Тралл позволил себе какое-то время просто смотреть на нее, оставаясь незамеченным. Он так долго желал этой секунды, так хотел наконец вернуться к своей замечательной женщине, вдохновлявшей его, наполнявшей его сердце любовью настолько горячей и крепкой, что он едва мог сдерживать себя. Ее лицо – коричневое, скуластое, клыкастое – не дало ему сдаться гибельному холоду Нордскола. Он хотел обнять ее мускулистое сильное тело, ее пышные формы, и не отпускать до конца жизни. Ее смех казался ему музыкой вселенной, а ее улыбка была его солнцем, луной и звездами.

– Аггра, – наконц произнес он, и его голос слегка дрогнул. Тралл не устыдился этого.

Она открыла глаза и улыбнулась ему.

– Ты вернулся, – орчиха говорила негромко, но в ее словах слышалась радость. – С возвращением домой.

Тралл двумя широкими шагами сократил расстояние между ними. Не успела она вымолвить и слова, как он подхватил ее на руки и крепко прижал к груди.

Аггра удивленно рассмеялась и обвила его руками, положив голову ему на плечо и устраиваясь поудобнее. Тралл грудью чувствовал каждый удар ее сердца, бешено колотившегося от радости.

Он долгое время просто обнимал ее, не желая отпускать. Аггра тоже прижималась к нему и не стала возражать, когда момент затянулся.

Наконец Тралл слегка отстранился и своими огромными зелеными ладонями коснулся ее лица.

– Ты оказалась права, – без вступления сказал он.

Она приподняла бровь, без слов говоря ему, чтобы он продолжал.

– Я действительно прятался за титулом вождя. Я был рабом Орды и того, что считал своим долгом. И это не давало мне заглянуть поглубже в себя и увидеть внутри неприятные мне черты. А не видя их, я не мог их исправить. Я не мог стать лучше.

Тралл сделал шаг назад и взял ее за руку. Их пальцы переплелись. Тралл остро ощущал текущий момент: он словно в первый раз смотрел на складки и шрамы на своей грубой зеленой и на ее коричневой коже, чувствуя, как они соприкасаются. Затем он поднес руку подруги к своему лбу, коснулся его, потом снова опустил и посмотрел Аггре прямо в глаза.

– Я не мог в полной мере оценить ни большие, ни малые радости. Например, эту сильную руку, которую я держу в своей.

Ее глаза сияли, и ему казалось, что в них блестели слезы. Но она широко улыбалась, тоже вспомнив тот разговор.

– Теперь я ценю все это, Аггра. Каждую каплю дождя, каждый лучик солнца, каждый свой вздох, каждое биение моего сердца. Да, мы чувствуем и страх, и боль, но есть ведь и тихая, постоянная радость, о которой нужно все время помнить. Я не знал, кем я был и кем стану, когда оставлю позади все, что построил. Но теперь я все понял. Я знаю, кто я такой. Я знаю, что должен сделать. Я знаю… кого хочу видеть рядом с собой.

Ее улыбка стала еще шире, но она ничего не сказала, продолжая слушать.

– И я сердцем чувствую, что смогу сделать все необходимое, когда придет время.

– Расскажи мне все, – попросила она негромко.

И пока они оставались на том же месте, в объятиях друг друга, Тралл поведал ей все. Он рассказал о древах и о Дешарине. Об убийце, оказавшемся старым-старым врагом, которого создали заново и поместили в истинный временной поток. О том, как тяжело ему далось решение не вмешиваться в убийство собственных родителей, и о том, с какой радостью он поведал Дуротану, что его дитя выживет.

Тралл рассказывал об этом и плакал, вспоминая все, что видел, чувствовал и делал, все ужасы и всю доброту, с которой к нему отнеслись другие. Аггра своей сильной коричневой рукой вытирала слезы с его зеленого лица.

Он рассказал о Тарете и о Красе, о Ноздорму, и об Алекстразе, и о Калесгосе, и об Изере, и о Киригосе. О том, как сам научился пониманию, научился ценить настоящее и находиться в текущем моменте. О тех испытаниях, которые он, простой смертный орк, перенес, и о знаниях, которые смог передать таким могущественным существам, как Аспекты драконов.

– Тебе был дан великий дар, – произнесла Аггра, когда он замолчал. – Тебе позволили увидеть то, кем ты был, и учиться на собственных ошибках, позволили измениться и вырасти. Это дается очень немногим, мое сердце.

Тралл сжал ее руку, которую все еще держал в своей.

– Лишь благодаря тебе я смог пережить худший момент, – признался он. – И ты помогла мне вернуть сломленной Хранительнице Жизни желание жить.

Негромко шепча, он поведал Аггре о том, как сильно желал оказаться рядом с ней, увидеть ее лицо. Она слушала, и ее глаза наполнились слезами. В эту секунду Тралл понял, что это действительно возможно – увидеть на дорогом ему лице отражение любви, спрятанной глубоко в сердце.

– Итак, я вернулся домой, – наконец сказал он. – Я стал смиреннее, но все же горжусь тем, что был участником стольких событий. И я готов сделать больше. Готов все время стараться изо всех сил, чтобы воздать честь тебе, моим друзьям и моему миру. Я готов к этому.

Какое-то время Аггра молчала. Затем она заговорила, и ее голос переполняли эмоции, гордость и радость:

– Вот. Вот он, мой Го’эл.

Губы Тралла растянулись в широкой клыкастой улыбке.

– Го’эл, – проговорил он. Слово на удивление легко слетало с его губ. – Имя, которым меня нарекли при рождении.

Он посмотрел на нее, а затем снова попытался что-то сказать, но не успел вымолвить и слова, как за его спиной раздался радостный возглас:

– Тралл! Я только что услышал! Ты жив, как я погляжу! И вернулся!

Это был Регар. Он либо не понял, что прерывает очень личный момент, либо (скорее всего) ему было все равно. Сияя, он поспешил подойти к Траллу и похлопал орка по плечу.

– Готов поспорить, тебе есть что нам рассказать!

Тралл слегка отстранился от Аггры и повернул голову к своему другу. Затем протянул руку и тоже похлопал Регара по плечу.

– Регар, мой старый друг… Тралла, которого ты знал, больше нет. Я – Го’эл, сын Дуротана и Дреки. Я больше не раб, и принадлежу лишь самому себе… – он снова повернулся к Аггре, обнимая ее за талию и улыбаясь, – и своей любви.

Регар запрокинул голову и расхохотался.

– Хорошо сказано, мой друг! Хорошо сказано. Я дам тебе поговорить с остальными, но поторопись. Мясо уже почти зажарилось, и мы голодны, как волки. Мы подождем тебя, но не станем ждать вечно!

Подмигнув напоследок, Регар развернулся и зашагал обратно в сторону лагеря. Го’эл смотрел ему в след, улыбаясь, а потом повернулся к Аггре. Он снова посерьезнел и, взяв обе ее руки в свои, тихо сказал:

– Я правда этого хочу. Я не буду рабом ни для кого, кроме себя и своей любви… если она меня примет. До конца наших жизней.

Лицо Аггры озарила радостная улыбка. Она крепко, почти до боли сжала его руки.

– Я была готова пойти за Траллом на край света – этого или любого другого, – сказала Аггра. – Неужели я не захочу связать свою жизнь с Го’элом?