«Настя?»

Я не отвечаю, глядя на экран телефона.

«Эльф, ты здесь?»

«Извини, я не понимаю, о чем ты. Мне нужно идти».

Знаю, я трусливая лгунья, но это лучше прекратить, чем заиграться. Тем более что мой кофе давно остыл, а разогретый в микроволновой печи круассан – высох и вновь зачерствел.

Я прячу телефон в сумку и возвращаюсь к лекционному залу. Нахожу аудиторию пустой, вхожу в просторную комнату и обращаюсь к мужчине, который стоит ко мне спиной у приоткрытого окна с сигаретой в руке.

– Дмитрий Иванович? Это Анастасия Матвеева. Извините, но вы хотели со мной поговорить.

– Хотел.

– Это насчет конкурсного проекта?

– Нет.

– Тогда о чем?

Я жду, оставаясь стоять на пороге, намереваясь уйти при первой возможности, и мужчина оглядывается.

– Торопишься? Как знакомо. Твоей матери тоже было плевать на чувства других.

Я так и застываю на месте, не ожидая услышать от незнакомца что-либо подобное.

– Простите, что?

– Анна Григорьева. Ее ведь Анной звали? Твою мать?

– Да… – моего дыхания хватает только на то, чтобы ответить.

– Сходство практически идеальное. Невероятное сходство. Странно, что семья твоего дяди никогда и ничего о тебе не говорила.

– Ладно, Рыжий, спускай пар. Я был не прав, признаю.

Я стою в кабинете Бампера и смотрю другу в глаза, пока он молча постукивает тупым концом карандаша о дорогую полировку письменного стола, сидя в рабочем кресле.

– Витька! – не выдерживаю паузы. – Хватит! Не заставляй меня падать на колени!

– Ну, хоть что-то, – Рыжий отпускает злой смешок. – Думал, в твоей голове уже никогда не прояснится.

– Да будет тебе…

– Ничего не будет! – Бампер отшвыривает карандаш в сторону и встает из-за стола. Нависает над ним, упираясь кулаками. – На этот раз, Фрол, твой затяжной неадекват стоил нам серьезных проблем с ребятами Глеба! Скажи спасибо, что цел остался и что живем под Большим Боссом. Это кого хочешь лучше ледяного душа охладит! Не то бы ходил сейчас с отбитыми яйцами!

– А кто вас с Люком лезть просил? – я тоже завожусь с пол-оборота, хоть и не прав. Черт. Это еще хуже! Когда смотришь другу в глаза и не знаешь, что сказать. Вернее, знаешь, но слов так просто не подобрать. – Я сам за себя привык решать! Ты знаешь! И перед Глебом бы ответил!

– Дурак!

Рыжий отваливается от стола и сует руки в карманы брюк. Вздыхает резко, кусая губы.

– Ладно, затерли. Сам он привык решать… Честное слово, Стас, еще раз увижу твою Настю ночью у клуба, одну – перестану уважать. Ты меня услышал? Если она твоя, конечно.

Бампер знает, как вести разговор, и никогда не бросает слов на ветер. Сейчас я чувствую, что этот ветер овевает меня зимним холодом.

– Я чего-то не знаю, Рыжий? – слова друга заставляют насторожиться.

– Может, и не знаешь.

– Витька, не томи.

– Прошлой ночью Настя напоролась на ребят Хрящева. Здесь, у входа в клуб. Ну, чего смотришь, Фрол? Это не я бухал и самоубивался, пока твой Эльф искала тебя.

– Хрящ с ними был?

– Конечно. Собственной персоной. Стоял в стороне, но я заметил, с кем пацаны. Пока нет явных претензий, я не могу запретить им появляться на нашей территории. Люку не говорил, как-никак нейтралитет держим. Ни к чему пока Илюху нервировать.

– Воропаев?

– Не видел. Но мог и не заметить.

– Понял. Я с Хрящевым сам поговорю.

– Твое дело.

– Рыжий…

– Да?

– Спасибо.

– Да п-пошел ты…

Но когда я уже выхожу за дверь, меня догоняет ворчливый и беспокойный голос друга:

– Смотри там не заговорись, Фрол! Если что – звони, приеду! И помни: я на тебя рассчитываю!

Я выхожу из клуба и смотрю на часы. Сегодня мы разминулись с Эльфом в университете, звонок Рыжего застал меня на полдороге к дому, и пока злость свежа, я намерен решить дело прямо сейчас. До того, как вечером заставлю Эльфа поговорить. Не знаю, насколько дорог ей ее белобрысый француз, что между ними было, но теперь, когда я знаю, что чувства живы, когда видел ее глаза и понял, чем они полны, – мне не уйти в сторону. Надолго терпения не хватит.

– Хрящ? Привет.

Я хлопаю дверью машины и улыбаюсь на все тридцать два зуба, направляясь к невысокому плечистому парню, который только что вышел из подъезда многоквартирного дома.

– Фрол? Привет. Ты меня разбудил. Чего звонил?

Хрящ потягивается и чешет пузо под широкой футболкой. Отмигивая сонными глазами. Он не успевает зевнуть, когда я сдавливаю его шею рукой, толкая на дверь.

– Не зевай на улице, Леха, поймаешь шмеля. Лучше расскажи, к кому ты вчера подкатывал – у клуба Бампера?

– Фрол, эй, какого черта?! – упирается парень. – Я думал, ребята преувеличивают, а ты точно с катушек слетел!

– Возможно.

Он силен и пробует освободиться, но я держу крепко. Говорить с ним впустую нет ни желания, ни времени. Нам уже приходилось раньше выяснять отношения, и он хорошо меня знает.

– Леха, ты всегда был сообразительным малым. Не усложняй, иначе придется напрячь твою память. Девчонок много, а я спрашиваю об одной.

Я встряхиваю его, и он нехотя признается:

– Ну, была одна залетная. Ребята ее даже вспугнуть как следует не успели. Бампер, сука, помешал.

Я чувствую, как глаза застилает темная пелена.

– Хрящ, забудь. Она моя.

– А я думал, Рыжего…

Хрящ ржет, и мне приходится садануть его под ребра. Что ни говори, а этот парень всегда был не робкого десятка. С длинной памятью и сволочной натурой, умеющий выявлять в людях слабые места. Хватка за мной, смех раздражает… и я готовлюсь ударить снова. Еще не в полную силу, скорее предупреждая.

– Ну, хватит, Фрол! Отпусти, пока соседи ментов не вызвали.

– Я жду. Ты все еще не сказал.

– А что мне за это будет?

Хитрый жук, сразу просек, что к чему. В этом я не ошибся. Карие глаза в ожидании моего ответа забираются в щелки.

– Будешь жить, Леха, а там посмотрим.

Я ослабляю на шее хватку и смотрю Хрящу в глаза. Напоминаю, что приехал к нему не в гляделки играть, но если он хочет, можно и дракой соседей порадовать. Почему нет?

– Ну, хорошо, – сдается Хрящ. – Я запомнил ее. И я знал, что Рыжий занят.