— Но не на саму же Беклу?

— Все будет зависеть от того, какую поддержку он получит. Вероятно, поначалу он не предпримет попытки штурмовать город, а просто продвинется подальше на север и посмотрит, какие провинции встанут на его сторону. Конечно, если вдруг Сантилю представится возможность разбить ортельгийскую армию, он не преминет ею воспользоваться.

— А какую роль играешь ты во всем этом? Ты ведь явно как-то замешан.

— Ну, собственно говоря, я в данном случае самое гнусное и презренное существо — тайный агент.

— Да поди ты!

— Так и сделаю в свое время, уж не сомневайся. А тебе не приходит в голову, что если в Бекле произойдет какое-нибудь по-настоящему неприятное событие в тот самый момент, когда Сантиль двинется на приступ, то эти суеверные ребята здорово расстроятся? Во всяком случае, Сантилю такая мысль явилась. Потому-то и я прибыл сюда в качестве делегата.

— Но что ты собираешься сделать? И когда?

— Что-нибудь безрассудное, полагаю, окажется очень кстати. Я думал вывести из игры короля или одного из генералов, но это вряд ли получится. Вчера вечером я упустил отличную возможность за неимением оружия, и вряд ли мне еще представится такой случай. Но я хорошенько пораскинул мозгами. Уничтожение Королевского дома и смерть самого медведя — вот что будет иметь гибельные последствия для ортельгийцев. Чаша весов наверняка склонится в нашу пользу, когда слухи распространятся по армии.

— Но ведь это невозможно, Эллерот! Нам в жизни такого не проделать.

— С твоей помощью, полагаю, у нас все получится. Я хочу запалить Королевский дом.

— Так он же каменный! Что ему твой огонь?

— Но крыша, мой дорогой Молло? Все крыши у нас деревянные. Не перекроешь же камнем помещение такого размера. Там балки и стропила, поддерживающие кровлю. Сам посмотри — вон там, в дальнем конце, даже солома, отсюда видно. Огонь сделает свое дело, дай только время.

— Так огонь сразу заметят — и в любом случае здание хорошо охраняется. Как ты собираешься забраться на крышу с горящим факелом или с чем там еще? Да ты и близко не подойдешь к Королевскому дому — тебя стражники перехватят.

— Ага, вот именно здесь твоя помощь будет неоценима. Слушай внимательно. Нынче ночью в Бекле отмечается весенний Праздник огня. Доводилось видеть? После наступления темноты в городе гасят все до единого огни и воцаряется кромешный мрак. Потом зажигается новый огонь, и каждый хозяин дома засвечивает от него факел. После этого начинается чистое безумие. На каждой городской крыше пылает жаровня или хотя бы факел. На Крюке устраивают парад челнов, сплошь увешанных фонарями и похожих на огненных драконов. Они отражаются в воде — восхитительное зрелище. Потом — факельное шествие: густые клубы дыма, ослепительный блеск огней. Сегодня ночью пожара на крыше Королевского дома никто не заметит, пока не станет слишком поздно.

— Но они не оставляют медведя без охраны.

— Разумеется. Но с этим мы справимся, если ты действительно пылаешь гневом и жаждой мести, как говоришь. Я уже присмотрел место, где проще забраться на крышу, и на всякий случай купил веревку и «кошку». Когда стемнеет, мы с тобой зажжем факелы и направимся на праздник — с оружием под плащом, ясное дело. Мы проберемся к Королевскому дому и потихоньку устраним всех часовых, каких встретим. Потом я залезу на крышу и устрою пожар. В зале почти наверняка будет хотя бы одна жрица, а скорее всего, несколько. Если о них не позаботиться, они заметят огонь снизу и поднимут тревогу. Так что тебе придется войти внутрь и разобраться со всеми, кого там найдешь.

— А почему бы просто не убить медведя?

— Ты его видел когда-нибудь? Он чудовищных размеров, просто невероятных. В него нужно всадить с полдюжины тяжелых стрел, чтобы прикончить, а у нас нет лука, и нам нельзя привлекать к себе внимание, пытаясь его раздобыть.

— А чего бы медведю не выйти в Каменную Яму, когда пожар разгорится?

— Если к наступлению темноты зверь находится в здании, ворота между залом и Ямой опускают. Сейчас он в здании.

— Честно говоря, мне претит мысль убивать женщину — даже если она ортельгийская жрица.

— Мне тоже, но война есть война, дорогой Молло. Да и убивать не обязательно, надо лишь принять меры, чтобы они не подняли тревогу.

— Хорошо, допустим, я все сделал. Крыша охвачена огнем и вот-вот рухнет на медведя. Ты спускаешься и присоединяешься ко мне. Что дальше?

— А дальше мы исчезаем, как призраки с первыми петухами.

— Но куда? Единственный выход в нижний город — через Павлиньи ворота. Нам ни в жизнь не унести отсюда ноги.

— На самом деле такая возможность у нас имеется. Мне на нее Сантиль указал, и вчера днем я все разведал. Как ты знаешь, городская стена тянется на юг и охватывает весь Крэндор. Но наверху, около юго-восточного угла, в стене есть дверь, которой давно никто не пользуется. Сантиль сказал, ее сделал какой-то король в далеком прошлом — несомненно, для каких-то своих гнусных целей. Вчера я поднялся на гору и обследовал дверь. Она вся заросла терновником и бурьяном, но заперта на засовы только изнутри. Думаю, к ней уже многие годы никто не прикасался. Я смазал засовы и удостоверился, что она свободно открывается. Мне пришлось пережить неприятную минуту, когда на обратном пути я встретил так называемого короля и генерала Зельду, шедших в том направлении, но они повернули назад вскоре после того, как я прошел мимо. Так или иначе, это наш лучший шанс, и им стоит воспользоваться. Если нам удастся беспрепятственно подняться по склону за Крюком, мы вполне сможем выйти через ту дверь и за два-три дня добраться до армии Сантиля. И уж поверь, я помчусь с такой скоростью, что никакая погоня меня не настигнет.

— Шанс весьма слабый, я бы сказал. Да и вся затея более чем рискованная. А если нас поймают…

— Если ты предпочитаешь в ней не участвовать, дорогой Молло, так прямо и скажи. Но ты совсем недавно говорил, что готов на все, только бы отомстить ортельгийцам. Что касается меня, я не затем берег свою шкуру целых пять лет, чтобы явиться в Беклу и не рискнуть головой. Сантилю нужно нанести ортельгийцам чувствительный удар, и я должен сделать все от меня зависящее.

— Ну ладно, допустим, я убил жриц — разве нам не лучше потом просто смешаться с толпой и притвориться, будто ведать ничего не ведаем? Опознать нас будет некому, а пожар ведь мог вспыхнуть и случайно — от искры, принесенной ветром.

— Ты, конечно, можешь попытаться, коли хочешь, но они неминуемо обнаружат, что пожар занялся не случайно, — мне ведь придется вскрыть кровлю, чтоб огонь хорошо разгорелся. Подозрение непременно падет на меня — думаешь, на тебя не падет? Ведь чем не мотив твоя сегодняшняя унизительная отставка? Ты уверен, что выдержишь многодневные допросы и сумеешь убедительно отвести от себя подозрения? Вдобавок, если медведь погибнет, ортельгийцы обезумеют от ярости. Не исключено, они станут жестоко пытать всех до единого делегатов, чтобы получить признание. Нет, взвесив все обстоятельства, я предпочитаю свою дверь.