– Идиот! Сумасшедший! – говорила Марина в экран и переключала телевизор на другую программу.

Правда, обескураживала криминальная хроника. Ее было пруд пруди по всем каналам. Ведущие буднично, будто передавая прогноз погоды, рассказывали о бесчисленных, происходящих каждый божий день преступлениях, любое из которых, случись в каком угодно другом государстве, стало бы величайшей сенсацией.

Марине казалось, что ее бывшие сограждане поделились исключительно на бандитов-тсррористов-аферистов и их жертв, причем первых было больше.

* * *

Она получила от посредника конверт, в котором содержалась информация о том, чем в ближайшую неделю собирается заниматься Василий Степанович Черных. Буквально по минутам были расписаны все его встречи, визиты, поездки, заседания, конференции и пресс-конференции. Но эти мероприятия Марину мало интересовали. У нее были свои планы.

«Полковник умен», – глядя в лепной потолок гостиничного номера, думала Марина, вспоминая последний инструктаж, который проходил во дворике ее дома, залитом беспощадным солнцем.

Тогда полковник сказал:

– Знаешь, Барби, у меня есть решение этой проблемы. Тебе нужно лишь разобраться в деталях, а все остальное я уже продумал.

– И какое же это решение, полковник?

– Решение простое, как монета, – полковник извлек из кармана серебряный динар, подбросил в воздух. Марина проследила за коротким полетом сверкающей монетки и, когда та мягко шлепнулась на ладонь полковника, перевела на собеседника взгляд, ожидая развития мысли. – На земле нет ни одного человека, у которого не было бы родителей. – …

– Абсолютно верно, полковник, – подтвердила банальнейшую истину Марина.

– У человека может не быть детей, но родители у него обязательно имеются или имелись. Так вот что я тебе скажу, запомни это. Десять лет назад, шестнадцатого января, у твоего объекта умерла мать. Я изучил его биографию, изучил его повадки, и иногда мне кажется, что я знаю его характер лучше, чем свой собственный.

Так вот, его мать была хорошей женщиной, а твой объект является любящим сыном. Он может забыть обо всем, но о годовщине смерти матери он не забудет никогда и ни за что. Я это проверял, уточнял. Он несколько раз в году приезжает на кладбище к ее могиле. А как ты понимаешь, Барби, на кладбище к матери не ездят с многочисленной охраной. Так что там ты его сможешь подкараулить.

И вот тут Барби поняла: решение действительно простое. Простое до гениальности. Она не смогла скрыть своего восхищения.

– Браво, полковник!

.Полковник самодовольно улыбнулся.

– Я не зря ем свой хлеб, не зря получаю большие деньги. Мой мозг, – полковник провел ладонью по выпуклому лбу, – не уступит какому-нибудь мощному компьютеру, а то и превзойдет его… Только, Барби, разведай все, изучи местность, продумай детали… Впрочем, не тебя мне учить. Стрелок ты замечательный, я в этом убедился после твоего римского выстрела. Я уж было начал сомневаться, думал, ты потеряла форму, но после того, как ты лишила жизни Аль-Рашида, я вновь в тебя верю.

Слушая полковника, Марина машинально кивала, напоминая китайского болванчика. Ей льстила похвала, но предстоящая поездка на родину все еще казалась сказкой. Она не верила, что в самые ближайшие дни окажется в Москве, будет вдыхать морозный воздух, увидит нарядные новогодние елки, сможет пройти по улицам своего детства и юности, опять встретится с тем, что давно уже стало лишь снами, лишь воспоминаниями.

А потом они сидели в доме и под виски обсуждали технические подробности.

– Оружие, Барби, получишь на месте, в Москве.

Машину и все остальное – паспорт, документы – в смысле, документы на автомобиль, – там же. Вот телефон нашего человека в Москве. Можешь быть спокойна, человек верный. Но если тебе покажется, что он может как-то, чем-то помешать…

– Можете не продолжать.

– Молодец, ты сама все поняла: чем меньше людей будет знать о твоем приезде, тем лучше для дела.

– И для меня.

После этого полковник объяснил, каким способом Марине проще всего и надежнее покинуть Россию:

– Если не удастся двигаться в южном направлении или восточном, то постарайся добраться до Санкт-Петербурга. Держи координаты, – полковник подал маленькую глянцевую карточку торгового представительства, на которой было несколько телефонов и несколько фамилий, – тебе помогут, все устроят. Это проверенные люди, они меня еще никогда не подводили. На них можешь положиться. Им уже заплачено, – уточнил он. – Естественно, они не знают о времени твоего приезда.

Пароль прежний: «Аллах помнит о своих правоверных».

И ответ прежний. Видишь, дорогая, я продумал все.

Но самое главное должна сделать ты – ты поставишь точку.

– Полковник, это не точка, это жирный крест.

– Называй как хочешь, главное, ликвидируй своего объекта. Тут уж никаких скидок для тебя не предусмотрено.

– Но учтите, это мое последнее дело.

– Да-да, мы же с тобой об этом говорили. Куда ты собираешься потом?

Марина неопределенно пожала плечами.

Полковник ухмыльнулся:

– Это твое право, Барби, не посвящать меня в свои личные планы. Поступай как знаешь. Меня и это устраивает.

– Меня тоже…

Финансовую сторону задания они оговорили с удивительной легкостью: Барби просто назвала сумму, а полковник ни секунды не артачился. Он выдал аванс, значительно превышающий прежние гонорары.

* * *

Марина вспоминала этот разговор в последнее время по несколько раз в день, а иногда даже ночью. Ее настораживала чрезмерная покладистость и любезность полковника.

"Неужели он решил меня убрать? Но я столько для него сделала… А с другой стороны, я слишком много знаю и поэтому становлюсь опасна. Самое интересное, как он намерен это осуществить? Вполне возможно, люди, чьи телефоны он дал, получили задание ликвидировать меня. Но я не так глупа и не попадусь на эту удочку – я не поеду через Санкт-Петербург и не собираюсь возвращаться в его долбаную страну. Я исчезну.

Лишь позвоню полковнику и предупрежу, что если оставшаяся часть денег не будет переведена на мой счет, то он рискует получить пулю в висок. Вряд ли он думает, что я промахнусь. Так что, надеюсь, разойдемся мы с миром".

Марина легко вскочила с кровати, подошла к окну, долго любовалась зимним московским пейзажем.

Отсюда, с высоты десятого этажа, заснеженная столица виделась благодушной, флегматичной. Она дремотно ворочалась в своих белых перинах, внушая умиротворение и лень.

Однако Марина не поддалась этому настроению.

«За дело!» – скомандовала она себе.