- Просить о чем-то - значит, быть слабой? - переспрашивает Дастин. Он действительно не понимает ее.

- Нет, - Санни качает головой. - Быть слабым - перекладывать свои испытания на других. Если бы у меня не было выбора - я бы просила, - вдруг говорит она странную фразу. - Но выбор был. Я могла все решить сама и своими силами.

- О чем ты?..

- Все хорошо, - повторяет Санни. - Я так по тебе скучала. Да, знаю, я пропала, не звонила и не писала - это действительно по-свински. Но это не значит, что я не думала о тебе. - Она целует Дастина в щеку.

- И что ты обо мне думала? - смеется он.

- Что я хочу...

Санни замолкает, глядя на его губы. Их пальцы переплетаются. Они медленно идут по дорожке вперед.

- Меня? - шутит Дастин. Он был бы не прочь, если бы Санни думала об этом. Он сам думал об этом сотни раз и с дюжину раз представлял. Невольно, разумеется.

- Быть с тобой, - поправляет его Санни.

- И что тебе мешает быть со мной? - Дастин не сразу осознает, что гладит Санни по шее и его пальцы спускаются все ниже и ниже.

- А тебе? - вопросом на вопрос отвечает Санни.

- Наверное, то, что ты пряталась от меня? - резонно замечает он.

- Я не пряталась, - возражает она. - Я решала проблемы.

- Ты должна рассказать мне все, Франкенштейн.

- Расскажу. Потом.

- Когда?

- Завтра, - шепчет она. - А сегодня я хочу быть с тобой.

- Ты хочешь меня, - поправляет ее Дастин весело - и куда только подевались ярость и обида?

Санни заставляет его склониться к ней и поцеловать в губы - но теперь поцелуй короткий и смазанный, хотя чувственности в нем не меньше.

- Пойдем, - крепче сжимает Санни руку Дастина. - Пойдем к тебе. Пожалуйста.

И Дастин слушается ее. Они направляются к его дому, держась за руки. Целоваться начинают в лифте - едва только его створки закрываются. На них нападает полнейшее безумие, как в ту ночь, когда они были пьяны. И как магнитом Санни и Дастина тянет друг к другу.

- Что ты со мной делаешь? - шепчет Дастин, покрывая шею Санни поцелуями. Ответить она не успевает. Лифт вдруг останавливается, не доехав до нужного этажа, створки открываются и в него заходит немолодая дама в чопорной шляпке. Дастину и Санни приходится оторваться друг от друга - они стоят, взявшись за руки. А когда выходят на своем этаже, дама вдруг говорит им вслед довольно бодрым голосом:

- Если вы не продолжите делать то, чем занимались до моего появления, я буду чувствовать себя виноватой. Не расстраивайте пожилую леди.

- Постараемся, - отвечает Дастин и увлекает Санни за собой в квартиру.

Там на них волной накатывает безумие - одно на двоих. Санни хочет, чтобы Дастин был только ее. В голове Дастина те же самые мысли, но относмительно Санни.

Он целует ее, прислоняя к стене, и то, как она отвечает ему, сводит с ума. Санни - настоящее солнце: жаркое, обжигающее. Дастин тянется к этому солнцу - оно должно быть только его. И с каждым его прикосновением оно разгорается все ярче и ярче. Дастин помнит, что нравится Санни. Она обожает, когда его пальцы перебирают ее огненные волосы и слегка натягивают пряди. Без ума от того, как он слегка покусывает кожу на шее или мочку уха. В восторге, когда его сухие жесткие ладони скользят по ее тонкой фигуре и оказываются под футболкой - это прикосновения на грани. А эту грань им еще только предстоит перейти - они оба хотят этого. Дастин чувствует, что Санни хочет этого не меньше, чем он.

Все так же целуясь и не размыкая объятий, они направляются в его спальню. Футболка Санни и толстовка Дастина остаются где-то в гостиной, его ремень и ее джинсы - в коридоре. По пути в спальню они умудряются врезаться в косяк и оба смеются, гладя друг друга: он ее - по волосам, она его - по обнаженным загорелым плечам. Из движения порывисты и полны страсти - ничего общего с романтическими сценами из фильмов, в которых снимался Дастин. Ему не нужно думать, как обнять девушку, как повернуться к камере нужным ракурсом, как выглядеть мужественно. А Санни не делает вид, что ей хорошо, как никогда, - она действительно наслаждается каждой секундой.

Любовь - это естественно. Упоительно. Ярко.

- Я схожу с ума, - шепчет Санни Дастину в горячие губы. Каждое ее прикосновение заставляет его мышцы напрягаться.

- А я уже сошел, - отвечает Дастин, или может быть, ему только кажется, что он отвечает.

Он снова целует Санни в шею, зубами стягивает лямку черного лифчика без кружев, простого, но до головокружения соблазнительного, касается губами ее плеч, ямочки на шее, выпирающих ключиц, спускается ниже, опаляя дыханием нежную кожу... И слышит сдавленный полувскрик - пальцы Санни, зарывшиеся в его волосы, сильнее сжимают их.

Зная, что Санни нравится все то, что он делает, Дастин подхватывает ее на руки и кружит, а она смеется и обнимает его. Они падают на широкую мягкую кровать, по которой стелится серебряный лунный свет. Санни оказывается сверху, сидя на Дастине и упираясь голыми коленками о постель. Несколько мгновений Дастин любуется ее гибкой фигурой. Затем Санни склоняется к нему - кончики ее волос щекочут грудь. И ее губы вновь требовательно накрывают его губы. Дастину кажется, что время взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. И он лишь крепче прижимает Санни к себе - его пальцы на ее обнаженной спине оставляют следы.

Она - его.

И это ощущение - ощущение нереальной близости - просто срывает крышу. Одежда валяется на полу. Дыхание сорвано. Воздух вокруг - раскаленный.

В какой-то момент, прекратив контролировать себя, Дастин поднимается, прижимая Санни к себе, и между ними завязывается шуточная борьба. Дастин побеждает - теперь он укладывает Санни на лопатки и нависает над ней, опираясь руками о кровать. Его колени плотно сжимают ее бедра. Теперь Санни не убежит.

Девушка смотрит на него влюбленно и мягко. Но Дастину кажется, что за этим взглядом скрывается что-то еще. Боль? Отчаяние? Он не понимает - сейчас им владеют чувства и желание быть с этой девушкой.

Дастин касается лба Санни, словно спрашивая разрешения, и она в ответ гладит его обеими руками по волосам.

«Ты хочешь этого?» - спрашивает его взгляд. Дастин помнит отношение Санни к мужчинам. Он не хочет заставлять ее.

«Хочу», - отвечают ее глаза. Санни нет смысла отказываться от этой ночи. Она не хочет останавливаться.

- Если что, ты можешь меня ударить, Франки, - шутит он.

- Я могу ударить тебя сейчас, - смеется Санни.

И больше они не говорят ни слова.

Ее рыжие волосы на подушке - словно огненный ореол. В широко открытых глазах Санни - целое небо. И Дастин тонет в этом небе. Весь, без остатка. Это небо - его.