«Семнадцать лет прошло с тех пор, как не видела Эммануэля, и вдруг он приснился», — подумала она с грустью.

Через две недели около одиннадцати часов в дверь постучали, сердце Аниты вмиг наполнилось счастьем, в глазах вспыхнула давно забытая радость, когда она увидела Грэга. Он обнял ее, как только вошел, но она сразу почувствовала, что из объятий исчезла теплота. Она положила перед ним сумку с Рождественскими подарками, как только он сел на диван.

— Откройте, это вам, — сказала она радостно.

— Вы купили мне еще одну черную куртку? Спасибо вам, вы опередили меня, я хотел купить себе именно черную куртку, и свитер красивый, теплый.

Анита чувствовала, что ему неудобно брать подарки, наконец, он сказал:

— У меня тоже есть для вас подарок дома. Мне надо уйти, я спешу, был недалеко отсюда, думал, зайду, навещу вас. Дайте, пожалуйста, объявление в русскую газету, что сдается квартира, одни жильцы скоро съезжают.

— Хорошо, я все сделаю, — пообещала Анита.

— Я напишу вам, — сказал Грэг, обнял ее и взял сумку с подарками.

Анита долго стояла у окна и смотрела ему вслед.

Время тянулось медленно, дни были наполнены грустью и тоской, особенно тяжело было ночью, когда она оставалась одна, все больше таблеток принимала от бессонницы, для успокоения нервов. Грэг, теперь даже за деньги, которые она давала ему на бензин и ресторан, ее больше никуда не брал.

Прошла зима, настала долгожданная весна, оранжевые птицы прилетели первыми, должно быть, больше других соскучились по Аните, если не считать белок, которые не покинули ее даже в самые снежные дни, когда кушать хотелось еще больше.

В благодарность за то, что она кормила их всю зиму, они не бросали ее в одиночестве, как только Анита выходила на балкон, спускались на нижнюю ветку высохшего дерева и печально смотрели на нее.

Милые, родные существа в отличие от некоторых людей помнили доброту, и Анита еще больше их любила. В любую погоду, будь это солнечный или дождливый день, белка, которая привыкла к ней больше других, каждое утро и каждый вечер приводила к ней двух детенышей, красивых бельчат с умными грустными глазами, вставала возле двери и ждала, когда Анита вынесет им хлеб.

После долгих бессмысленных полетов птицы засыпали сладким сном, луна медленно поднималась на небосклон, освещала землю золотистым цветом, смотрела на Аниту задумчиво, как на хорошую знакомую. Душевная боль гнала ее на улицу, луна и звезды спасали от одиночества.

Весну сменило лето, за ним снова пришла осень, было тепло, но не душно. В тишине раннего утра раздавался шорох желтых листьев, их безжизненные тела не выдерживали тяжести росы и падали на землю. Только розовому кусту, растущему прямо у лестницы, нечего было бояться, его потускневшие, но все еще яркие лепестки уже валялись на высохшей траве. Те же счастливчики, которые еще держались вместе, создавали бутоны, со страхом смотрели на своих подруг на земле. Некоторые из них ослабевавшим, вялым взором повернулись к небу, стараясь найти помощь у солнечных лучей, умоляя их немым взглядом согреть их теплом, помочь им подольше остаться на кусте. Но солнце не хотело показываться на небе, ему было стыдно признаться в бессилии, оно спряталось за густым туманом, не мешая естественному ходу жизни.

Лес еще не проснулся, он, как все вокруг, исчез в тумане. Вдруг где — то раздался шорох, стая оленей двигалась медленно, величаво, они дошли до лестницы, сорвали с куста последние зеленые листья, и встретившись взглядом с Анитой, прошли мимо. Она сидела неподвижно, чтобы не напугать их, не лишить величия, чтобы они не разбежались как трусливые зайцы.

Тишину леса прервали птицы, они просыпались и рассказывали друг другу о снах, приснившихся этой ночью. С самого высокого дерева падали на землю уходящие из жизни бордовые листья. Вдруг птицы замолкли, серый цвет неба нагонял на них страх.

Старое высохшее дерево возле балкона в глубокой задумчивости смотрело на растущие рядом крепкие молодые деревья, как друг за другом с их веток падали листья, как только ветер начинал их трясти, и они все больше оголялись.

«Теперь они узнают, каково терять красоту, наконец — то поймут меня», — говорил мрачный вид дерева. Оно было таким старым, что даже не помнило, когда в последний раз на его ветках росли сочные листья, и если до сих пор не развалилось, то только потому, что ветер его жалел, обходил стороной, чтобы не дай Бог оно не упало от малейшего дуновения.

Осенний ветер, холодный, безжалостный, мчался по лесу, и падали желтые листья, оставив позади короткую жизнь.

Оранжевые птицы медленно бродили под деревьями, останавливались то у одной лужи, то у другой, сделав глоток, отходили в сторону и удивленно смотрели вокруг, стараясь разглядеть в тумане исчезнувшую жизнь.

Заблудившийся олененок остановился возле куста с желтыми листьями, жалобным голосом несколько раз позвал родителей, не дождавшись ответа, убежал в лес.

На этом кусте листья приходили в жизнь и уходили из жизни желтыми, должно быть, потому, что хотели подольше остаться в памяти людей, потом цвет меняли на зеленый, и только осенью снова желтели.

Но осенний желтый цвет отличался от того ярко лимонного цвета, когда они появлялись на кустах, он терял яркость, становился каким — то нездоровым, чувствовался скорый конец. Холодный дождь, все еще помня, с какой любовью поливал их летом, оплакивал их смерть, когда безразличный ко всему ветер уносил листья далеко от родного куста, бросал на мокрую землю, будто еще весной не было никого, кто бы ни восхищался ярко — лимонным цветом листьев.

Дикие гуси пролетели высоко над лесом, и вдруг, запутавшись в белом густом тумане, в панике закричали.

Пожалев то ли диких гусей, то ли Аниту, сидевшую на зеленом стуле, ветер поднялся с такой силой, что прогнал туман, и лес наполнился светом.

Анита сразу посмотрела на высокое дерево с левой стороны леса, еще вчера оно гордилось золотистой листвой, теперь было наказано ветром за высокомерие. Растерянно смотрело вниз, на свою недавнюю гордость, на золотистые листья, плавающие в луже. Бедное дерево оплакивало былую красоту каплями дождя, оставшимися на ветках, роняя их друг за другом.

Под едва проснувшимся туманным небом стая синих птиц вылетела из леса в сторону города, словно хотела проверить, чего это не спится людям в такой ранний час, откуда раздается обезумевший свист поезда, не дающий им спать.

Осенний ветер продолжал безжалостно трясти деревья с легкостью пуха, сорвал отжившие короткую жизнь листья, покрывая землю