– И удар по голове?

– Да, – коротко ответила Грейс.

Уолтер понимающе улыбнулся:

– Хочешь, чтобы Арнольда посадили под замок? Не расстраивайся, Грейс, все зависит от того, что скажут доктора. Уайтфилдзы не спустят ему такого. Иначе эти леди разозлятся так… что Арнольду не поздоровится. А теперь нужно начинать дойку.

Уолтер был самым опытным дояром. И Грейс знала, что он закончит доить своих коров гораздо быстрее, чем она. Но она начала доить, полная решимости выложиться до конца и сделать все, что от нее зависит. Через полчаса к ним присоединились Конни и Лиз. Лиз подошла к Уолтеру, а Конни, дружелюбно улыбнувшись, – к Грейс. Зная, что Конни не слишком любит коров, Грейс удивилась при виде девушки, но ободряюще кивнула и продолжала доить.

Наконец дойка закончилась, и девушки собрались гнать коров на поле. Теперь нужно развезти молоко, вымыть доильную: тяжелая работа, а подчас и грязная.

– Кто поедет с тобой, Конни? – спросил Уолтер, озабоченно оглядывая доильную, но его немедленно успокоили, сказав, что Лиз присоединится к Конни, как только закроет ворота за стадом.

– А кто моет доильную?

– Понятия не имею, куда все подевались. Возможно, со мной поедут польки, потому что сегодня у них день свободен и они собираются навестить парня, которого вчера спасли. Разве не Сьюзи и Бет должны мыть доильную?

– Да я и по именам их всех не знаю и еще слышал, что пришлют военнопленных убирать хлеб.

– Слышала, Грейс? Военнопленные приедут! – сообщила Конни, когда та вернулась вместе со Сьюзи и Холли, девушкой постарше.

– Мечтаю об итальянце. Очень романтичный язык.

– А мне вчера нашептали, – ухмыльнулась Лиз, – что в нескольких милях отсюда стоят янки.

– Настоящие живые американцы? И ты ничего мне не сказала? – ахнула Конни.

– Забыла. Все вылетело из головы, когда узнала о спасшемся летчике.

– Больше никакого вздора с вашими итальянцами, американцами и польскими пилотами, – проворчал Уолтер, которому, очевидно, все это не нравилось. – Я хочу знать одно: кто чистит доильную?

– Мы, мистер Грин, – хором пропели Холли и Сьюзи.

– Прекрасно. Надевайте передники и начинайте, пока коровы нагуливают еще больше молока.

Грейс улыбнулась. Последнее время Конни не казалась такой злобной. И она, и Лиз, бывшие врагами всего несколько месяцев назад, сейчас неплохо ладили.

– Человеческие существа чрезвычайно сложны, – проинформировала Грейс толстую свинью, чесавшую спину о каменную ограду. Свинья хрюкнула и отошла.

– Куда мне теперь? – спросила она миссис Лав, возвратившись на кухню.

– Список на доске, где ему и полагается быть. Раз уж ты здесь, садись и позавтракай. У меня есть бекон, картофельные лепешки и консервированные бобы.

Запах жареного бекона манил Грейс всю дорогу от садовых ворот, но теперь, когда приходилось кормить столько вновь прибывших, иногда опоздавшим доставался один лишь запах.

И поскольку девушка умирала от голода, поскорее села, наполнила большую кружку крепким горячим чаем и стала наслаждаться завтраком. Она едва начала, когда появилась Холли.

– Прости, но миссус хочет тебя видеть. Говорит, что может подождать, но просила тебя прийти как можно быстрее.

Прежде чем Грейс успела ответить, миссис Лав напустилась на Холли за «миссус».

– Простите, но это моя пятая ферма. И на каждой я обращалась к жене фермера «миссус». Никогда и близко не подходила к леди.

– Объясни ей, Грейс, пока я найду пару приличных кочанов капусты.

– Холли, ты действительно обращаешься к леди Элис как к «миссус»?

– Да, – кивнула девушка.

– И что она отвечает?

– «Как забавно».

– Обращайся к ней «леди Элис», не «миссус». Она не жена фермера. Она сама фермер, причем очень тяжело работает. Наравне со всеми.

Миссис Лав вернулась с тремя кочанами поздней капусты.

– Рада, что ты сегодня сеешь, Грейс. Так надоели старые овощи, и, честно говоря, я люблю брюссельскую капусту, особенно жаренную с беконом и каштанами. Восхитительно! Но если кто-то принесет еще один мешок брюссельской капусты, воображая, что делает мне одолжение… не знаю, что сделаю. Только подумать: месяц, и у нас будут редиска, латук, свежий садовый горошек… слюнки текут! А к июлю – молодой картофель!

Но Грейс уже не слушала. Она ела брюссельскую капусту каждую военную зиму. Иногда ей нравилось, иногда – нет… но по какой-то причине ей вдруг вспомнилась мерзкая мороженая брюссельская и обычная капуста той страшной зимой сорокового года. Она и Дейзи собирали овощи, и подруга сказала, что ее ма сварит суп.

«Хочешь не хочешь, а нужно пустить их в дело», – заявила миссис Петри и действительно пустила в дело овощи, которые Грейс так старательно растила.

– Ты в порядке? У тебя вид странный.

– Все хорошо, миссис Лав, только вспомнила первую военную зиму. У меня был маленький огородик на заднем дворе. Двое братьев моей подруги помогли нам его вскопать. Все равно что пробиваться сквозь бетон. Не знаю, как они этого добились, но вскопали достаточно длинный и глубокий участок, чтобы я смогла кое-что посадить. Сажали мы вместе с девочками. И целое лето ели свежие овощи. Лучшего горошка я не пробовала. Простите, но ваши слова вдруг унесли меня назад.

– А пока тебе лучше вернуться сюда и пойти к миссус, – рассмеялась миссис Лав, но тут же окинула решительным взглядом смущенную Холли.

– Не делай, как я, делай, как говорят.

Оставив недоеденный завтрак, Грейс побежала к древнему зданию. Она так редко его видела, что у нее каждый раз заново перехватывало дыхание. И дело не только в его размерах, а в неброской элегантности. Никакой простой функциональной кирпичной стены с унылыми прямоугольными, часто расположенными окнами, а вместо них огромные камни, привезенные из каменоломен, обтесанные и покрытые резьбой неизвестного мастера. Кем был он или они? В этих стенах высечена многовековая история Англии. Может, монахи сами строили свои аббатства?

И она живет в этом здании. Пусть и в помещениях для слуг. Она так рада этому. И навсегда его запомнит.

Эйфория испарилась, когда она вспомнила, что леди Элис посылала за ней. В животе сжался тугой узел, ладони вспотели. Ей стало нехорошо.

– А вот и вы, Грейс. Почему так медлили? Не переминайтесь на пороге. Заходите. У меня для вас новости, которые вы должны рассказать остальным.

«Новости?»

Грейс ощутила, как сердце неприятно екнуло. Но она прошла в дом за леди Элис.

– Садитесь на подоконник, там подушки, и, следовательно, на них удобнее, чем просто на деревянном сиденье.

Леди Элис прошла к камину, где горел огонь и на железном треножнике стоял кофейник. На письменном столе были две чашки с блюдцами. Она разлила кофе.