Роберт вошел через черный ход и первым делом увидел разбросанные по полу извещения из банка и пустую бутылку вина. Дженну в вечернем платье, которая в этот момент начала вторую бутылку, он заметил после.

— Ты что делаешь? — спросил он.

Дженна обернулась, не отрывая затылка от стены.

— Напиваюсь.

— Зачем?

Роберт схватил жену за руку, но Дженна вырвалась и опрокинула бутылку. Бульк-бульк — потекло вино по полу. Роберт поспешил поднять бутылку.

— Ты только взгляни на себя, — сказал он и крепко ухватил Дженну за руку.

— Не трогай меня! — закричала Дженна, извиваясь. — Не трогай!

Она кричала до тех пор, пока Роберт наконец не отпустил ее. Он отошел на шаг и присмотрелся к жене: пьяная, юбка задралась, аж белье видать.

— Все, едем в больницу…

— Семь три пять один два пять пять.

— Врачи тебя быстро приведут в чувство. Ты пьяна. Тебе нужна помощь.

— Семьдесят три тысячи пятьсот двенадцать и пятьдесят пять.

— Что за бред ты несешь?

Устремив на мужа полный ненависти взгляд, Дженна процедила:

— Во столько ты оценил нашего сына.

Роберта словно ударили в живот. Было видно, как ему больно. Скривившись, Роберт отошел на несколько шагов. Потом обернулся к Дженне и произнес:

— Я хотел все тебе рассказать, когда время придет.

— Оно и пришло. Рассказывай.

Роберт снова отвернулся и отошел в сторону.

— Говори! — крикнула Дженна, и Роберт встал. На жену он, впрочем, не посмотрел.

— Ты и так все знаешь. Что мне добавить?

— Что ты чувствовал, когда подписывал эти бумаги? Ведь тогда всего две недели прошло! Хорошо тебе было?

Роберт так и не обернулся. Он растер лицо ладонями и ослабил галстук.

— Нет, конечно же.

— Тогда зачем подписывал? Зачем взял деньги?

— Больше ничего не оставалось.

Вот теперь он посмотрел на нее. В коридоре было темно — свет Дженна не включила, — и супруги казались друг другу серыми безликими тенями.

— Они предложили деньги, и я растерялся. Тебе не сказал, ты была слишком расстроена… Да мы бы все равно не смогли никого засудить!

— Почему это?

— Бобби утонул не по вине владельцев базы. На чем основывать иск? И потом, тебе пришлось бы мотаться по судам, давать показания, а Стив пообещал устроить такие неприятности…

— Стив!

— Он сказал, мы не выиграем процесс, только деньги растратим и наживем еще больше проблем.

— Почему же мы не выиграем? Из-за меня? Это по моей вине утонул Бобби?

— Нет…

— Потому что вина не их, вина — моя.

— Нет, нет! Никто не виноват. Это просто несчастный случай.

— И ты согласился с этим?

— Да, ведь произошел несчастный случай. Случай!

— Ты взял деньги.

— Больше я ничего не мог поделать.

— Значит, Бобби погиб из-за меня!

Наконец наступила тишина, нарушаемая только всхлипами Дженны. Роберт опустился рядом с ней на колени и погладил по шее. Он хотел ласкать ее, и чтобы она ласкала его. Хотел любить Дженну и быть любимым. А любовь угасла, пропало счастье. Ушло далеко-далеко, скрылось за горизонтом.

— Ты его не убивала. Это просто случайность.

Он помог ей встать и прижал к себе.

— Идем наверх. Ты поспишь, я закажу нам поесть.

Он отвел ее наверх, раздел и уложил в кровать. Накрыл одеялом, подоткнул его, как маленькому ребенку. Ребенку, который болен, и ему прописан постельный режим. Роберт погладил Дженну по лбу, глядя, как она засыпает, мерно дыша и приоткрыв рот. Когда-то Роберт любил эту женщину, но после смерти сына она будто увяла, сделалась холодной. Искра в ней потухла.

Поцеловав Дженну, Роберт вышел из спальни. Дверь он оставил приоткрытой — чтобы слышать, если она проснется и встанет. Спустился на первый этаж и позвонил в китайский ресторанчик.

Затем вылил вино из едва початой бутылки в раковину и выругался. Это несправедливо, несправедливо, что на него свалилась такая ноша. Им с Дженной не хватает в жизни чего-то хорошего, светлого, радости для двоих. Горе тянет их ко дну, не дает поднять голову.

Когда принесли еду, Роберт разложил на подносе цыпленка с имбирем и любимые Дженной пельмени. Поднялся на второй этаж… и обнаружил жену на полу спальни. Дженна наглоталась снотворного и чуть не умерла. Спасли ее только чудом.

На волноломе Эдди заметил Джои. Вот бы ему башку проломить. А прежде сказать, какое он говно. Эдди подошел ближе, чтобы видеть рожу этого засранца. Тот ухмылялся.

— Ну и сволочь же ты! — сказал Эдди.

Джои в ответ хохотнул:

— Просто выполняю свою работу. Я же не по своей воле приехал, меня наняли. С посланника и взятки гладки.

— Какого хрена ты нас фоткал? Мы же не трахались, просто спали.

— Подумаешь, мелочи, — отмахнулся Джои и закурил сигарету.

— Между нами ничего не было.

— Ну да, конечно. Кого ты дуришь? У тебя на лбу написано: «Совратитель». Может, доказательств у меня и нет, но я знаю: ты переспал с ней.

— Откуда?

— От верблюда! Я давно в этом деле, людей насквозь вижу. И потом, не склеить такую цыпочку… это ж гомиком надо быть! Черт, я бы сам затрахал ее до полусмерти, и она просила бы добавки.

— Вряд ли. Она просила бы остановиться.

— Люблю, когда телки умоляют остановиться. Я только жарю их сильнее.

Эдди закатил глаза и подошел к воде. Этот Джои — настоящий озабоченный, у него, поди, никогда и не опускается.

Джои вновь рассмеялся:

— Извини, если обидел. Я не нарочно.

— Нет, ты меня не обидел, — обернулся к нему Эдди. — Я просто подумал, какое ты ничтожество.

— Это я-то ничтожество? Гм, занятно. Давай-ка посмотрим. Есть жена в депрессии, которая даже толком не может сбежать от мужа. Есть этот самый ревнивый муж, который нанимает частного детектива, чтобы выследить жену, а потом резко прилетает на Аляску и жаждет разборок. Дальше — ты, настоящий подарок. Жеребец, встречаешь молодую гламурную дамочку, влюбляешься в нее. Отчаянно хочешь ее и при этом знаешь, что вместе вам не быть. Вы из разных миров. Однако ты не сдаешься, цепляешься за слабенькую надежду. Любовь твоя сильна.

Джои щелчком пальца отправил окурок в воду.

— Теперь послушай, дружок, как все будет на самом деле. Девку ты не получишь, ни за что. Вы, тупые деревенщины, всегда остаетесь ни с чем. Это закон природы, привыкай.