Мысли ворочались в голове медленно и тупо, и она никак не могла понять, что ей делать.

Тротт в развороте мазнул по ней взглядом, снес голову невидши, снова взмыл в воздух и что-то заорал ей, махнув рукой.

Она знала, что он кричит. Не слышала, но понимала.

«Беги к осколку, иначе, клянусь богами, я сам тебя убью, Алина!»

Сверкнула молния, ударил гром. Алина остановилась.Тротт больше не смотрел на нее — ему не до нее было. Шагнула вперед — и наткнулась на автомат, который лежал там, где, видимо, тление настигло иномирянина — потому что тут же лежало лезвие ножа и пряжка от ремня, несколько магазинов для автомата. Все, что осталось от человека.

Ощущение сюрреализма ударило так, что закружилась голова — слишком чуждо смотрелось оружие Туры тут, в чужом ему мире.

Алина никогда не стреляла и не держала в руках оружие. Но подняла его, как гадюку, осторожно — тяжелое, скользкое, непривычное. Прижала к себе, навела ствол на бегущих иномирян — и нажала на спусковой крючок.

Автомат дернуло, больно ударив ее в плечо, ствол задрался вверх — но она ухитрилась выровнять его. Люди рванулись в стороны, попавшие под очередь, валились как подкошенные, а она все стреляла и стреляла, пока в магазине не закончились патроны.

Она посмотрела налево — Четери продолжал бой с невидши, но их в траве лежало уже больше, чем напрыгивало на него, от Макса снова потянуло холодом — и нападающие на него твари рухнули пылью, хотя в этот раз радиус истлевания оказался куда меньше.

Он повернул к ней голову.

— Бегом! — донесся до нее сквозь дождь его крик.

И только тогда она подобрала еще пару магазинов из грязи, перебросила автомат через плечо и побрела под ливнем к невидимой границе, за которой деревья и травы светились мягким золотым светом и от которой веяло теплом. Впереди было спасение. Впереди была передышка.

Сейчас все будет хорошо… все будет хорошо… шагов двадцать и все будет хорошо.

Алина сначала почувствовала опасность, затем — всплеск холода, который мог быть инициирован только Жрецом, и только затем услышала крик-выдох Тротта: «Четери!».

Развернулась, не веря, что случилось что-то еще. С одной стороны к ней летел Макс, за которым хитиновой рекой неслись невидши… а с другой, под дождем, со стороны задымленной реки, там, где бился с тварями дракон, на ее глазах силой Жреца проявилась огромная — втрое выше самых высоких деревьев — похожая на страшного кузнечика тень. И тень эта поднимала копье с шестью наконечниками, целясь в Четери. Копье это могло бы пронзить целый дом, не то что одного дракона.

Мастер услышал, бросил взгляд вверх — и, перепрыгнув через нескольких невидши, понесся к Алине. Копье с грохотом воткнулось в землю почти вплотную к его спине, давя невидши, подняло волну почвы. В стороны и выше папоротников взметнулся град осколков, меж которыми лавировал дракон, но его все равно било в спину, по плечам и голове. Тень засвистела на пределе слуха — так отвратительно, что принцесса зажала свободной рукой ухо — и ударила снова, туда, где на убегающего дракона прыгала свора невидши, словно ориентируясь по ним. Принцесса вскрикнула.

Четери вильнул вправо — и снова ушел от страшного копья буквально на шаг, на полшага, но ушел!

— К осколку! — кричал ей Тротт. Она стала отступать спиной, боясь отвернуться. Сбоку она ощутила какое-то движение, повернула голову — и увидела, как прыгает на нее с мечом неизвестно как подобравшийся близко иномирянин. Не всех положила под пулями?

Тело само пропустило его мимо, рука сама легла на нож — тренировки с Троттом не прошли даром, и Алина почти отстраненно поднырнула под вновь бросившегося на нее врага и ударила его ножом в бок, снизу вверх, как учил ее Тротт.

Человек пробежал еще несколько шагов и упал.

Алина попятилась, снова бросила взгляд на Тротта.

Макс был ближе Четери — но принцесса теперь видела не только его. Она видела, как за его спиной проявляется еще одна огромная тень, паукообразная, с почти человеческим торсом — точь-в-точь, как бог-Нерва, которого они видели на куполе над горами, но в сотню раз меньше. Она будто не видел ни Алину, ни Тротта, — но четко видел, как за ним бегут невидши, и раскручивал плеть… Жрец скрывал их троих от взора местных богов, но защитит ли он от удара?

Ударил — и плеть столкнулась с защитой Черного. Алину ударной волной отбросило назад, Тротт свалился на землю, но тут же поднялся. Четери несся к ним, уходя от невероятно быстрых ударов огромного копья — и сверху то и дело летели ошметки земли, камни, песок.

Тень-паук подтягивала к себе плеть, чтобы ударить вновь — и принцесса забарахталась в грязи, в которую превратился уничтоженный ее силой лес, перевернулась на живот, бросив взгляд на границу осколка, до которой было шагов пятнадцать — она начала светиться еще сильнее, поднялась на четвереньки, и заставила себя встать. А затем побежала вперед. Ей казалось, что она бежит очень быстро, но через пару секунд ее за руку дернул Тротт, поволок за собой.

Сзади по щиту ударили — и они оба кубарем покатились по грязи, остановившись шагах в пяти от границы. Четери уже был совсем близко, с одной стороны за ним шагала тень с копьем, с другой снова раскручивала плеть тень Нервы, когда все вокруг вдруг залило жуткое красноватое сияние… грозовые облака расступились, очерчивая гигантский силуэт инсектоидного бога с копьем. Он был как невероятно увеличенная копия своей же тени, которая пыталась сейчас нанизать Четери на острия, морда его была ужасающа и спокойна одновременно — и от него шли волны парализующего страха.

А копье его, высекая из воздуха молнии и вихри, понеслось вниз, на смертных.

— Омир! — выдохнул Тротт.

Прыснули в стороны тени… Алина на четвереньках рванулась к сияющей золотом границе, так быстро, как могла, чувствуя, как уже придавливает ее к земле невероятное давление. И Тротт дернул ее под мышки вперед и вверх, вталкивая за золотую границу и вваливаясь за нее сам.

Там тоже шел дождь, но совсем легкий, будто на границе отсекалась вся ярость грозы.

Загрохотало, потемнело так, что остался только подсвеченный красным силуэт бога и змеи молний — и под этот грохот в прыжке залетел за