— Против их воли. — Я оглядываю сирен, поймавших меня в ловушку. — Вы желаете продолжать в том же духе? Сражаться и умирать по ее приказу, зная, что ваша жизнь ничего не стоит, если не приносит ей хоть какую-то пользу?

— Закрой рот!

Морская королева выбрасывает вперед щупальце. Моя голова откидывается, на скуле остается пламенеющий след от ее удара. Я чувствую, как слабеет хватка сирен, потрясенных ее срывом.

— Это ваш шанс, — продолжаю я с бесстрашием, на которое не имею права. — Если присоединитесь ко мне, я покончу с этим раз и навсегда. Вы станете свободными.

Морская королева поднимает второе щупальце:

— Ах ты мелкая сучка!

И вдруг…

— Свободными?

Одна из сирен отпускает мое запястье и убирает с лица массу темно-синих волос.

— Как мы можем стать свободными?

— Молчи! — рычит королева.

— Что нас ждет? — спрашивает другая сирена, удерживая меня уже не столь решительно.

— Мир, — честно отвечаю я. — Может наступить мир.

— Мир? — королева выгибает бровь. — С этими мерзкими людишками?

С каждым ее словом око в моей руке пылает все жарче. Один взмах — и я могу волной отшвырнуть королеву на полмили. Могу пустить ей кровь прямо здесь, у всех на глазах.

— Почему Погибель Принцев хочет мира? — не понимает сирена.

— Потому что я видела правду о лжи нашей королевы. — Я смотрю матери прямо в глаза. — Я провела с людьми немало времени и теперь знаю: они не желают войны. Они просто хотят жить. И чем скорее все закончится, тем скорее мы перестанем умирать во имя вражды, которой даже не затевали.

Внезапно между ними вспыхивает ссора. Шепот переплетается с сердитыми вскриками. Сирены шипят, неодобрение в них борется с соблазном, и я моргаю, пытаясь понять, какая чаша перевесит и успеваю ли я еще спасти Элиана.

Нетерпение мое растет. Они тут тратят драгоценные секунды на споры, а Элиан все это время в руках Пожирателя Плоти, что готов хоть сейчас пронзить его шею зубами.

— Я с тобой, — раздается отчетливый голос посреди хаоса, и я поворачиваюсь к кузине.

Калья окружена группой юных сирен. Их улыбки чисты, свежи и пропитаны морской солью. Дети созрели для восстания.

— Лира всегда была самой сильной, — говорит Калья. — А теперь ей подчиняется Второе око Кето. Кто-нибудь из вас сомневается, что она станет достойной владычицей?

Я поражена тем, насколько властно звучит ее голос. Так ясно, так уверенно, как будто нелепо даже думать о том, чтобы предпочесть мне кого-то другого.

— Взбунтовавшийся угорь! — шипит моя мать.

— Это не бунт, если мы поддерживаем свою королеву, — возражает Калья. — Это преданность. Верность моей повелительнице и моей семье.

Я знаю, что она думает о Крестелл, ибо и сама в этот миг ее вспоминаю.

— Лира и так была в нескольких сердцах от трона, — продолжает Калья, и с каждым словом голос ее становится громче, смелее. — Просто теперь ее первым королевским решением будет прекращение войны, которая погубила столько наших сестер. И когда Лира возьмет трезубец, — желтый глаз кузины сверкает вызовом, — силы у нее будет столько, что вам и не снилось.

— С помощью ока я могла бы прямо сейчас заставить вас всех склониться предо мной, — говорю я. — Могла бы сразить мощью Кето каждую, кто пытается меня удержать.

Сирены ерзают, чуть отстраняются.

— Но вместо этого я обращаюсь к вам. Прошу вашей преданности, хотя могла бы взять ее силой.

Я смотрю на каждую по очереди. Мой правый глаз полыхает огнем. Воцарившаяся тишина оглушает, и я уже переживаю, не слишком ли крепка власть моей матери. Но затем на бледных лицах медленно появляется осознание.

Одна за другой головы склоняются, и державшие меня сирены отплывают и прижимают руки к груди, присягая на верность. Затем, будто разрезанное надвое моим взглядом, войско расступается, и теперь ров пересекает ровный живой коридор.

Путь к Пожирателю Плоти.

Окинув взглядом сирен-предательниц, монстр тащит Элиана на дно.

Я ныряю следом, мчусь к нему точно стрела, окруженная скорее яростью, чем водой. Я нагоняю их за считаные секунды и злюсь на себя за медлительность. Пожиратель за горло прижимает Элиана ко дну, готовый в любой момент сильнее сжать маслянистую лапу.

Он замечает меня, когда я уже совсем близко, и поднимает принца за шею, будто демонстрирует трофей. Я стискиваю зубы, в горле клокочет рык. Пожиратель Плоти — чудовище, воин, ненасытный убийца. И у него нет шансов.

Мне даже око не нужно. Я разорву его голыми руками.

Я бросаюсь вперед, и тритон отбрасывает Элиана прочь, как мусор. Я замираю, дабы убедиться, что принц уже плывет к поверхности, а затем вновь срываюсь с места.

Кулак Пожирателя Плоти врезается мне в лицо. Что-то лопается, ломается, рвется, и голову пронзает боль. От его костяшек волнами исходит незамутненная ярость и мощь, и после второго удара мир на мгновение погружается во мрак.

Я перехватываю кулак тритона, пытаясь унять головокружение. Он силен, но это пустая сила, подкрепленная лишь навязанным долгом и жаждой насилия ради насилия. Я же впервые в жизни сражаюсь за что-то. Перед глазами стоит лицо Элиана, и стоит вспомнить, что на кону его жизнь и судьба моего королевства, как боль отступает.

Я выкручиваю руку Пожирателя, и воды озера раскалываются. Он ревет, широко распахнув пасть и сверкая хищными зубами. Затем разворачивается, готовый вонзить локоть мне в грудь, но я гибкая и быстрая, и тритон рычит, упустив добычу.

Я толкаю его в спину всем телом, так сильно, как только могут выдержать кости. Пожиратель падает на дно, уткнувшись лицом в песок. Льется кровь. Я чувствую ее вкус в воде.

Монстр поднимается, но вместо того чтобы ударить, хватает меня за руку и, пользуясь моим удивлением, резко дергает на себя. Я слишком поздно осознаю его намерения, и вот уже тварь вгрызается мне в плечо, отрывая плоть от костей.

Я кричу и бьюсь своей головой об его, снова и снова, пока наша боль не смешивается. Но Пожиратель неумолим. Он грызет, рвет, пережевывает. Познает мой вкус так, как не мог прежде. И только ощутив жжение на ладони, будто удар раскаленной плетью, я вспоминаю о зажатом в руке камне.

О силе, что рвется в бой.

Одним резким движением я погружаю в живот тритона стиснутый кулак, и когда тот выходит с другой стороны, Пожиратель затихает. Я отталкиваю его от себя, опасаясь смотреть на израненное плечо. Он растерянно моргает, удивляясь, откуда в нем дыра. Неужто что-то способно так легко пробить это выточенное из камня тело?

А за его спиной на дно опускается Элиан.

На Пожирателя он даже не смотрит, сосредоточившись на моем плече, которое явно выглядит так же паршиво, как я себя чувствую. Я тоже разглядываю раны принца: красный след на щеке, растрескавшиеся губы, левую руку, что болтается в воде под странным углом.