– Стоп, Минт! Чарльз! Стойте. Вы что делаете?

Каро. Вся в белом, с ангельскими крыльями и колчаном со стрелами на плече. Еще один купидон в этом зверинце. Все они промелькнули в сознании Минта – толпа первокурсников в нелепых матерчатых подгузниках; старый серый картонный ангел, по поводу которого пошутил Чарльз; и теперь сама Каро, маленькая и прекрасная. Как тут много ангелов.

Он схватился за голову, пытаясь прояснить спутанные мысли, увидеть что-то сквозь красный туман, который говорил ему: «тебя уничтожают, причини кому-то боль, чтобы это прекратить».

Каро посмотрела на него и остановила взгляд на Чарльзе.

– Чак, какого чёрта? Он мой друг.

Взгляд, которым Чарльз ответил Каро, сбил Минта с толку. В нём был вызов, но в то же время и смущение. Как будто ему, правда, важно, что о нём думает Каро.

– Твой друг – придурок – злобно сказал Чарльз. – Что я тебе говорил миллион раз.

– Убирайся.

Каро махнула рукой, как бы прогоняя его этим жестом.

Чарльз отпрянул как будто она дала ему пощечину.

– Ты выбираешь его? Но ты – моя…

Каро остановила его спокойным взглядом.

– Прекращай, Чак.

Чарльз наклонился к нему.

– Отлично. Ищи спасения у девушки. Звучит что надо.

Минт рванулся вперёд, но руки Каро, на удивление сильные, удержали его. Чарльз исчез, направившись в дальний угол, где собралась группа парней из фойе – парней Тревора, бросая на него оттуда ледяные взгляды.

Слова Чарльза сильно его задели. «Как трус, да, Минт?» Его отец лежит в больнице, сломленный, и кто угодно теперь может сказать, что он проиграл. Отец, который должен был быть гигантом, но которому не хватило силы воли противостоять матери Минта. Он неправильно вложил деньги, сделал всё неправильно. А потом решил покончить с жизнью – бросить Минта – вместо того, чтобы разобраться с бардаком, который создал. Если Минт не впадёт в ярость, он сломается. Если он не причинит боль кому-то ещё, ему будет хуже, чем когда-либо раньше, и неизвестно выживет ли он.

Он отпрянул от Каро. В этом подвале на него напала клаустрофобия. Стены надвигались на него и отступали, будто он застрял внутри бьющегося сердца. Он схватил бутылку виски, опрокинул в свою рюмку, выпил шот, потом ещё. Ему нужно было подкормить огонь. Огонь – не слаб.

– Минт, поговори со мной. – Каро неуверенно положила руку ему на плечо и сбоку заглянула ему в лицо. – Ты меня пугаешь.

Он выдавил:

– Где Джессика?

Каро нахмурилась и оглядела комнату.

– Я не знаю где вообще хоть кто-то. Никто не рассказывает мне своих планов, как всегда. Я пригласила Джесс подготовиться в доме «Каппы», но она сказала, что чем-то занята. Я думала найти её здесь. Но вечеринка вот-вот начнётся. Я не вижу её. Ни Фрэнки, ни Джека. Ни Хезер, если уж на то пошло. Где все?

– Трусы хреновы, – пробормотал Минт, – не могут поддержать, когда они больше всего мне нужны.

– Ладно. – Каро прислонила его к стене. – Хватит бормотать. Что, черт, происходит?

– Джессика не такая, как раньше? – Минт впился взглядом в лицо Каро – Она стала другим человеком? Она всё ещё, – голос его дрогнул, и он ненавидел себя за это, но усилием воли продолжил, – всё ещё хочет со мной встречаться?

Каро должна знать. Каро её лучшая подруга.

Она замялась.

– Я раньше пыталась с тобой поговорить. Сейчас, наверно, не самое подходящее время.

– Говори – сказал Каро сквозь зубы.

Каро вздохнула.

– Хорошо. Думаю это началось с Рождества, – она взглянула на него, ожидая какой-то реакции, но Минт не реагировал, и она, сглотнув, продолжила, – …но теперь я думаю, что это длится дольше. Джесс такая скрытная. Она шныряет там, где я не могу… Я имею в виду, ей очень хорошо удаётся скрываться, а потом изобразить, что всё, как всегда. Она мне ничего не рассказывает. Я о ней беспокоюсь. – Она посмотрела куда-то вдаль. – Может быть она больше не хочет дружить со мной.

Джессика что-то скрывала и возможно раньше, чем с Рождества. Идиотка Каро не смогла распознать улики, которые лежали у неё перед носом.

– Давно? – спросил он так, будто вскрывая рану. – Как давно она такая?

– Она… Не знаю, год, не меньше. – Каро сжала его руку – Я знала, что ты захочешь помочь.

Его девушка изменяет ему с профессором целый год. Целый год унижает его. Внутренний огонь вспыхнул.

– Йоу, президент. – Харрис, вице-президент «Фи Дельты», встал между ним и Каро, настороженно глядя на Минта. Должно быть, он уже слышал о Треворе. – Пора короновать королеву бала и начать вечеринку. Толпа наверху буйствует. Это был, может быть, наш самый важный год в истории.

– Ты мне поможешь, Минт? – Каро умоляюще посмотрела на него. – Тебя она послушает. Мы семеро должны держаться вместе.

Жестокая шутка.

– Где по-твоему Джессика?

– Понятия не имею. Может она не выходила из своей комнаты? Она много спит с тех пор как её отец… с Рождества.

Харрис потянул Минта за собой.

– Давай, ты должен начать шоу. Мы нигде не смогли найти королеву бала, поэтому выбираем занявшую второе место. Либо так, либо вообще без королевы, и я думаю, толпа взбунтовалась бы. Кстати, ты коронуешь Кортни Кеннеди.

Минт позволил Харрису протащить его сквозь толпу и по ступенькам вверх, подальше от обнадёженной Каро. Он чувствовал на себе взгляды, слышал шёпот. Но думать он мог только о Джессике, о том, что она сделала. Та, которой он доверял. Девушка, которая должна была быть благодарна за то, что он выбрал её. Харрис ввел его в комнату с танцполом, где оборудовали сцену для музыкальной группы. Выглянув из-за сцены, Минт увидел массу людей, ожидающих с другой стороны. Кортни и несколько других старшеклассниц Чи О стояли посреди толпы, Кортни широко улыбалась, ее глаза ярко сияли. Комната гудела от предвкушения. Все ли они знали? Не только то, что его семья разрушена, но и то, что Джессика изменила ему? В одно мгновение все лица в толпе, будто, изменились: ему показалось, что все они издевались, показывали пальцами, смеялись над ним.

Нет. Он закрыл глаза руками. Где Джессика? Она должна была быть здесь, чтобы он преподал ей урок, наказал её и обелил себя. Но она лишила его этого шанса, отняла у него контроль, единственную возможность быть тем, кто унижает, а не униженным. Он не может подняться на сцену, пока этого не сделает. Ему надо найти её. Минт оторвал руки от лица и расправил плечи, чувствуя, как вспышка ярости сменяется ощущением порядка, целеустремленности.

Вспышка камеры из толпы.