— У меня создалось впечатление, что парень простопрогуливался, — заметил Стае. — Ну и продуктами заодно запасся.Похоже, он здесь от кого-то прячется.

— Это мы у него узнаем, — не стала я опережатьсобытия.

Вешняков появился через двадцать минут. Заметив его машину,я вышла из тени деревьев, чтобы он мог меня увидеть.

— Он все еще там? — спросил Артем, выходя измашины.

— По крайней мере больше мы его не видели.

Вешняков удовлетворенно кивнул.

— Сейчас ребята подъедут.

Ждать пришлось довольно долго. Как выяснилось позднее, матьвладельца третьей квартиры, у которой были ключи, не желала открывать дверь встоль неурочное время и звонки игнорировала. Пришлось звонить ей раз двадцать,прежде чем она сняла трубку, объяснять ситуацию, затем описывать внешностьсотрудников, лишь после этого женщина открыла дверь. Прибыла она крайнераздраженной и недовольной, что и понятно.

— С этими ключами одна морока, — сразу же заявилаона. — Больше ни за что не соглашусь, пусть у охранника внизу оставляют. Ичто бы в самом деле не оставить? А тут вот ночей не спи…

В этот раз дежурил молодой мужчина, он открыл дверьподъезда, узнал Артема и поздоровался, не обратив внимания на документы. Артемвкратце объяснил, в чем дело, мужчина удивился, но возражать не стал. Женщина иодин из сотрудников остались внизу вместе с консьержем, а мы втроем, взявключи, поднялись на второй этаж.

Из квартиры не доносилось ни звука. Замков было два, и обаоткрылись практически бесшумно. Мы вошли в темный холл, он был огромным, где-товпереди тускло белело большое зеркало. Оставив возле двери еще одногосотрудника, мы очень тихо проследовали дальше. Артем здесь уже был и оттогоориентировался неплохо. Свет от уличного фонаря освещал столовую и кухню, чтозначительно облегчало нам жизнь.

Артем осторожно открыл дверь следующей комнаты, но тут жесхватил меня за руку и сделал знак молчать. Очень тихий монотонный звукдоносился из дальней комнаты. Мы проследовали туда, Артем приоткрыл дверь, и впервое мгновение я увидела только работающий телевизор, который почему-то стоялна полу. Напротив него, вытянув ноги и привалясь спиной к кровати, сиделпаренек и уминал печенье. Занятие так его увлекло, что нас он не услышал. Лишьтолько когда Артем нащупал выключатель и вспыхнул свет, парень вздрогнул ирезко повернулся.

— Привет, — сказала я. Не знаю, чего было больше вего лице: удивления или ужаса.

— Привет, — пробормотал он, взгляд его метался отменя к Артему. — А вы кто? — робко спросил он.

Артем подошел ближе, сунул ему под нос удостоверение.Возможно, мне показалось, но парень вздохнул с облегчением.

— А ты кто? — в свою очередь спросила я.

— Я? Дмитрий. Игошин моя фамилия. У меня и паспорт есть.

Он, все еще сидя, потянулся к куртке, которая лежаланеподалеку, а Артем ласково сказал:

— Спокойно. Сиди на месте.

Парень замер, Артем поднял куртку и извлек из ее карманапаспорт.

— Так… Игошин Дмитрий Валерьевич, прописан Северная,2а, 15. А здесь ты что делаешь, Дмитрий Валерьевич?

— Я? Ну… — Вопрос вызвал у него затруднение. —Живу… временно.

— Живешь? А чего по стене лазишь?

— Просто… У меня ключи есть в кармане, можетепроверить.

Ключи действительно были, точно такой же комплект, как итот, что Артем получил от матери владельца квартиры. Артем со вздохом устроилсяв кресле, сверху вниз глядя на растерявшегося парня.

— Ты давай-ка поподробнее: что делаешь в чужойквартире, кто тебе дал ключи.

— Ленка дала, — ответил он. Мы переглянулись.

— Дочка хозяев, что ли? — уточнил Артем.

— Ага.

— А зачем она тебе ключи дала? Ты давай, начинайговорить. Я что, слова из тебя клещами буду вытаскивать?

— Она с предками уехала, — заторопилсяпарень, — а мне ключи оставила, потому что мне жить негде.

— А родители о ее доброте знают? — спросила я.

— Нет, — помявшись, ответил он.

— Поэтому ты дверью и не пользовался?

Я потерла лицо ладонями. Похоже, я опять тяну пустышку. Этотпарень к убийству никакого отношения не имеет. Но я все же решила дослушать егодо конца.

— Если бы охранник засек меня и рассказал ее родителям,Ленке здорово бы влетело.

— Надо думать. А ты сообразительный: кроссовки снимал,чтоб на стене отпечатков не было, с собачками подружился.

— Мы с Ленкой больше года встречаемся, я ее провожал…

— Понятно. Ты мне вот что скажи, — устало вздохнулАртем. — От кого прячешься?

— Не прячусь я вовсе… просто мне жить негде.

— Чего дома не живешь?

— С родителями поссорился…

— Придется поговорить с родителями.

— Да в чем дело-то? Мне же Ленка ключи дала, можете унее спросить.

— Спросим. Сейчас речь не о Ленке, а о тебе. Сидишьздесь целыми днями, ночью совершаешь прогулки и вылазки в магазин. Для такогоповедения должна быть причина. Ты рассказывай, я все равно докопаюсь что к чему,только тебе все это время придется посидеть у нас. — В этом месте Артемсделал сердитое лицо. По мне, так он выглядел очень забавно, но Диме так непоказалось.

— За что? — попытался возвысить он голос.

— За то, что ты находишься в чужой квартире и никак необъясняешь своего странного поведения…

— Я деньги одному типу должен, — понуря голову,сообщил Дима. — Тачку я у него разбил, случайно… Он сам виноват, посадилменя за руль, хотя я был не трезвее, чем он. Ехали по Ильича, там яма, я ее незаметил, со всей дури — бух! Занесло меня и прямо в столб. Сначала вроде бырешили, что, раз оба виноваты, значит, будем как-то вместе тачкувосстанавливать. Потом папаша на дружка наехал, а они вместе на меня. Толькогде у меня такие деньги? А они грозят. Папаша у него, кстати, крутой, вполнемогут и в самом деле…

— И долго ты собираешься прятаться? — спросилАртем.

Дима пожал плечами:

— Не знаю. Может, они малость успокоятся, хотьразговаривать начнут по-человечески. В институт не хожу, на работе пришлосьотпуск взять. Вляпался, короче.