Следующими с корабля сошли Герч, севший на козлы рядом с кучером первого экипажа, и Хэмптон, который сел рядом со вторым кучером. Следом спустились двое матросов Нереццы и встали на запятки[10]обоих экипажей. Оба матроса были вооружены кинжалами и пистолетами.

Вслед за ними на берег сошел сам Нерецца. Он нес брезентовый матросский мешок, а за ним — четверо из тех головорезов, что ходили с Омброй в Тауэр. Они привязали к крыше второго экипажа свои мешки и сундук и сами сели внутрь.

Омбра тихо сказал что-то кучеру первого экипажа, так тихо, что даже сидевший рядом Герч не расслышал, куда было велено ехать. Затем Омбра скользнул внутрь, закрыл за собой дверцу и уселся напротив Сланка и леди Астер. В экипаже резко похолодало. Сланк содрогнулся. Леди Астер сидела неподвижно, лицо ее было совершенно неживым.

— Ну вот, миледи, — простенал Омбра, — скоро вы вновь увидите своего супруга.

Леди Астер смотрела прямо перед собой сухими, покрасневшими глазами.

— Быть может, не только его, но и вашу дочурку тоже, — продолжал Омбра. — В Тауэре я встретился со старым другом вашей семьи, мистером Макгинном, и он был столь любезен, что поделился со мной информацией о том, где находится Место Возвращения. Подозреваю, что он, возможно, сообщил это и юной Молли. Если это так, то вскоре ваша семья воссоединится, как вы думаете?

Сланк следил за лицом леди Астер — оно по-прежнему ничего не выражало.

— Да-да, миледи, — добавил Омбра, — у меня свои планы насчет вашей семейки!

Сланку почудилось, что в глазах Луизы Астер мелькнула какая-то искорка, на изможденном лице на миг возник слабый отблеск каких-то чувств. И тут же исчез.

— Велите кучеру трогать! — простенал Омбра.

Сланк дважды стукнул кулаком в переднюю стенку экипажа.

Лошади тронулись. Экипажи потряхивало и раскачивало на булыжной мостовой. Долгая лондонская ночь близилась к рассвету.

И вдруг к стуку колес присоединился другой, более резкий звук: «Карр! Карр!»

В небе над экипажем Омбры кружило с полдюжины воронов. Они послушно следовали за ним, точно черные воздушные змеи на незримых нитях.

К тому времени как Молли с Питером добрались обратно к дому Джорджа, на небе уже проступали первые тускло-серые полосы рассвета. Ребята продрогли и вымотались. Вырвавшись из Белой башни, они потом добрый час прятались в каком-то темном переулке, пока не убедились, что преследователи ушли. Денег на кеб у них не было, и поэтому им пришлось возвращаться к дому Джорджа пешком, да еще и кружным путем, чтобы миновать более людные улицы.

И вот наконец они взобрались на дерево у окна комнаты Джорджа. Молли постучала в окно, а Питер запихал за пазуху возмущенную Динь-Динь.

Вскоре за стеклом появилось сонное лицо Джорджа. Мальчик открыл окно, и Молли с Питером забрались в комнату.

— Спасибо! — сказала Молли.

Джордж, в ночном колпаке и ночной рубашке, только кивнул. Он пристально смотрел на Молли, очевидно, рассчитывая, что она скажет что-нибудь еще. Видя, что девочка молчит, он заговорил сам, тихо, но сердито.

— Слушай, — заявил он, — так не пойдет!

— Что не пойдет? — спросила Молли.

— Ну вот это, — Джордж кивнул в сторону Питера. — Что ты с твоим приятелем прячетесь у меня в комнате и стучитесь в окно по ночам. Молли, я не смогу долго прятать вас здесь! Ты являешься посреди ночи, рассказываешь, что твою маму похитили, что у тебя дома чужие люди, и при этом требуешь, чтобы я ничего не говорил папе, не позволяешь мне тебе помочь, не объясняешь, что происходит, и вообще… — Джордж покраснел, потом продолжил: — Молли, я хочу тебе помочь! Но я не смогу тебе помогать, если ты не позволяешь мне это делать.

— Ты прав, Джордж, — вздохнула Молли. — Ты очень добр к нам, а я веду себя ужасно грубо. Но это очень, очень опасное дело! И я не хочу в него втягивать ни тебя, ни твою семью.

— Молли! — укоризненно произнес Джордж. — Но ведь мы с тобой — я имею в виду наши семьи — старые друзья. Мы дружим уже много лет. И если бы у меня стряслась беда, неужели ты бы мне не помогла?

Молли медленно кивнула.

— Ну так вот, — сказал Джордж. — Ты же понимаешь, как я к тебе отношусь. — Он был уже красным, точно свекла. — Ну в смысле, что я хочу тебе помочь.

В комнате стало тихо. Питеру, стоявшему в каких-нибудь двух футах от Молли, внезапно показалось, что она от него в тысяче миль. Ему ужасно не нравилось, как Молли смотрит на Джорджа.

— Да, ты прав, — наконец сказала она.

— Молли! — предостерегающе воскликнул Питер.

Но девочка только отмахнулась.

— Нет, Питер, Джордж прав. Нам теперь больше не к кому обратиться за помощью.

Теперь уже Питер надулся, но Молли не обратила на это внимания.

— Мне надо найти папу, — сказала она. — Он единственный, кто может справиться с Дру… с похитителями. Но он уехал из Лондона в… в секретную деловую поездку, и я не знаю, где он теперь. Сегодня мы с Питером ходили в одно место, где мы рассчитывали узнать, куда он отправился, но ничего не узнали. Хотя нет. Мы нашли вот это.

Молли сунула руку в карман и достала счет от виноторговца, который она нашла в Цитадели Ловцов звезд. Девочка отдала его Джорджу. Мальчик посмотрел на счет и нахмурился.

— Ничего не понимаю, — сказал он.

— Я тоже, — кивнула Молли. — Но это почерк моего отца — то, что написано синими чернилами. И я знаю, что он, по-видимому, написал это незадолго до того, как уехал из Лондона.

— «С, 1030, 246», — прочитал Джордж.

— Может, это адрес? — предположила Молли. — Но я не представляю, где это и что.

— Так ты говоришь, он написал это незадолго до того, как уехал из Лондона? — переспросил Джордж.

— Да.

— Погоди-ка, — сказал Джордж и решительно вышел из комнаты. Вернулся он минут через десять, со стопкой бумаг.

— Это что? — спросила Молли.

— Железнодорожное расписание, — ответил Джордж.

Молли просияла.

— Джордж, ты гений! — воскликнула она, и ее тон неприятно задел Питера.

Джордж покраснел и выложил расписание на стол.

— Ну давайте помогайте, — грубовато сказал он, однако все равно было заметно, как он доволен.

— Давай, Питер! — сказала Молли.

— А чего делать-то? — растерянно спросил Питер. Он чувствовал себя круглым идиотом.

— Надо найти поезд, который уходит в десять тридцать, а прибывает в два сорок шесть пополудни! — довольно высокомерно объяснил Джордж.