быть где-то под землей. В каком-нибудь подвале или… не знаю, может, она прячется под кроватью.

Девушка поняла, что детектив не согласен с ней. Он сложил карту.

– Кто-нибудь обязательно ее найдет, – пообещал Рейнхардт. – Они не отступятся, пока не найдут Джемму. Собаки возьмут след.

– Собаки обычно находят мертвые тела, – сказала Лира. Она вспомнила, как после взрыва в Хэвене солдаты обследовали болота с собаками, потому что те легко улавливали запах крови. Впрочем, Лира не испытывала ненависти к собакам. Они ведь просто делали то, чему их обучили. – Кроме того, был дождь.

Они с Орионом тогда забрались в воду, чтобы их не учуяли и не поймали, а Кассиопею выследили. И оставили умирать. Чтобы позже забрать тело.

Детектив промолчал.

– Нам туда, – сказала Лира, снова ткнув пальцем в то место на карте, где были обозначены заброшенные дома. Карта подмигнула ей в ответ и тихонько прошептала «да».

Когда они отправились в лес, дождь еще моросил. Рейнхардт использовал компас на своем телефоне, чтобы идти строго на север от места их парковки. Таким образом они должны были рано или поздно выйти прямо к заброшенному селению.

Идти оказалось тяжелее, чем предполагала Лира. Ей часто приходилось останавливаться, чтобы отдохнуть или переждать очередную волну головокружения.

Она все чаще падала. Складывалось впечатление, что между ее телом и мозгом существовала некая преграда, через которую проходила лишь часть импульсов. Наряду с дырами этот симптом указывал на то, что болезнь прогрессирует. Лира видела такое в Хэвене, хоть и не знала тогда, в чем дело. Она верила, что это лишь последствия процесса клонирования. Реплики заболевали. Сначала они забывали свои номера, потом – как пользоваться туалетом, а в конечном итоге – как ходить и глотать.

Она была рада, что ни Орион, ни детектив не предлагают ей повернуть назад. Орион просто каждый раз молча помогал ей встать. Рейнхардт шел впереди, прокладывая остальным путь. Там, где заросли были самыми густыми, он старался убрать с дороги ветки и высокую траву, чтобы Лире было легче идти.

Дорога заняла у них несколько часов, но в итоге за деревьями показалась крыша небольшого каменного дома. Природа уже полностью захватила территорию бывшей фермы. Даже сквозь крыши кое-где, пробив бреши, проросли молодые дубки.

Как только Лира увидела это место, у нее сжался желудок. Джеммы здесь явно не было. На проверку первых двух домов ушло всего несколько минут. В каждом из них оказалось всего по одной комнате. Внутри был только мусор: пустые сигаретные пачки, банки из-под газировки. Джеммы не было. Лира была рада, что детектив не указывал ей на это, не говорил, что предупреждал.