Водитель сказал покладисто:

– Ищете, значит, найдете. В Кривой Мольде ребята – кровь с молоком.

Я усмехнулась. Вот он как меня понял! Ну и ладно. Ну и пусть.

– Сам-то я щедровский, – продолжал развивать беседу водитель. – А жена у меня из Кривой Мольды. Живем мы в Щедром, да только полчаса назад теща позвонила – с сердцем у нее что-то, срочно приезжайте. Жену я не взял – она простыла, а сам вот еду. Корвалол везу, валокордин. Тонометр. А вы, я погляжу, умертвие будете?

– Да, я умертвие. А это имеет какое-то значение?

– Да нет, вы не подумайте чего. У меня брат умертвие. Умер от рака, сгорел в тридцать лет. Восставили. Сейчас женат на оборотнихе, двое детишек у них. Вы, милая, себе жениха лучше всего среди оборотней ищите. В Кривой Мольде их много, и все почти неженатые.

– Хорошо, – покорно кивнула я. Шорох шин усыплял. Разговаривать не хотелось. Я откинула голову на подголовник и задремала.

И проснулась только тогда, когда доброхот-водитель тихонько потряс меня за плечо:

– Просыпайтесь, милая, вот и Кривая Мольда. Вас в Дом колхозника отвезти?

– Нет-нет, я выйду здесь, немного погуляю до рассвета, – сказала я и достала кошелек старца. Вытащила деньги: – Это вам. Спасибо, что подвезли.

– Да я от чистого сердца…

– Все равно, возьмите.

– Ну спасибо вам, красавица.

Водитель взял тысячу, высадил Бантика и Астарту и уехал. Я стояла посреди небольшой площади перед зданием управленческого типа. Сельсовет, наверное, или как там это у них называется…

– Я чую, – придушенно пискнула Астарта.

– Что ты чуешь?

– Мышь мертвую, неделю пролежавшую на солнце. Бабу ту окаянную чую! Ох, недаром мы сюда приехали!

– Нужно найти старый элеватор, – сказала я. – Заброшенный. Они там.

Я была в этом стопроцентно уверена.

– Идем по запаху, – возгласила Астарта.

И мы пошли вслед за ней.

Астарта уверенно вела нас мимо жилых улиц в какую-то промышленную зону. Ну не совсем промышленную. Просто замелькали фермы (и запахло коровьим навозом), потом мы миновали небольшое озерцо (запахло уже гусиным пометом) и углубились в лесопосадку. Вышли из нее и буквально уткнулись носами в яркую белую вывеску: «Стой, путник, кто бы ты ни был! Стой и подумай о вечном! Ибо ты всего в трехстах метрах от Шамбалы!»

– Шамбала, – растерянно протянула я. – Откуда здесь Шамбала?

– Стоп, – подняла лапку Астарта. – Я кое-что припоминаю. Господин Фомаид читал мне об этом из газеты. Под Кривой Мольдой местные спелеологи нашли три огромные пещеры необыкновенной красоты. Туда сразу принялись лазить все кому не лень. И прозвали это место Шамбалой. Молодежь тут в эзотерику играется, к вечным ценностям приобщается.

– К каким вечным ценностям? – автоматически спросила я.

– Так к вечным же! – повторила Астарта – Выпивка, травка и девочки. Они тут, кажется, даже палаточный городок устроили. Похоже, нам именно туда.

– Надеюсь, мы ничем не оскорбим адептов местной Шамбалы, – промурлыкал Бантик. – Но если что, мои зубы, хвост и когти в вашем распоряжении, милые дамы!

Мы осторожно обошли крикливую вывеску и направились к какой-то непонятной постройке среди холмов. Как оказалось, когда мы подошли ближе, это и был старый элеватор.

– Дальше куда? – спросила я у Астарты.

– Потеряла запах! – пискнула она. – Точнее, не потеряла. Он просто пропал. Словно под землю ушел.

– Под землю, – повторила я. – Так оно и есть! Надо искать Леканта и Лалит в пещерах! Как мы можем туда спуститься?!

Видимо, я слишком громко это сказала. Потому что неподалеку от нас вдруг вспыхнул фонарик и неуверенный мальчишеский голос излишне сурово спросил:

– Это кто тут шляется по ночам?

Бантик и Астарта выгнули спины и зашипели, а я просто заслонила глаза рукой – свет фонарика оказался неожиданно ярким.

– Здравствуйте! – сказала я. – Мы не шляемся, мы эти… как это… адепты Шамбалы.

– Какие вы адепты, – недоверчиво протянул мальчишка, а это был именно мальчишка лет тринадцати, теперь я разглядела. Тут из кармана его брюк полилась какая-то до боли знакомая мелодия. Точно, «Пришла пора соборов кафедральных» из мюзикла «Нотр-Дам де Пари». Паренек вытащил мобильник.

– Слушаю! Да, светлейший. Незаконное проникновение на территорию лагеря. Девушка и две кошки.

– Кот и кошка, – поправил мальчика Бантик.

– Привести нарушителей к вам? – меж тем спрашивал у трубки пацаненок. – Так точно, светлейший.

Он убрал мобильник в карман и строго сказал мне и Бантику с Астартой:

– Извольте следовать за мной. Вы проникли на частную территорию.

– Тут нигде не написано, что это частная территория, – попробовала возмутиться я. – Мы просто хотели посмотреть пещеры.

– Со вчерашнего дня пещеры и прилегающие к ним окрестности являются собственностью организации «Люди Шамбалы». Нашей организации, – скромно потупился мальчик.

– И к кому ты хочешь нас отвести?

– К Высшему дхиану.

Я вздрогнула. Дхиану?!

– Хорошо. Веди, – сказала я. – Мы вступим в вашу организацию.

– Мы абы кого не принимаем, – гордо ответствовал пацан и повел нас по едва заметной тропке среди руин элеватора.

– А я не абы кто, – заявила я. – Я умертвие с высоким КПД.

– С высоким чем?

– Коэффициентом полезного действия. Шамбала Шамбалой, а физику тоже знать надо.

– Когда придет эра Нью Эйдж, – мрачно сказал паренек, – никакая физика уже не нужна будет.

– Ну-ну, – скептически хмыкнула я.

Постепенно развалины и холмы стекли в небольшую низинку. Там расположились с полдюжины палаток.

– Это и есть «Люди Шамбалы»? – спросила я.

Паренек кивнул.

– А где палатка самого главного?

– Вон она. Самая большая.

Здоровенная белая палатка, казалось, парила в предрассветном воздухе. Мы направили свои стопы к ней.

Около входа наш несовершеннолетний конвоир скинул кроссовки.

– Вы тоже разуйтесь, – строго приказал он мне. – К светлейшему нельзя в обуви.

– Вот еще! – нагло повела себя я. – Кто он такой, ваш светлейший, что перед ним надо босиком ходить?

Тут полог палатки приоткрылся, выпуская наружу небольшую толику света и аромата каких-то благовоний.

– Я светлейший, – донесся до меня приятный мужской голос, – и я приму вас обутой, так и быть.