Когда они впали в бедность, Неста писала двоюродной тетке Урстине письмо за письмом, умоляя забрать их на континент. Ответа не было. Потом нужда заставила экономить каждый медяк, и она прекратила писать. Неста редко вспоминала о тетке. Интересно, знает ли Урстина, что́ стало с ее родственниками, брошенными на произвол судьбы?

– А у тебя есть близкие родственники? – осторожно спросила Неста.

Недолгое общение с Беллисом позволило ей составить общее представление о родне Эмери, но она все же задала вопрос.

– Мама умерла в родах. Старший брат погиб в столкновении между военными отрядами за десять лет до моего рождения. Отец погиб во время войны с Сонным королевством. – Эмери говорила холодно и отстраненно. – С остальной родней я стараюсь не общаться, хотя дядино семейство упорно считает, что магазин, который когда-то принадлежал моему отцу, и его деньги должны достаться им.

– Но прав на имущество твоего отца у них нет?

– Нет. Ризанд еще несколько веков назад изменил законы о наследстве. С тех пор женщины стали признаваться в качестве прямых наследниц, но моим дядьям, похоже, никакой закон не писан. Они постоянно появляются здесь, чтобы попортить мне кровь, как сегодня это пытался сделать Беллис. Они до сих пор считают, что женщина не может самостоятельно вести дела. По их мнению, я должна выйти замуж за кого-то из местных, а магазин отдать им. Одно слово – хищники, – поморщилась Эмери.

Доев мясо и овощи, Эмери налила себе и Несте по чашке чая.

– Жаль, что ты теперь редко наведываешься в наши края. Здесь и поговорить не с кем.

Несту удивил внезапный комплимент. Эти же слова приоткрыли ей правду об Эмери: иллирианке вовсе не нравилась жизнь в горной деревне. Отсюда и вопросы о путешествиях…

– А ты бы не хотела перебраться в другое место?

– Куда? – Эмери чуть не подавилась от смеха. – Здесь я хотя бы всех знаю. Я никогда не покидала деревню. Даже на ту гору не поднималась.

Она кивнула в сторону горы за окном. Неста сделала над собой усилие, чтобы не взглянуть на изуродованные крылья Эмери.

Неста отхлебнула чай. Заварка была крепкой и сильно горчила. Должно быть, Эмери заметила, как ее гостья поморщилась, и поспешила объяснить:

– Чай здесь редкость. Роскошь, которой я балуюсь. Чтобы растянуть запас подольше, я добавляю ивовой коры. Это еще и… боли снимает.

– Какие боли?

– У меня иногда болят крылья. Точнее, шрамы. Как старые раны.

Свое сочувствие Неста запихнула поглубже. Она молча допила чай и встала:

– Спасибо за угощение.

Неста взялась за пустую тарелку, но Эмери ее остановила:

– Оставь, я потом вымою.

Все движения иллирианки были изящными и уверенными.

Неста вышла на торговую половину и только там заговорила о цели своего прихода.

– Занятия, которые Кассиан проводит со мной в Доме ветра, открыты для всех. В смысле, для каждой женщины, пережившей… определенные трудности.

Обрезанные крылья Эмери и ее ужасная родня были не тем, что довелось испытать Гвин, но раны имеют разные обличья.

– Мы упражняемся каждое утро, с девяти до одиннадцати. Иногда до полудня. Присоединяйся к нам.

Эмери напряглась.

– Мне отсюда не выбраться, но спасибо за предложение.

– Тебя могли бы перебрасывать в Дом ветра и обратно.

Неста не знала, кто именно, но если бы ей пришлось просить самого Риза, она бы попросила.

– Щедрое предложение, но мне надо торговать. – Лицо Эмери, такое же обветренное, как у Азриеля, оставалось непроницаемым. – И потом, воинская выучка меня не занимает. Сомневаюсь, что, узнав о моих занятиях, местные жители станут чаще наведываться в магазин.

– Ты не похожа на трусиху.

Эмери молчала, закусив губу.

– Захочешь присоединиться – дай знать. Предложение остается в силе.

«А от этого избалованного, бездушного придурка Эриса все-таки есть какая-то польза», – с большой неохотой признал про себя Кассиан. В основном по части обогрева. Пузырь тепла защищал их от холодных ветров, раскачивающих сосны Иллирианских степей. Огненная магия позволяла им обоим не закоченеть.

– Сокровищница ужаса, – повторил Эрис, поглядывая на серые небеса, предвещавшие снег. – Впервые о ней слышу. Но меня это почему-то не удивляет.

– Твой отец знает о предметах, входящих в Сокровищницу? – спросил Кассиан.

Иллирианские степи не были нейтральной землей, но их пустынность наконец убедила Эриса, и он согласился встретиться с Кассианом в этом месте. Приглашение было ему отправлено еще несколько дней назад.

– Хвала Матери, не знает, – ответил Эрис. – Знал бы, он бы мне рассказал. Но если, как ты полагаешь, Сокровищница обладает разумом, если она хочет, чтобы ее нашли… Боюсь, такое желание притянет к ней и других. Не только Бриаллину с Косфеем.

Окажись Сокровищница у Берона, это обернулось бы немыслимой бедой. Он бы примкнул к рядам правителя Сонного королевства, превратившись в жуткое бессмертное чудовище наподобие Лантиса.

– Значит, когда Берон навещал Бриаллину, она умолчала о своих поисках Сокровищницы?

– У них взаимное недоверие, – задумчиво произнес Эрис. – Мне надо пораскинуть мозгами.

– Только отцу ничего не рассказывай, – предупредил Кассиан.

– Ты меня неправильно понимаешь, – покачал головой Эрис. – Ему я вообще ничего не собираюсь рассказывать. Но одно то, что крупные замыслы Бриаллина от него скрывает… – Эрис кивнул, больше себе. – Не потому ли Морригана вернулась в Валлахан? Решила узнать, известно ли им о Сокровищнице?

– Возможно, – соврал Кассиан.

Мор не оставляла попыток убедить их подписать новый договор, но Эрису знать об этом незачем.

– А я-то думал, Морригана частенько удаляется туда, чтобы не сталкиваться со мной.

– Не льсти себе, – сказал Кассиан, сомневаясь, поддастся ли Эрис на его ложь. – Это совпадение.

– С чего бы мне льстить себе подобными мыслями? Это ты себе льстишь, думая, что ты – нечто большее, чем дремучий незаконнорожденный иллирианец.

Сифоны на руках Кассиана ярко вспыхнули. Эрис усмехнулся: удар достиг цели. Однако Кассиан сдержался и лишь сказал:

– Других сведений у меня нет.

– Ты и так дал мне изрядную пищу для размышлений.

– Только постарайся, чтобы эта пища не попала в чужие рты, – снова предостерег Кассиан.

Эрис лишь подмигнул и исчез в вихре переброса.

Кассиан остался наедине с завывающим ветром. Он выдохнул, затем втянул в себя холодный ветер, пахнущий соснами. Пусть обжигающие струи смоют раздражение и осадок после встречи с Эрисом.