– Я тоже тебя не только разумом помнила.

Глеб замер, после подался вперед.

– Повтори, – сказал он тихо.

– Мое тело тебя помнило. И очень скучало.

– Быть не может, – выдохнул брюнет.

Я не могла не улыбнуться.

Может – не может… Черт! Да какая разница? Если приглядеться, вся наша история одно сплошное «невозможно».

Умершее было настроение взлетело под потолок. Ну и что с того, что мы не укладываемся в рамки? Мы вместе, а остальное – мелочи.

– Видимо, все дело в том, что ты незабываем… – прошептала я и сделала шаг назад. В конце концов, работу никто не отменял.

Глаза демона вспыхнули алым. Он медленно поднялся, одарил странным, почти безумным взглядом.

– Розочка… – ох, совсем охрип, бедненький. – Розочка, иди-ка сюда…

Черт! Как его задело…

– А может, не надо? – Как-то ну очень жалобно прозвучало. – Может, до дома потерпим?

Точно знаю – инкуб терпеть не собирался, да и я уже плавилась, воображая, как его губы скользят по моей шее, как сильные, но невероятно трепетные руки, сжимают талию.

И все бы непременно случилось, если бы не очередной телефонный звонок. Снова хард-роковый.

Глеб посмотрел на мобильный с искренним отвращением.

– Ладно… – вздохнул он. – Ладно, розочка. Так и быть. Дома разберемся. Тем более это не единственное, что хотела мне сказать, верно?

Вот черт. Опять двадцать пять!

Ну не могу признаться первой! Не могу и не хочу!

Хочу ли я, могу ли я… а кого это волнует? Глеб, он же принципиальный и упрямый, особенно когда не надо. Оба обещания сдержал – до дома дотерпел, потом заловил! Не сразу, конечно, но…

В общем, зеленоглазый шантажист как ни в чем не бывало принял душ и переоделся в домашние мягкие штаны. С аппетитом, не забывая смущать меня обалденным рельефным торсом, уничтожил ужин.

В процессе ужина честно пытался соблазнить маленькую наивную ассистентку бокальчиком «брюта», и она даже согласилась. После, оставив инкуба наедине с посудомойкой, сама в душ отправилась…

Теплые, упругие струи, фруктовый аромат шампуня – кайф! Жизнь прекраснее с каждым мгновением, настроение стремительно приближается к отметке «максимум». И ничто не предвещает беды, ага-ага.

А «беда», как вскоре выяснилось, караулит под дверью ванной комнаты и отступать не собирается.

Халатика, который (точно помню!) оставляла на вешалке, не нашла. Пришлось завернуться в полотенце и отправиться на поиски. Тут-то меня и поймали. Самым наглым образом прижали к стенке и, пока пыталась справиться с набежавшей волной жара, от полотенца избавили. После подхватили на руки и уверенно потащили в глубь берлоги – то бишь к кровати.

– Скажешь? – вопросил Глеб. Голос прозвучал хрипло.

– Я уже все сказала, – то ли писк, то ли стон.

– Ладно, розочка, – не стал спорить демон. – Раз на чистосердечное пойти не готова, будем допрашивать по всей форме.

Шеф аккуратно сгрузил ослабевшее тельце на постель, окинул пристальным взглядом.

– Понадобится – применим пытки, – уверенно сказал он. Тоже на кровать забрался.

Я колоться не собиралась, поэтому шустро перевернулась на живот и попыталась отползти. Увы, маневр не удался – меня аккуратно ухватили за щиколотки и подтащили обратно.

Потом руки инкуба прошлись по попе и талии, сам монстр переместился, уселся на мои бедра. М-да… теперь точно не удрать.

Я заерзала, протестующе пискнула.

– Розочка, розочка, – вздохнул инкуб с грустью. Грусть, разумеется, притворной была. – Ну на что ты меня толкаешь, а?

– А? – переспросила я.

– Может, все-таки скажешь? Сама. По-хорошему.

– Я уже все сказала.

– Да неужели?

Мои вторые девяносто медленно сжали, потом погладили и сжали опять.

Уф! Так вот вы какие… проблемы сексуального характера!

– Глеб!

– А?

– Глеб, я все сказала. А ты подло подслушал!

– Подло?! – Возмущение было громким, но опять-таки притворным.

– Конечно. Будь ты честным человеком, ты бы появился на пару минут позже. Или раньше. – А не в тот момент, когда я с Шоном откровенничала.

– Я не человек, – парировал брюнет.

– А без разницы. Практика показывает, что все вы одинаковы.

– Да ты что…

Я снова заерзала, и в этот раз мне позволили перевернуться. Даже привстали ради этого – о как!

Но едва мы оказались лицом к лицу, тишину спальни нарушило уже осточертевшее:

– Кри-ис, ну скажи…

Я фыркнула и демонстративно сложила руки на груди. Вернее под грудью, но это неважно.

Спустя пару секунд эти самые руки оказались крепко прижаты к постели, а Глеб наклонился до того низко, что его дыхание щекотнуло щеку.

– Кри-ис… – хитро протянул тот, в чьих глазах уже мерцали алые всполохи, и чья близость напрочь лишала воли.

Опять воображаем прорубь! Малюсенькую такую, но ведь это лучше, чем ничего.

– Какая дерзкая, какая непослушная розочка… – усмехнулся демон. Провел раздвоенным языком по моим губам.

Взрыв – мягко сказано. Ядерный взрыв – уже ближе. Бунт гормонов, марш мурашек, волна огня по коже. Кровь вскипела в момент, сердце забилось невероятно быстро.

Я застонала.

– Громче… – распорядился инкуб, прикусывая нижнюю губу. Не свою, разумеется. Мою!

И я послушалась, но не потому, что хотелось, – просто не смогла сдержаться.

Губы шефа дрогнули в улыбке.

– Эх, золотце… Ну на что ты меня толкаешь?

– На что? – Снова попугайничаю, но собственный голос уже не узнаю. Тоже охрипла. Бедненькая! Бедненькая я!

Ответ был нелогичным, но закономерным:

– Скажешь?

Да е-мое! Ну сколько ж можно!

В общем, я не выдержала и таки сказала.

– Тиран.

Глеб красноречиво заломил бровь, а я подумала и добавила:

– Самодур. Самодур и сатрап!

– Лягушечка, – разулыбался красноглазый. – Маленькая моя лягушечка…

Не ответить на поцелуй было выше моих сил, хотя прекрасно понимала, чем это все закончится. Глеб завел мои руки за голову, сжал запястья одной лапищей. Пока я брыкалась и фыркала, приспустил домашние штаны и лег сверху.

Вторжение было медленным, уверенным, но нежным. Протяжный сладострастный стон – сперва его, а уже потом мой. Могу гордиться своей выдержкой.