Сразу шесть сирен выпрыгивают из озера, и когти их сверкают как кинжалы. Они приземляются точно кошки, согнув хвосты и упершись в снег согнутыми руками.

— Осторожно! — кричит Кай, и Мадрид рядом с ним недовольно ворчит.

— Без тебя знаю. — Она осыпает смертоносных тварей стрелами. — Я не слепая.

Сирены бросаются врассыпную, обманчиво проворные даже на земле. Жабры на их неприкрытых ребрах раздуваются, обнажая сырую плоть.

— Уверена? — спрашивает Кай, и Мадрид, ткнув его локтем, бросает арбалет и вынимает меч.

Атака наша как никогда жестока.

Я режу глотки, пока ни одна из сирен не успела запеть. Вокруг нас обрываются колыбельные и эхом разлетаются мольбы о пощаде, но шума столько, что ничего не разобрать, и лишь голова кружится. Слишком много смерти, чтобы их песнь обрела форму. И все же я не стану рисковать. Одна нота, и сирены могут лишить нас разума.

Я рассекаю клинком яремную вену. Затем еще одну. Но словно сражаюсь с молниеносно отрастающими головами гидры: стоит оставить одну тварь окровавленной на земле, как на ее место выпрыгивает другая.

Одна из них бросается на Кая, вонзает когти в его колено. И пальцы ее входят так глубоко, что, кажется, и вся рука вот-вот погрузится в его плоть. Но Кай прижимает к ее виску пистолет и, когда безжизненное тело падает навзничь, выдергивает ногу из ее хватки, лишь слегка поморщившись.

— Иди же! — Мадрид забрасывает руку Кая себе на плечо и вонзает меч в открытую пасть сирены. — Доберись до королевы!

Я бегу дальше, но тут же качусь по земле, сбитый с ног очередной сиреной. Стоит убить ее, и кожу под рубашкой обжигает болью. Кровь сирены разъедает все насквозь. Я срываю ткань и, прежде чем продолжить путь, прикладываю снег к опаленной груди.

Мимо свистят пули, в воздухе словно грохочут фейерверки. Выстрелы рассекают воду рядом с плавающими телами сирен. Я слышу боевые кличи и предсмертные вопли. Мои люди умирают, сирены умирают, и я даже разобрать не могу, кто и о чем кричит.

Наконец достигнув полоски земли на воде, я почти задыхаюсь. Но иду дальше, вот только к Морской королеве близко подобраться не успеваю — что-то врезается в меня, сбивая с ног, впечатывая лицом в землю.

Не сирена. Тритон.

Он возвращается в озеро и рычит, оскалив острые акульи зубы. Я давлюсь воздухом, но когда тритон вновь атакует, я готов. Я смерч из стали и ярости, рассекающий тугую плоть от клейменой груди до впалого бороздчатого живота. Но даже истекая кровью, тритон не сдается.

Он хватает меня за горло перепончатой рукой и рычит так громко, что в ушах звенит. Я роняю меч. Острые края его зубчатых пальцев прокалывают мне шею, и тритон одной мускулистой рукой поднимает меня с земли. Лишенный воздуха, я царапаюсь, вслепую шарю вокруг. А когда нащупываю пульсирующий кинжал, не медлю.

Я вгоняю клинок под подбородок твари, пока рукоятка не ударяется о кость. В ответ в сталь приливает столько энергии, как ни после одного убийства прежде. Чистой животной силы, и не только кинжал впитывает ее — я тоже.

Тритон оседает у моих ног, и Морская королева раздувает ноздри.

— Tha pethánete[22], — шипит она.

— Простите, — я потираю шею рукой, — не говорю на сучьем.

Вокруг нее яростно бурлят воды.

— Думаешь, когда ты умрешь, моя дочь заплачет?

Я поднимаю кинжал:

— Убейте меня, и проверим.

Подцепив саблю ногой, я подбрасываю ее вверх и ловлю, и теперь направляю на Морскую королеву оба клинка.

— Как это по-человечески, — шипит она, — убивая, полагаться на оружие.

А затем взмахом руки насылает на меня воды озера. Я отпрыгиваю, но гигантская волна бьет меня по лодыжкам, и я лечу кувырком. Приземлившись, скольжу по земле; лед прожигает ткань штанов.

Королева смотрит на меня ехидно, удовлетворенно, и снова вскидывает руку. Я готов к удару, но у нее другие планы — водяной молот устремляется к отряду из полудюжины моих людей и, вмиг их окутав, волочет в кишащий сиренами ров.

С рычанием я бросаю в королеву клинок, но тот отскакивает от ее стеклянной кожи.

— Дурак, — сплевывает тварь.

— Ты уже проиграла, — говорю я, поднимаясь на ноги. — Кристалл Кето у меня. Лира не смогла его забрать.

Но даже произнося эти слова, я чувствую неуверенность. Может, раньше кристалл и гудел, однако теперь лежит в моем кармане мертвым грузом.

Когда я достаю его, Морская королева отшатывается.

— Лира будет наказана за это, когда все закончится. — Она отползает еще дальше. — На самом деле, полагаю, она уже наказана.

Проследив за ее взглядом, я замираю.

Невдалеке Лира сражается с Юкико. Принцесса грубо толкает ее на ледяную колонну, и Лира подается вперед, выставив перед собой меч. Мне не нужно их слышать, и так знаю, что Юкико смеется. Лира — убийца в океане, но Юкико — воительница Пагоса и на суше, и в снегу, и особенно на этой горе, что сейчас гораздо важнее. Их учат быть беспощадными, и для принцессы Лира сейчас лишь очередная сирена. К тому же легкая добыча, без своей-то силы.

Их окружают мои матросы, их клинки дрожат от жажды пронзить предательницу. Кая и Мадрид я из виду потерял, но даже будь они рядом, не знаю, что бы они сделали. Кому бы помогли: Лире или Юкико.

Юкико взмахом руки просит матросов не подходить. Показывает, что хочется сама с ней разобраться.

Лира заносит меч, но принцесса уворачивается и сильно бьет ее по щеке. Я почти чувствую этот удар. Лира сплевывает, и в следующий миг Юкико грубо хватает ее, разрывая ткань на плече. И невзирая на пинки и попытки отмахнуться, снова бьет, только на сей раз Лира падает наземь.

Принцесса Пагоса достает из кобуры пистолет, и Морская королева укоряюще цокает.

— Вот видишь, — мурлычет она. — Так по-человечески.

Отсутствие тревоги в ее голосе потрясает меня сильнее, чем должно. Для королевы это лишь игра. Все: от войны до смерти ее дочери. Она готова позволить убить Лиру, лишь бы я потом мучился виной. Она не собирается ее спасать, чтобы я сделал это сам и лишился чести.

Я мчусь к ним, даже не продумав план, и Морская королева позволяет мне уйти. Даже не оглядываясь, я знаю, что она смотрит на меня из воды с довольной улыбкой. Ухмыляется, когда я выполняю за нее грязную работу, будто один из ее верноподданных.

Но я подбегаю слишком поздно.

Что-то врезается в Юкико, и та отлетает на добрых десять футов по снегу. Сирена рычит, перед глазами ее вьются желтые волосы. Она выгибает плечи, облизывает губы, а затем вновь отталкивается от земли. Гремят выстрелы, но тварь слишком быстра, чтобы хоть одна пуля попала.