litbaza книги онлайнНаучная фантастикаНоворосс. Секретные гаубицы Петра Великого - Константин Радов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 87
Перейти на страницу:

Шифрованные письма умчались на юг, в Константинополь и Венецию. Франческо так долго и старательно подбирал асассинов, что главные претенденты на их услуги успели скрыться: один на тот свет, другой чуть поближе. Сколько трудов вложено! Жаль, если зря пропадут.

А в Петербурге доламывали остатки казенных монополий. Изрядную часть оных отменил еще Петр Великий, после второго путешествия по Европе. Остальные достались в наследство Петру Малому. Разногласий, нужны ли вообще дальнейшие шаги к утверждению вольной приватной коммерции, не обреталось. Споры шли, насколько далеко заходить, и какой походкой. Сильнейшим сторонником твердой государственной руки был Василий Татищев, тогда советник Берг-коллегии и член Монетной конторы. Его успешное правление на Урале, прекрасно устроенные казенные заводы и выигранное перед покойным государем дело против Демидовых придавали вес суждениям о необходимости тесного руководства частными промыслами со стороны коллегии и сибирского Берг-амта. Я возражал:

— Если б таких, как ты, Василий Никитич, в государстве хотя бы дюжина нашлась — тогда бы ладно. Но ведь у нас чем неусыпней попечение, тем больше поборы! Учреждения должны соответствовать нравам, нравы же среди приказных царят воровские. Лучше всего бы так устроить, чтобы сих злохищных волков вовсе на заводы не допускать. Счесть вышедший товар и на таможенном посту нетрудно.

Влияла ли на мои суждения личная корысть? Вполне возможно: это свойственно людям. Но могу поручиться, что в сем случае она не шла вразрез с государственной пользой. Промемория, зачитанная мною в Комиссии о коммерции, разделяла товары на произведения ума и рук человеческих и творения природы. Относительно первых предлагалась полная вольность, ограниченная лишь потребностью податного учета. Движение вторых надлежало тем или иным способом регулировать, смотря по изобилию оных: от лиценций на вывоз до монополии, которая вполне может быть уместна применительно к редкостям, могущим вовсе исчезнуть под напором алчных промышленников.

Больше всего разногласий породили два предмета: меха и оружие. Особенно последнее. Кроме того, что знатных людей до усёру пугала любая железка в руках простолюдинов (при Петре доходило до запрещения остроконечных ножей), в части экспорта со времен шведской войны продолжали действовать утратившие полезность указы. Вывезти за границу хоть один мушкет было возможно лишь по отдельному разрешению императора. Начальствуя над Низовым корпусом, я выхлопотал дозволение на продажу старых фузей союзным карабагским армянам — Господи помилуй, каких усилий это стоило!

В оружейном вопросе я не скрывал корысти, выступая с открытым забралом:

— Мои мастера придумали новый способ изготовления стволов. Обычно железную полосу гнут и сваривают кузнечным молотом на оправке; оказалось возможным это делать в фасонных валках. Подобным же образом, вкладывая внутрь металлический стержень. Преимущество в скорости и цене работы огромное. Поверхность изнутри и снаружи получается чище: если для Африки, то можно прямо так в дело пускать.

— А для войска? — Бывший сибирский губернатор Черкасский не меньше Татищева радел о государственной пользе.

— Для своих солдат, князь Алексей Михайлович, надо сверлить и шлифовать. Без этого меткости не будет. Главное же, не удается победить один недостаток: часть стволов трескается по сварке. Примерно впятеро больше, чем при обычной методе. Надеюсь, сие возможно устранить, но нужны опыты с большими партиями, в сотни и тысячи фузей.

— За чем же дело стало?

— Начни я эти опыты, куда прикажете девать остаток от них? Не те, что треснули, а уцелевшие из неудачных партий? Это будут многие тысячи ружей, для армии заведомо не годных. А для дикарей бы сошли, в самый раз. Кроме того, новым способом (если, конечно, все получится) делать по десять-пятнадцать тысяч стволов ежегодно, как в Туле, будет невыгодно. Впятеро больше или вдесятеро — это еще скромно.

— Куда же девать такую прорву, Александр Иванович?!

Сидящий левее пожилой член комиссии, барон Осип Соловьев, прикрыл ладонью губы, сами собой кривящиеся в усмешке на слова князя. Уж он бы нашел, куда девать! Бывши в юности, вместе с тремя братьями, доверенным холопом Льва Кирилловича Нарышкина, он вел от хозяина изрядную коммерцию. Петр его послал комиссаром в Голландию, торговать казенным товаром — но в семнадцатом году лично арестовал и велел учинить розыск, затем что под видом казенного братья-холопы везли за море и пускали в продажу собственный товар. Оборот сей контрабанды был миллионный. Должно почитать чудом, что Осип отделался лишь конфискацией имущества — и еще не выйдя из-под стражи, назначен был членом комиссии по составлению таможенного тарифа. За последующие труды Петр сделал его асессором Коммерц-коллегии, а Екатерина пожаловала баронский титул. С этим человеком работалось легко: мы часто понимали друг друга без слов, как волки в стае. Только шею не подставляй зубастому собрату, и все в порядке.

— Если вспомнить, дорогой князь, что по указам Петра Великого срок службы фузеи определен в пять лет, легко подсчитать, что потребность только регулярного войска в оружии вдвое превышает возможности всех наших заводов. Как результат, во многих полках солдаты вооружены совершенным хламом, из которого попадание даже с тридцати шагов сомнительно. Кроме того, мне случалось видеть и такое безобразие, когда в одном полку наличествуют фузеи трех разных калибров и фасонов — и даже более, до пяти! Поставляя ствольную заготовку в Тулу, Систербек и Липецк с одного стана, мы полностью устраним разнокалиберность и позволим тамошним мастерам умножить изготовление готовых ружей. Если же явится избыток — то слава Богу! Запас на случай войны заложим; шаху или армянам продадим; да просто любому, кто нам не враг и деньги платит! Африка бессчетно оружия поглощает. Возьмите хоть Марокко. Султан Мулай-Исмаил, прошлой весною умерший, оставил детям в наследство громадную армию. Полтораста тысяч черных рабов — и все вооружены французскими мушкетами! Что ж нам-то стесняться?!

— Магометан, берберийских разбойников вооружать? Здоров ли ты головою, любезный граф? Не сам ли, Александр Иванович, пострадал от таких же?

— Не печалься обо мне, Алексей Михайлович. Я в здравом уме и ничего не забыл. Но руководствуюсь не сантиментами, а расчетом. С берберийцами мы можем встретиться только в море — а там не мушкеты, там другие калибры решают. Ну, а если уж вспоминать старое — давайте вспомним, что этот самый Мулай воевал с турками в то самое время, когда Петр Великий брал Азов. Без трактата, но по сути — союзник. Хотя и магометанин. Барон Андрей Иванович, думаю, согласится, что против Порты дозволительно дружить с кем угодно.

Председательствующий в заседании Остерман покивал, расплываясь в улыбке. Отчасти моей целью в Комиссии было перекинуть мостик к нему от голицынской партии. Отодвинув малодеятельного Головкина, вестфальский попович сделался де-факто руководителем иностранной политики империи. Личность его вызывала много нареканий. Честолюбивый, бессердечный, коварный; лживый до такой степени, что способен придать блеск истины самой явной лжи; подозреваемый в безбожии, наконец — все это было правдой. Но знаете, что я вам скажу? Хотите погубить государство — поручите иностранные дела честному человеку. Во всем честному, безупречно. В сей сфере ложь считается не пороком, а повседневным оружием. Виртуозное владение оным составляет достоинство. Положим, сам я в дипломатическую службу не пойду — однако не стану осуждать ее неизбежные нравственные издержки, равным образом как нужники чистить не буду, не отрицая между тем полезность сего ремесла. В конце концов, военные хитрости — тоже обман; но никто их не отвергает, исключая помешанных на рыцарстве старомодных мечтателей.

1 ... 71 72 73 74 75 76 77 78 79 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?