Владимир саркастически смотрит на Ирину.

Ирина: – Что? Это совсем не реально?

Владимир: – Понимаешь, какая ситуация, по сути – приходится обращаться за помощью к своим противникам. Идеологическим. Иван общается с европейскими правозащитниками, с журналистами. Но они все либералы. Они наших идей не разделяют. Пока они питаются нефтью и газом, они будут лишь имитировать соучастие, сочувствие и помощь. Кто будет много говорить, тому тоже придется несладко. Вся эта свобода условная. Она заканчивается, когда у тебя начинаются какие-то проблемы из-за твоих взглядов и убеждений. В Европе точно также. Это все лишь внешняя, видимая оболочка.

Ирина: – Выходит, что ты будешь тут просто сидеть и ждать?

Владимир: – Почему же? Пишем жалобы (смеется). Но ты пойми. Цель достигнута. Вменяемый. Невменяемый. Это формальность. Все элементарно. Условия тут достаточно жесткие, правила строгие. Удобнее держать меня тут, чем в тюрьме. Моя невменяемость – показательный акт. Урок. Чтобы показать другим, что не надо открывать рта против этой власти. Не надо пытаться что-то доказать. Зачем уголовное наказание, если ты можешь проторчать в психушке до старости? А тут все так удачно сложилось – моя контузия, у меня установили кратковременное психическое расстройство, история с матерью и отцом. Вот он – новый герой, ищущий правду. Полюбуйтесь. Это же просто кладезь отклонений. Прекрасное пособие для диссертации любого психиатра.

Ирина: – Будет же новая медицинская комиссия, спустя несколько месяцев. Они ведь могут пересмотреть свое решение.

Владимир: – Ира, оставь это. Хватит (раздраженно).

Ирина: – Извини…

Входит санитар: – Ваше время истекло. Прошу вас, гражданка (указывает на дверь).

Ирина встает со стула. Владимир продолжает сидеть.

Ирина: – До свидания, Володя (грустно).

Владимир молчит.

Ирина выходит из комнаты. Санитар трогает Владимира за плечо: – Пошли.

Владимир встает, выходит в другую дверь. Санитар следует за ним.

Картина четвертая

Приемное отделение психиатрического стационара спустя полгода.

Ирина пришла опять на свидание к Владимиру. Она стоит около окна с решетками.

Ирина: – Добрый день. Я записывалась на встречу с пациентом Тренёвым.

Санитар: – Тренёв. Тренёв. Сейчас посмотрим….(смотрит в журнал). А Тренёва нет.

Ирина: – Выписали?

Санитар: – Да, отправили домой. Отец забрал.

Ирина: – У вас записан адрес?

Санитар: – А вы девушка, кто ему будете? Невеста? Жена?

Ирина: – Невеста.

Санитар: – У вас это запрещено. Не даем мы адресов. Что же вы адрес будущего свёкра не знаете?

Ирина (шепотом): – Я заплачу (незаметно вынимает деньги и зажимает в руке).

Санитар: – Хмм…Это тоже запрещено.

Тем временем он пишет на бумаге адрес. Подает свернутый вдвое лист бумаги – и кивает головой – положите деньги внутрь.

Ирина понимает, она уже держит деньги зажатыми в руке, всовывает их между листов и вопросительно смотрит на санитара – хватит или нет. Санитар ловко вытаскивает деньги и мгновенно прячет. Кивает – хорошо.

Ирина: – До свидания.

Санитар кивает, поднимает стакан с чаем со стола и отпивает из него. Ирина кладет бумагу в сумочку. Выходит из приемной.

Продолжение картины.

Ирина звонит в дверь квартиры Александра Андроновича Тренёва.

Голос за дверью: – Иду, иду.

Дверь открывает жена Владимира – Валентина. Она беременна.

Валентина: – Здравствуйте…(опешила от неожиданности)…Я думала, что это подруга. Жду с минуты на минуту. А вы к кому?

Ирина: – Извините. Я к Александру Андроновичу (внимательно смотрит на Валентину и ее живот).

Валентина: – Проходите…Саша (громко зовет). К тебе пришли. Вам сюда (показывает рукой на двери кабинета).

Ирина осторожно входит в кабинет Тренёва. Стены увешаны его портретами, портретами родных, иконами. Все очень большие. Огромный стол. Лампа. Большой монитор. Телевизор на стене. В кресле сидит Александр Андронович.

Ирина: – Добрый день, Александр Андронович.

Александр: – Здравствуйте. С кем имею честь?

Ирина: – Ирина, я одноклассница Владимира.

Александр: – Вот как…Неожиданный визит. Чем могу помочь?

Ирина: – Собственно говоря, мне сказали, что вы забрали Владимира домой…

Александр: – Это где вам такое сказали?

Ирина: – В клинике, где он лежал. Дело в том, что умерла мама, и я не была у Владимира почти полгода. Была занята, да к тому же мне не давали почему-то свиданий. Вот на сегодня была назначена встреча.

Александр мрачнеет: – Ирина, вы присаживайтесь, пожалуйста. Присаживайтесь.

Ирина садится в другое кресло на самый краешек.

Александр: – А Володи больше нет.

Ирина: – Как нет? Он уехал куда-то?

Александр: – Видите ли, Ирина, Владимир скончался. Скоропостижно. Мне тяжело об этом говорить. Но его больше нет. У него обнаружили диабет, когда поместили в клинику. Я просил, чтобы за ним присмотрели. Платил…Но он два месяца назад неудачно повредил ногу в душе. Случайно. Стеклом. Очень глубокий порез. Через некоторое время у него началась гангрена. Запустили. Сами понимаете, какие там врачи. Только психиатры. Эндокринолог бывал нерегулярно, к тому же у Володи иммунитет был сильно ослаблен. Ампутировали пальцы. А через пять дней после операции он скончался. Видимо, вы не верно поняли. Я забрал тело Владимира. Его похоронили неделю назад. Упокой Господи душу раба Божьего Владимира (встает с кресла, крестится, глядя на икону, садится) (голос дрожит).

Ирина: – Его убили (глухо и безнадежно, подавленно).

Александр: – Да что вы, милая. Я сам был в шоке. Все очень быстро произошло. Никакой ошибки нет. Гангрена…(пауза) Мы простили друг друга. Не было у нас обид. Он умер с миром. И мне очень горько. Потерять сначала жену. Пусть бывшую, а потом единственного сына. Это очень тяжелое испытание, деточка. Очень. Я до сих пор не отошел от его смерти.

Кивает на бутылку с коньяком, стоящую на столе.

Ирина: – Как же мне дали разрешение? (в прострации)

Александр пожимает плечами.

Александр: – Прошу вас – Валентине ни слова. Она в положении. Ей скоро рожать. Не надо нервировать. После, как-нибудь ей расскажу. Не надо.

Ирина: – Я и не думала. Я не знакома с вашей супругой.

Александр: – Вот и хорошо. Вот и не нужно.

Ирина (подавленно): – А где похоронили?

Александр: – Вы знаете, Владимир просил похоронить его в могиле с бабушкой. Так и сделали. В Чёрном Плёсе. В одной могилке. И крест новый поставили. Крест большой. Чугунный. Отлили специально для меня. Старый деревянный был. Красивый, но уже начал портиться. Там ведь влажно, низина. Сырое место. Вы там бывали?

Ирина: – Никогда не была.

Александр: – На все Воля Божья, милая. Такая у него судьба.

Ирина: – Вы знаете, он книгу написал новую.

Александр: – Слышал. Но не видел. Разве ее издали? А рукопись сохранилась?

Ирина: – Не знаю. У меня нет ее. Может быть у Ивана Людвиговича…

Александр: – Этому человеку я руки не подам. Он либераст.

Ирина: – Мне так не кажется.

Александр: –