– Ну и какие впечатления? – спросила Ева, когда они двинулись к молодежному центру.

– Она прямая и честная. Простить себе не может, что не распознала Лино, пока обслуживала его в приходском доме. Она теперь только об этом и будет думать. И если что-то надумает, обязательно нам позвонит.

– Да, мне тоже так показалось. А теперь попробуй вот это. Лино и компания всегда ходят на танцы в школу. И вот на танцах происходит взрыв. Но во время взрыва никого из них там нет. На линии огня никого, кроме разве что Джо Инеса. И всего несколько дней спустя, как раз перед тем как Лино решил дать деру, между ним и Джо вспыхивает ссора. Никого не арестовали. Копы подозревают членов банды «Черепов», но связать их со взрывом не удается. Может, потому что связи не существует.

– Думаешь, Лино стоял за обоими взрывами? Погоди минутку. – Когда они остановились у молодежного центра, Пибоди задумчиво уставилась в пространство. – Допустим, ты хочешь войны, хочешь быть героем – важным человеком. Возмездие выглядит благороднее неспровоцированной бойни. Сексуальнее. Взрывы бомб – это тебе не уличная поножовщина, это рангом повыше. Заложишь бомбу на своем собственном газоне – на школьной танцульке, – пострадают невинные люди. Даже люди, которые смотрят на тебя косо, будут возмущаться.

– Если распускаешь слух, что мишенью был ты, – подхватила Ева. – Они пришли за тобой. И теперь ты бьешь в отместку, причем бьешь еще сильнее.

– Ладно, – согласилась Пибоди, – но тогда зачем уезжать?

– Уезжаешь в ореоле героя, твое имя у всех на устах. Распускаешь слух, что ты уехал, чтобы не пострадали невинные люди, если «Черепа» опять попытаются достать тебя. И оставляешь за собой гору трупов. Счет в твою пользу.

Пибоди и Ева вышли из машины. На другой стороне улицы женщина подметала крыльцо, аккуратно обходя сверкающий белизной горшок с водопадом ярких цветов. На лепестках и листьях растений еще дрожали капельки прошедшего утром дождя.

– Копы не могут тебя достать, – продолжала Ева, – не только потому, что тебя нет на месте, но и потому, что все свидетельствует в твою пользу: тебя там не было. Он терпелив: уж чего-чего, а терпения этому сукину сыну было не занимать. В один прекрасный день он собирался вернуться, купаясь в деньгах. Может быть, не ожидал, что это так надолго затянется. Когда тебе семнадцать, ты думаешь: я сорву куш, большой куш, через пару месяцев. Вернусь и заживу королем.

– Но так не бывает, – задумчиво проговорила Пибоди. – Правда, когда тебе семнадцать и ты впервые в жизни вылезаешь из своей норки, и перед тобой открыт весь мир, тебе кажется, что ты кум королю: езжай куда хочешь, делай что хочешь. Мне эта версия нравится.

– Мне тоже, – откликнулась Ева. – Может, все это ерунда, но тут есть в чем покопаться.

И они отправились в молодежный центр. Магда стояла за стойкой и говорила по телефону. Два мальчика сидели на ярко-желтых стульях и, судя по выражению их лиц, как определила Ева, явно замышляли недоброе. Рядом с ними стояла женщина, не спускавшая с них глаз.

Магда вскинула руку и показала Еве и Пибоди два пальца, что, вероятно, означало две минуты.

– Я все понимаю, Киппи, но это третья драка за две недели. И Уайетта, и Луиса нужно забрать как можно скорее. Я уже связалась с отцом Луиса. Да, это меня устраивает. Мне очень, очень жаль. О да, я понимаю. – Магда покосилась на мальчишек. – Да, безусловно. – Она положила трубку. – Извините, еще одну секунду. Нита! Я вызвала мать Уайетта и отца Луиса. Киппи понадобится примерно час, чтобы освободиться. Ты можешь с ними побыть до прихода родителей?

Нита, крепкая, коренастая женщина, стоявшая спиной к стойке, кивнула.

– Я побуду здесь. Хочешь, чтобы я отвечала на звонки?

– Нет, я… Это ведь много времени не займет, верно? – обратилась Магда к Еве и кивком указала на Ниту. – Нита у нас отвечает за детей от шести до десяти. Плюс к тому она у нас медсестра, без нее мы бы пропали. Нита, это лейтенант Даллас и детектив Пибоди. – Магда бросила грозный взгляд на мальчиков. – Это я на случай, если кого-нибудь тут придется арестовать.

Стоило Ните чуть повернуться и окинуть Еву неприветливым взглядом, как мальчишки словно с цепи сорвались. Набросились друг на друга как бешеные, Ева даже слова сказать не успела.

Ева двинулась было вперед, но Нита ее опередила. Схватила обоих малолетних нарушителей за шиворот и растащила их в разные стороны. Ева посмотрела на нее с уважением.

– Ты. И ты. – Нита подтащила их к стульям. – Думаете, если вы будете лупить друг друга, значит, вы такие сильные? Нет, это значит, что вы такие глупые. Драка – это для тех, кому ума не хватает объясниться словами.

С этим Ева могла бы поспорить – она обожала хорошую драку, – но увещевание заставило мальчиков сесть, угрюмо уставившись в пол.

– Мы с моей напарницей могли бы отвезти их в полицейский участок, – как ни в чем не бывало предложила Ева. – Что тут у нас? Нападение, нарушение общественного спокойствия и, на мой взгляд, тяжелая форма дури у обоих. Пара часов в обезьяннике… – И Ева зловеще умолкла.

Оба мальчика глядели на нее, открыв рот в испуге, чего она, собственно, и добивалась. Но Нита уставилась на Еву сверлящим взглядом и даже не улыбнулась. Протекла минута ледяного молчания, после чего Нита опять повернулась спиной.

– Пусть родители с ними разбираются.

– Да, конечно. – Ева повернулась к Магде. – Мне нужен отец Лопес.

– Да-да. Он в спортзале. Марк сказал мне, что встретил вас этим утром. И вы сказали, что у вас появились версии.

– Мы над этим работаем. А где спортзал?

– Вон в ту дверь, прямо по коридору до самого конца, потом налево.

– Спасибо. – Ева кивнула в сторону мальчиков. – Желаю удачи.

– Все будет хорошо.

– Нита не любит копов, – заметила Ева, шагая по коридору рядом с Пибоди.

– Может быть. А может, просто приняла твои слова всерьез. Если б я тебя не знала, тоже подумала бы, что ты не шутишь.

– Я только хотела припугнуть мальцов.

– Что ж… Тоже способ.

– Видела парня справа? – спросила Ева. – Он здорово держал удар.

«Как и Лопес», – подумала она и толкнула дверь спортзала. В середине спортивной площадки было выгорожено нечто вроде ринга для спарринга. В другой половине зала ребята практиковались на тренажерах под присмотром двух женщин в спортивных костюмах, а Лопес – красные боксерские перчатки, черный шлем с маской, мешковатые черные шорты – боксировал на ринге с Марком.

Марк провел удар.

Другая группа ребят толпилась вокруг ринга, «болели» каждый за своего. Весь спортзал звенел голосами, топотом ног и глухим стуком боксерских перчаток, бьющих по телу.

Оба мужчины вспотели и, несмотря на разницу в возрасте, на взгляд стороннего наблюдателя, прекрасно подходили друг другу. Но Ева видела, что Лопес проворнее и к тому же наделен врожденной боксерской грацией. Он заставлял соперника подходить ближе, втягивал его в свою игру.