– И молчи, когда с тобой князь говорит!.. Молчи!.. И еще ему казалось, что он сходит с ума. Возможно, от переизбытка чувств.

– Срамная ты баба, – успокаиваясь, сказал он. – Все не могу понять, что я в тебе нашел... Но ведь нашел же... И потерял... А надо было терять, а? Может, пора найти да поднять?.. Иди сюда!

Лада покорно подошла к нему.

– Посмотри на меня, – более мягко потребовал он.

Она подняла на него свои ясные глаза.

– Скажи, что любишь...

– Люблю, – как будто не сомневаясь в том, произнесла она.

– Скажи, что не откажешь мне.

– Не откажу, – как будто в смущении кивнула она.

– Тогда распусти косу и потуши свечи...

Лада выполнила и это повеление. И в темноте подошла к нему. Он чувствовал, что нет больше в ней смущения. И ее жаркое дыхание выдавало в ней сильное волнение. Она не могла отказать ему. А он не мог отказаться от нее...

Тимофей грозно навис над Ладой. Но она его не боялась. Потому что гроза в его взгляде не была смертельной. Хотя молния сверкнула довольно убедительно.

– Еще раз увижу с кем-то, убью!

– Я женщина, в общем-то, свободная, – игриво улыбнулась она.

Они лежали в постели, взмыленные после любовного марафона. Конечно же, он не мог ее убить.

– В общем-то...

Он был в Рязани, там и узнал, что у Лады появился мужчина. Вроде бы ничего такого. Но такая вдруг ревность взяла, столько злости в ногах появилось, что сами они понесли его к ней. Действительно, был у нее мужчина. Какой-то парень из студентов-старшекурсников. Тимофей, не церемонясь, схватил его за шкирку, спустил с лестницы. И заявил, что в ее жизни может быть только один мужчина – он и только он. А чтобы закрепить достигнутый эффект, швырнул ее на постель. Впрочем, она не возражала...

– Поздно ты права на меня заявил. Я уже не молодая...

– Не молодая... Тридцати еще нет... Да ты любой молодушке фору дашь...

– Что, есть мисс для сравнения?

– Нет. Давно уже не было.

– Верится с трудом.

– А ты поверь... За ум я взялся... После тебя никого не было. Только Люба...

– После меня или после Лены?

– Не напоминай мне о ней, – поморщился Тимофей.

– Что так?

– Не смогу ее никогда простить.

– А меня, значит, простил? Или нет?

– За что прощать?.. Ты же меня спасла...

– Это я так считаю, что спасла. А ты так не думаешь. Лукавишь ты. Что бы ты ни говорил, все равно предательницей считать будешь, – грустно вздохнула Лада.

– Ага, потому и квартиру тебе в центре города купил, на «Мерседесе» ездишь.

– Это ты откупился от меня... Если бы простил, не бросил бы... А то, что за ум взялся, так можно было бы как раньше, только я и Люба. Или Люба и я. Мне, в общем-то, все равно, какой быть по счету, лишь бы не третьей и не последней... Хорошо же всем было, вспомни.

– Кому хорошо? Если Любе, то ты ошибаешься. Она только вид делала, что ее все устраивает... Она мне двух сыновей родила. И по праву считает себя единственной...

– А я не могу быть единственной?.. Зачем ты женился на ней?

– Тебя не было, потому и женился, – нахмурился Тимофей.

Не нравился ему откос, под который пошел разговор.

– А где я была? Из-за тебя же пострадала...

– Это в мой огород камень?

– Камень... На душе камень... Пусть я не буду единственной. Пусть будет Люба. Но только ты со мной останься... Ты часто в Рязани бываешь, я знаю... Заезжай ко мне хоть иногда...

– Я подумаю, – кивнул Тимофей.

Хотя уже прекрасно знал, что отныне будет частым гостем в этом доме. Вернулся он к Ладе. Сквозь годы и расстояния вернулся. И чувства с новой силой вспыхнули... Уж не любовь ли это?

– А ты над своим поведением подумай, – улыбнулся он. – Чтоб никаких больше мужчин...

– Да какие мужчины? – презрительно скривилась Лада. – Прицепился какой-то придурок в кинотеатре...

– В кинотеатре? В кино ходишь?

– Ну да, интересно...

– А бары, дискотеки?

– Ну, иногда. Очень редко.

– Там тоже цепляются?

– Бывает...

– И как?

– Ничего... Что, ревнуешь?

– Может быть.

– Больше никого не будет. Обещаю...

Тимофей вернулся в Заболонь. И спустя время столкнулся с проблемой, о которой и думать уже забыл.

Сначала к нему пожаловал законный вор Конотоп. Не так давно он вышел из мест не столь отдаленных, сейчас снова смотрел за городом. Тимофей поговорил с ним о том, о сем. А через неделю Конотоп созвонился с ним и назначил встречу на нейтральной территории.

Тимофей решил, что случилось нечто из ряда вон выходящее. И не ошибся. Конотоп был не один, вместе с ним на правах чрезвычайно большого человека Тимофея ждал рязанский вор, тот самый, который смотрел за тюрьмой в его арестантскую бытность.

– Что ж ты, брат, слово свое не держишь? – вроде бы добродушно, но с жестким упреком во взгляде спросил высокопоставленный гость.

– Какое слово? – изобразил недоумение Тимофей.

– Ты что, про разговор наш давний забыл?

– Был разговор. Помощь ты мне обещал. Хотел, чтобы я город обратно взял.

– Но ты ж его взял.

– Может быть. Но в другом, скажем так, варианте. Я здесь уже не центровой.

– Центровой не центровой, а все здесь вокруг тебя вертится. Даже мента злобного приручил... Башли за красную «крышу» платил, а сейчас сам себе голова. Или нет?

– Короче.

– А если короче, то в «общак» сполна платить надо.

– Не вопрос, – кивнул Тимофей. – Я про это не забываю.

– Не забываешь. Но платишь так себе, сколько не жалко. Кое-как и сколько-нибудь...

– Ну почему же, – не согласился Тимофей. – В прошлый раз двадцать тысяч долларов было...

– А должно пятьсот двадцать! – отрезал вор. – И каждый месяц!

– Погоди, что-то я не пойму! – помрачнел Тимофей. – Я не вор, криминального бизнеса у меня нет...

– А спирт?

– Спирт с легальных заводов идет...

– Заводы легальные, а сбыт левый.

– Не знаю про такой.

– Зато я знаю... Нехорошо, Орлик. Договор дороже денег, а ты и деньги жмешь, и слово свое не держишь.