При упоминании Стефани Лори вдруг странно кольнуло. Совсем не так, как при упоминании Меган, но тот самый укол, когда абстрактное понятие вдруг обретает плоть и кровь. Имена значат больше, чем нам кажется.

– Что случилось?

– У нас были отношения, месяца два. Я нарушил правило и связался с коллегой по работе, чего больше ни за что, никогда… – Он взглянул на Лори и остановился. – Ну, если это только не так цивилизованно, как у нас.

Лори кивнула.

– Мне казалось, мы изначально знали, что это несерьезно. Ей не понравилось, когда я сказал, что, по-моему, с этим пора заканчивать, почувствовала, что я плохо с ней поступил, обманул. История стара как мир.

– История, которую обычно рассказывают мужчины, стара как мир, – улыбнулась Лори.

– Ладно, отлично, только не включай Эммелин Панкхёрст[64], – улыбнулся Джейми. – В общем, с того момента началась война: психологическая, биохимическая. Мне пришлось заблокировать ее везде в интернете, она выудила мои письма из рабочего сервера и сказала… – Джейми скривился и смахнул с рукава листик руколы.

– Можешь не говорить.

Он понизил голос:

– Она начала всем говорить, что я грубо обращался с ней в постели. Даже душил, и все зашло слишком далеко, и у меня склонность к насилию.

– Брр. – Лори побледнела и вдруг подумала, может, ему нравится кого-то душить.

– Ага, «брр» как раз инстинктивная реакция на такое. Однако она посеяла сомнение в том, что, может быть, может быть, я действительно это делал. Ее стратегия нашептывания оказалась довольно эффективной, они стали называть меня Бостонский душитель из Линкольншира.

– Ого.

– В итоге я не мог там оставаться и начал искать работу здесь. Так что Майкл и Дэн правы – мое имя в этой фирме смешали с грязью. Однако я отмечу две вещи: во-первых, работал я хорошо, и, во-вторых, все это основано на свидетельстве одного человека, согласно моим выводам, не очень стабильного.

Лори знала, что, несмотря на то что Майкл и Дэн относились к Джейми слишком предвзято и хотели верить в худшее, она точно так же хотела верить в лучшее. Она слышала, как мужчины пускались в «о, она, да она чокнутая», чтобы опозорить бывшую, и инстинктивно этого не любила. Но либо ей ужасно повезло, либо Джейми был невероятно хитер, но пока она не ощутила ни дуновения этого злодейства.

– Ладно, хватит моего жуткого прошлого. Что не моя девушка делает в выходные?

– А, воскресный ланч в «Альбертс Шлосс» с папой. До того, как он отправится зимовать на Балеарские острова.

Она сказала Джейми, что его совет рассказать обо всем маме оказался верным.

– Я-то думала, что ты такой современный, а ты, может, и «старая душа», как сказала бы мама.

– Если быть совсем точным, ты думала, что я козел, – рассмеялся Джейми. Он замолчал, и Лори показалось, что он размышляет о ее отношениях с отцом, вот только потом он сказал: – Ты не против, если я возьму идею этого места себе на заметку? Мне нужно организовать кое-что типа ланча.

– Конечно.

Когда они вернулись в офис, то к двери одновременно с ними подошла стройная, сногсшибательная девушка, с зализанными волосами, идеально подобранным пальто с поясом и туфлях на шпильках.

– Ив! – сказал Джейми, скорее восклицая, чем приветствуя.

– О, привет!

Она поцеловала его в щеку. Поцелуй совершенно не походил на поцелуй бывшего стажера. Потом ее взгляд метнулся к Лори и обратно.

– Я пришла на ланч с дядей, – сказала она.

Ив явно не терпелось сказать ему больше. Лори пробормотала вежливое извинение и оставила их наедине.

Облегчение, которое испытал Джейми от ее ухода, было почти осязаемым – его нервы метались и трещали в затхлом воздухе, как радио, пытающееся поймать сигнал.

Внезапно поверить, как бы ей ни хотелось верить в то, что между ними ничего не было, она не могла. Они одного поля ягоды: хитрые, сногсшибательные, способные на махинации, достойные Макиавелли, которые оставались загадочными для простых смертных, как Лори.

Стоп, стоп: Ив и есть та женщина, в которую он влюбился? Конечно! Это же очевидно, просто черным по белому! Неудивительно, что Джейми было сейчас так некомфортно, неудивительно, что он так нервничал в Линкольне. Вот это дилемма! Он получит партнерство, а потом придумает, как разобраться с Солтером? Ого.

Жизнь иногда удивляет: не так давно она бы подумала: «Идеальная пара, эти двое могут сидеть на тронах рядом друг с другом в аду». А теперь, честно говоря, это казалось скорее раем.

Она успела так привязаться к Джейми, и вдруг он вот так просто возвратился в свое волшебное королевство. Так было бы и без Ив – Джейми не останется надолго на одном месте. Если его не сделают партнером, как Майкл верно предсказал, он, без сомнения, уедет в Лондон.

Вернувшись на рабочее место, Лори почувствовала, что начала по нему скучать еще до того, как он ушел из ее жизни.

Лори нравилось ходить с отцом в шумные, людные места. Шум заполнял всякие пробелы в их разговоре или взаимопонимании, как монтажная пена.

«Албертс Шлосс» точно соответствовал ее ожиданиям: пространство наподобие сарая, заполненное людьми, которые видели себя частью городской жизни. Зал был усеян чашами для костра, звучала живая музыка джаз-банда. Праздничный сезон отразился в красно-зеленых салфетках и золотых колокольчиках на гирляндах.

– Ник с нами? – написала Лори перед тем, как забронировать столик.

– Не, у нее дела в Ливерпуле.

Ее так и не спросили о преждевременном уходе со свадебной вечеринки, что Лори объяснила как 1) без нее можно обойтись, ну и 2) на следующий день никто из них ничего не помнил.

Лори обрадовалась тому, что выбрала не особо броский воскресный наряд – цветочное платье и байкерскую куртку, так как остальные посетители щеголяли в нарядах типа «я так проснулся», на создание которых уходило не меньше часа.

Она села за столик ровно в половине первого и заказала пряный сидр. Вскоре уже было без пятнадцати час: ну конечно же, отец опаздывает. Лори расслабилась и стала наблюдать за людьми. Она вспомнила, как делала то же самое летом в «Приюте», когда застукала Джейми на свидании с Ив. Боже, кажется, что это было так давно!

Час. Отец опаздывал не просто так, а со вкусом! Лори старалась подавить внутреннее раздражение, возмущение наподобие «как вообще можно позволить себе опоздать на сорок пять минут, когда мы почти не встречаемся? Что это, если не огромный показатель безразличия?». Потому что, как только она дойдет до точки кипения, как говорил Дэн, отец впорхнет в прекрасном расположении духа, с елейными извинениями и какими-нибудь глупым дорогим подарком, и за долю секунды ей придется перестраиваться с бунтарского на доброжелательное настроение.