готовых ринуться в схватку. Линиры традиционно предпочитали легкие копья, сделанные из стеблей местного камыша; но сейчас у воинов Элин было куда более совершенное оружие.

Фроги Хойзе меж тем перезарядили мушкеты и вновь дали залп, ориентируясь на шелест осоки и плеск болотной жижи. Огонь и грохот выстрелов, хрипы и стоны раненых, резкая вонь сгоревшего пороха – к такому гвардейцы Терлики не были готовы… Они шли за победой, уверенные в своём превосходстве – а теперь обратились в бегство.

Рэнни больше не мог сдерживать своих линиров. Началось преследование. Корчившихся в грязи раненых добивали быстрыми ударами. То тут, то там слышались короткие вскрики – жала копий находили цель.

Уйти не удалось никому. Рэнни поднял плащ, заботливо отряхнул его и накинул на плечи Элин.

– Это победа, моя королева!

– Ещё не победа! – откликнулась девушка. – Зарядите пистолеты. Проверь, чтобы у каждого был запас пороха и пуль. Мы выступаем немедленно.

– Надо взять пищи и воды, повелительница. Переход предстоит неблизкий.

– Только воду, Рэнни. Либо мы сегодня вечером будем пировать в моём дворце, либо еда нам уже никогда не понадобится.

Рэнни вздохнул. Оружие чужаков, тяжёлое и боящееся влаги, в предстоящем деле будет скорее помехой, подумал он. Копья и ножи куда удобней для тех, чья сила в невидимости. Но не спорить же с ней…

– Огнебойная снасть непривычна для линиров, я знаю, – Элин с лёгкостью прочла его мысли. – Но необычное всегда пугает больше. Если повезёт, вам почти не придётся пускать его в ход.

Хойзе и его стрелки тоже собирались в дорогу. Им предстояло вернуться на пиасс и ждать: в битве невидимок обычные фроги были заранее обречены на поражение. Глава клана хмурился: теперь его судьба полностью зависела от странных союзников.

– Отбрось сомнения. Я не забываю ни зла, ни добра, ночной владыка; и выполню наш уговор. Мои воины будут в твоём распоряжении, как только я верну себе власть.

– Надеюсь, ты не станешь с этим тянуть, – криво усмехнулся Хойзе. – Время теперь работает против меня.

– Скоро у твоих ног будет вся Коссуга.

Линиры уходили, один за другим растворяясь в сиянии восходящего солнца.

* * *

Поначалу Маринад не собирался щадить никого из своих новых союзников. Ясное дело – каждый в семейке Ориджаба спит и видит, как бы его прикончить. Эта девка, как её, Олури – зашивает ему рану, а у самой на физиономии написано: а не вогнать ли иголку пациенту в глаз? Молодой жлоб с радостью перерезал бы ему горло во сне, а его сестрица-шлюшка запросто могла подсыпать отраву в суп. О главе семейства и говорить нечего – к такому спиной лучше не поворачиваться… И всё же он ел их пищу, спал на их кровати – и до сих пор был жив… Лучшее доказательство непроходимой тупости этой нелепой семейки. А значит, с расправой можно и повременить.

Раны заживали хорошо; но им этого знать не обязательно. Поначалу он думал прикончить всех прямо здесь, в этом гнусном клоповнике: дело нехитрое, особенно если подгадать момент. Правда, в этом случае он лишился бы половины всех денег: Ориджаба-старший где-то припрятал принесённые им монеты, хотя бы на это его умишка хватило… Упускать богатство было глупо. В будущем ему могли понадобиться весьма изрядные суммы – особенно когда он займёт место Бледного… Если только не сделает ставку повыше.

У Маринада было время всё обдумать; и всякий раз он в мыслях возвращался в хижину на болотах – в тот день, когда за окном ревел тайфун, а привязанный к столу хлыщ, захлёбываясь кровавой слюной, торопливо выбалтывал свои тайны.

Обряд… Обряд, дарующий странную, непостижимую силу – искусство становиться невидимым. Да, ради такого приза можно было ввязаться в любую авантюру – ведь в случае выигрыша он получал всё… Всё, что только мог пожелать! Несчастные болваны! Иметь такую власть – и так тупо, бездарно ею воспользоваться! Братья-невидимки, ха! Легендарные проныры и убийцы… Он и сам был убийцей, и куда как получше этих двоих, вместе взятых, со всеми их талантами – что и доказал, кстати… Нет, тут пахнет гораздо большей властью. Такой, что и Весёлые Топи покажутся всего лишь фишкой в игре.

Маринад пока не знал, в какую форму отольётся эта власть. Будущее подскажет, куда направить усилия, – а ближайшей вехой на пути к величию станет обретение невидимости.

Предстоящую расправу над семейством Ориджаба он не считал чем-то достойным долгих размышлений. Всё было ясно как день: где и когда они решат с ним покончить, какие способы сочтут наиболее подходящими… Их куцые мыслишки он видел насквозь. Всё, что от него требовалось, – сделать ход первым. Ничего сложного.

Он уже знал, когда провернёт дельце: дней через пять, ночью. Прикинется, что ему стало хуже, станет молить о помощи. Вряд ли Ориджаба устоят перед искушением шантажа; он бы обязательно попробовал на их месте. Оставшиеся деньги в обмен на врача и лекарства – надо будет потянуть время, не соглашаться сразу, чтобы не заподозрили подвох… Ну, а потом, когда одноглазый со старшим сынком отправятся за сокровищем, он по-быстрому прикончит девок и двинет следом за ними. Хижина на болотах, где его ранили, – прекрасное место для допроса. Роффла, конечно, лучше сразу отправить в преисподнюю – а вот Папе Ориджаба лёгкая смерть не светит. Маринад предполагал, что со старым карманником придется малость повозиться. В конце концов он, конечно, развяжет свой язык. Все развязывают. Жизнь, однако, внесла в планы убийцы свои коррективы. Тем же вечером Татти вернулась из очередной отлучки, озабоченно хмурясь.

– Слушай, Папа… Может, это и ерунда, но я слышала, как кто-то расспрашивал хозяина о постояльцах.

– Кто и когда?! – Маринад резко сел на кровати.

Девушка метнула на него полный неприязни взгляд.

– Я не с тобой разговариваю!

– Отвечай, когда я спрашиваю! – в голосе убийцы прорезались такие нотки, что Татти не осмелилась перечить.

– Да только что, пару минут назад! А кто – я не знаю, не видела…

– Надо уходить, – Маринад поднялся с койки и пошатнулся. Проклятье, он ещё слишком слаб для путешествия! Но мешкать нельзя: все его инстинкты вопили об опасности. – Это по наши души. Собирайтесь!

– По наши, говоришь? А может, по твою? – ехидно бросил Папа.

– Вам тоже мало не покажется, – бросил Маринад, натягивая плащ. – Пять минут на сборы, ясно? Не успеете – уйду один; и плакали ваши денежки.

Роффл набрал в грудь воздуха, но сказать ничего не решился: вид у Маринада был весьма зловещий. Юнец задул фитиль масляной лампы, а потом скользнул к окну, отогнул краешек грязной занавески и некоторое время вглядывался в сумерки.

– Есть там кто? – нервно спросила Олури.

– Никого не вижу…

– Скоро увидишь, – посулил Маринад. – Если не поторопишься. Ну же!

Ворча и переругиваясь, семейство Ориджаба собирало вещи. Внезапно убийца выскользнул за дверь.