— Осторожно! — предупредила я, видя, что Мак-Фордин собирается спустить новое заклинание.

Секунда, и мощное тело чудовища накрыло артиэллу. Раздался хруст, треск, крик, а следом за ним — липкий, чавкающий звук. Я зажмурилась. Что бы сейчас ни происходило, я не хочу этого видеть. И заступаться за Мак-Фордин не стану. Может, во мне говорит тьма, но я не хочу просить за жизнь той, кто жаждал моей смерти. По правде сказать, даже рискни я вмешаться — не думаю, что Эвис меня бы послушала. Сейчас она хищник, защищающий свою стаю. Меня.

Хруст и чавканье звучали все тише, пока наконец не умолкли совсем. Скрежет когтей по камню, шумное дыхание и низкий, но не злой, а почти ласковый рык дали понять, что моего внимания ждут. Собравшись с силами, я открыла глаза.

Передо мной стоял кайрош. С перемазанной кровью мордой, с горящими лунами глаз, с острыми клыками, торчащими из пасти… И точно так же, как я, кайрош напряженно ждал.

— Спасибо, Эв, что спасла меня. Снова, — я улыбнулась, и кайрош, заметно расслабляясь, фыркнул.

Преодолевая ленты тающего кокона, я протянула руку и коснулась болотно-зеленой шкуры. Надо же, мягкая… Шагнув вперед, я привстала на носочки и обняла за мощную шею опаснейшую тварь Полуночной Матери. Точнее, опаснейшую для остальных. Для меня же она навсегда останется зеленой топотуньей. Моей Эвис.

— Люблю тебя, Эв, — призналась я тихо.

Ласковое, полное нежности урчание стало мне ответом.

Я не боялась наказания за случившееся. Меня уже ждет участь страшнее смерти, терять особо нечего. Наоборот, воодушевленная, я решила бежать. Однако даже с помощью Эвис в теле кайроша выбить решетку не получилось. Укрепленная заклинаниями, она стояла крепко и не дрогнула под ударами мощного тела.

Когда стало понятно, что грубой силой свободу не заполучить, мы остановились. Эвис вновь обернулась ящерицей и умостилась в моих руках. Мне нравилось держать ее так, нравилось поглаживать вдоль спинки большим пальцем и ощущать прикосновения маленьких лап. Рядом с Эвис я чувствовала себя в безопасности и, что важнее, не одинокой. Но вместе с тем сейчас мое сердце разрывало тревогой. За Сельву.

Как она? Что с ней сделали после моего пленения? Удалось ли ей справиться с внутренней тьмой?

Ведьмины метлы живые, у них есть души — и, как все души, они могут страдать. А этого для Сельвы я не желаю.

После долгого спора мне все же удалось убедить Эвис отправиться на поиски метлы. А потом, если та в опасности, попросить о помощи Хэйдена. Я надеялась, что даже если ему пришлось отречься от меня, он согласится позаботиться о Сельве.

Взглядом проводив Эвис, принявшую облик паука, я вернулась на соломенный матрас. На большое алое пятно, протянувшее кровавые щупальца в канавках между камнями пола, старалась не смотреть. Удивительно, но сожалений не было. Готовая бороться за жизни олеандровых ящериц, согласная рискнуть собственным будущим ради блага Ардена, я не испытывала угрызений совести из-за смерти Мак-Фордин. Каждая из нас делала то единственное, что следовало: я пыталась выжить, она — уничтожить чуждое дитя, пробравшееся на доверенную ей территорию.

Мысленно я готовилась провести долгие часы в одиночестве, однако прошло лишь немногим больше сорока минут, когда в коридоре раздались шаги. Они звучали тяжелее, чем у Мойры, и… злее, если так можно описать походку. Кто бы ни спускался в подземелье, настроен он был решительно.

Еще минута ожидания, и наконец из-за поворота показалась облаченная в меховое манто Иштар Дис-Рона. Не сбавляя темпа, она дошла до камеры, окинула хмурым взглядом сначала меня, потом лужу крови на полу.

— Подойди к решетке. Живо!

Вставая, я замешкалась, и Дис-Рона накинула на меня «ведьмино лассо». Невидимая нить обвила правую кисть и с силой дернула к магистру. Я споткнулась. Возмущаться или спорить, однако, не стала.

Дис-Рона тем временем бросила сгусток тьмы в конец коридора, и по каменному скрежету я догадалась, что ожила одна из горгулий.

— Передай Кейну, что он нужен в темнице. Боюсь, наши худшие опасения подтвердились.

Я напряглась.

Лестер Кейн — магистр сангрологии — явно сумеет опознать кровь Мак-Фордин. Вопрос только, сумеет ли он понять, от чего именно она погибла? И не об этом ли их опасения?

Если кто-нибудь из магистров начал догадываться о присутствии в академии кайроша, то даже хорошо, что я отослала Эвис. Теперь меня могут обыскивать сколько душе угодно — на след топотуньи их это не наведет.

Отдав распоряжение, Дис-Рона снова вернулась ко мне. Прожгла холодным взглядом и, достав мелкозвенную цепь из черного серебра, прицепила ее к моему ошейнику. Стоило замочку защелкнуться, шею сдавило таким кольцом тьмы, что перед глазами заплясали цветные пятна. Пальцы против воли попытались сорвать удавку, но стоило им коснуться металла, как кожу обожгло холодом. Я вскрикнула и отдернула руку.

— Интересная вещица, не правда ли? Специально для таких, как ты, — высокомерный голос магистра прозвучал словно издалека. — Пошли.

Подчиняясь взмаху руки Дис-Роны, прутья расступились. Меня дернули за поводок.

Идти было тяжело. Тьма, вливаемая в ошейник, не просто душила — она лишала меня сил. Ноги казались ватными, словно у мягкой куклы, и все норовили подкоситься. Но только я не позволяла себе поддаться слабости. Закусила щеку и, сжав кулаки, упрямо держала спину прямой. Я Мак-Мора, дочь Лангарии, и я не позволю врагам увидеть меня сломленной!

Дис-Рона иногда бросала на меня хмурые взгляды через плечо. Расплывающимся взором я ловила в них немое удивление и в глубине души испытывала мрачное удовлетворение.

Ни одна из нас не проронила ни звука. Дис-Рона шла только ей ведомой дорогой, я старательно шагала следом. В какой-то момент начало казаться, что мы так и будем бесконечно блуждать в лабиринте переходов и галерей, что магистр сознательно выматывает меня, надеясь увидеть, как я устану сопротивляться и упаду. Но вот коридор вильнул в очередной раз и вывел нас в большой холл.

Сначала я не поверила собственным глазам. Подумала, что измученное сознание сыграло со мной злую шутку — даже несколько раз медленно моргнула в надежде, что помещение изменит очертания. Но нет.

Мы оказались в зале Ночного Ока — том самом, в котором Арден провел ритуал истинной луны. И точно так же, как в ту ночь, луна смотрела на нас сквозь огромное потолочное око.

Виток безумных событий, когда прямая до этого нить вдруг стала запутанной и рваной, начался именно здесь. И, судя по всему, здесь же он и закончится.

Однако кое-что изменилось. В прошлый раз зал был пустым. Сейчас же в нем толпились люди. Много людей. Кажется, вся академия. Они стояли в тени, и только круг лунного света, падающий сквозь огромное око, оставался пустым. В его центре замер громадный алтарь из молочно-белого лунного камня. Тонкие светло-серые прожилки едва заметно пульсировали и шевелились, словно кровеносные сосуды, гоняющие кровь. Только в жилах камня бежала тьма истинных детей ночи. Та, что уничтожит меня и мою силу. Мою душу.