следующей встрече мы с Франклином все обсудили. Я сказала, что ему не стоит держать Джима в таком неведении, ведь трещина в их дружбе стала еще глубже. Но Франклин всегда настаивал на том, что у Гарри Гопкинса не было ни штаб-квартиры, ни официальных полномочий. Гарри просто начал и действовал самостоятельно. Думаю, это был один из тех случаев, когда Франклин решил не вмешиваться, потому что действовать ему было слишком неприятно, кроме вынужденных случаев. Мой выход, разговор с Джимом и звонок Франклину заставили его сказать точно, чего он хочет, но он никогда не рассказывал мне об этом в такой развернутой форме, хотя несколько раз говорил людям: «Она все сказала правильно».

Все это произошло в июле, а сама кампания началась в сентябре. 2 сентября Франклин выступил на мероприятии в честь плотины Чикамауга близ Чаттануги, штат Теннесси.

На следующий день он объявил о согласии отправить Великобритании пятьдесят наших устаревших эсминцев в обмен на военно-морские и военно-воздушные базы в Ньюфаундленде и Вест-Индии, а примерно две недели спустя, 16 сентября, он подписал Закон о воинской повинности.

Тогда я почувствовала приближение войны. Эллиот уже записался в ряды вооруженных сил. Он прошел некоторую авиационную подготовку и надеялся попасть в военно-воздушные силы. Он плохо видел, но новые линзы позволяли ему поднимать самолет в воздух и сажать его, и у него была лицензия гражданского пилота.

Через некоторое время Эллиоту присвоили звание капитана, после чего отправили в Райт-Филд. Во время кампании 1940 года он не избежал нападок в свой адрес из-за того, что его сделали капитаном. Это был один из многих моментов, которые использовала оппозиция в надежде победить Франклина. Мне всегда казалось несправедливым, что Эллиот страдал из-за того, что его отец решил баллотироваться на третий срок, но справедливость не входит в политическую стратегию. Мы с Франклином давно уже научились принимать подобные личные нападки, но Эллиот злился, потому что видел других людей, которым присвоили то же самое звание, хотя у них было менее выдающееся происхождение и навыки.

Меня до глубины души обижала критика подобного рода в его адрес и в адрес других наших детей, но обижаться было бесполезно. Пришлось научиться смотреть на все происходящее как на жизненный урок и делать так, чтобы это служило благой цели. В то же время нападки на меня лично забавляли, особенно большие предвыборные значки с надписью «Элеонора нам тоже не нужна», которые носили многие женщины.

Ни я, ни Франклин никогда не обращали внимания на неприятные вещи, которые говорила моя кузина Элис Лонгуорт во время кампаний. Когда после третьей кампании начался светский сезон, в котором она особенно разоткровенничалась, ее, как обычно, пригласили на дипломатический прием. Генерал Уотсон, адъютант Франклина, задавался вопросом, хватит ли ей наглости прийти, и был уверен, что нет. Франклин заявил, что она появится, и они с Па Уотсоном заключили пари. В ночь приема, после объявления Элис, Франклин с усмешкой посмотрел на Уотсона и громко сказал: «Па, ты проиграл!»

Именно во время этой кампании открылись «письма гуру», и все очень волновались из-за возможности использовать их против мистера Уоллеса. Я не очень хорошо знала Генри Уоллеса, но думала, что он просто увлекся своей любознательностью. Он не был реалистом настолько, чтобы оценить, как воспримут эти письма люди, не разделяющие его любопытство.

Когда дело дошло до повторного выдвижения мистера Уоллеса в 1944 году, люди, которые ездили по стране и изучали мнение граждан, сообщили, что многие сочли его слишком бесполезным для партии. Во всяком случае, вера Франклина в Уоллеса к тому времени пошатнулась. Он сказал, что у Уоллеса был шанс оставить свой след, но он не смог убедить партийных лидеров, что подходит для этой работы. У Франклина было роковое чувство, что, если для него найдется работа, он ею с радостью займется. Если нет, то, по его мнению, лидеры сами должны выбрать человека, с которым готовы работать.

Франклин не собирался произносить никаких речей во время кампании, разве что на радио, но его убедили выступить хотя бы несколько раз. Ему очень нравился Уэнделл Уилки. Мой муж никогда не испытывал к нему такой же обиды, как к некоторым другим своим противникам, и я даже не вспомню, чтобы Франклин хоть раз сказал о нем что-нибудь уничижительное в личной беседе. Я сама считала мистера Уилки мужественным и искренним человеком, и мне нравилось, как он отстаивал определенные принципы.

Франклин чувствовал, что его ждет успех, хотя и говорил, что нельзя быть уверенным до тех пор, пока не подсчитают все голоса. Но на этих выборах он был меньше всего уверен в своей победе, и не только потому, что мистер Уилки казался сильным кандидатом, но и из-за вопроса о третьем сроке, который мог стать большим препятствием. Как и всегда, я хотела, чтобы мой муж победил, ведь именно этого он и добивался. Но я знала, что если он проиграет, то будет и дальше жить хорошей и полноценной жизнью, ведь он был философом, который принимал происходящее и извлекал из него максимальную выгоду.

Элеонора обожала своего отца, который боролся с алкогольной зависимостью и умер в тридцать четыре года. Его любовь компенсировала девочке отчужденность со стороны матери.

Элеонора расцвела в Алленсвудской академии, где требовательный, любящий директор, Мари Сувестр, бросала вызов ее интеллектуальным способностям, внушала уверенность в себе и поощряла независимость.

Элеонора вышла замуж за ФДР[9] 17 марта 1905 года. Ее дядя, президент Теодор Рузвельт, герой Франклина, повел ее к алтарю.

Оба Рузвельта любили неформальную обстановку, которой могли насладиться на отдыхе в Кампобелло, но все изменилось, когда во время отпуска в 1921 году Франклин заболел полиомиелитом.

Элеонора, Марион Дикерман и Нэнси Кук были партнерами по демократической политике, реформистским движениям и бизнесу, а также совладелицами коттеджа Вэл-Килл.

Семья Рузвельтов позировала для этого семейного портрета в Гайд-парке в 1931 году, когда Рузвельт планировал свою первую президентскую кампанию.

Сияющая Элеонора приготовилась выступить перед прессой после посещения Артурдейла, штат Западная Вирджиния, гомстеда, ее любимой программы «Новый курс».

Элеонора, ФДР, Сара Делано Рузвельт, Бетси и Джеймс Рузвельт поднялись на борт американского крейсера «Индианаполис», чтобы провести смотр военно-морского флота США.

Элеонора начала свою политическую карьеру с обучения женщин тому, как быть эффективными активистами. В 1936 году она вела закулисную работу за то, чтобы голосовало больше женщин.