Полицейский все глубже погружается в свои спутанные мысли.

Его Алла, его друг, его сын. Бывшие. Все ложь, все глупая выдумка и все уплывает.

Ему бы хотелось, чтобы Глеб сам во всем признался. Глеба он бы смог простить. Наверное. Хотя от этого легче не стало бы.

Придется самому. Вечно притворяться невозможно. Еще день, еще месяц, еще год? Нет. Я поговорю с Глебом сегодня.

Владимир знал. Он знал, к кому ушла жена после их развода. Не просто ушла, убежала вприпрыжку. В тот же день переселилась. А еще он знал самую горькую тайну. Этот секрет разъедал изнутри. Костик, любимый сын, это ребенок Глеба.

Мимо проезжают машины.

Асфальт блестит. Отражает в себе фонари.

Навстречу идут редкие прохожие.

Что это, если не судьба? Владимир косится на сестричек. Жизнь дает шанс отыграться на их семье за собственные неудачи.

На фоне чужих свои проблемы не кажутся такими уж нерешаемыми. Алла, Костик. Возможно, если чуть-чуть постараться, все можно исправить, или оставить как есть? Возможно, если Владимир решит проблемы девочек, его судьба как-то сама изменится.

Судьба?

Но он не верит в судьбу. Никому уже не верит.

Какое-то время они с девочками идут молча. Лилия пытается протестовать, но Владимир уже все решил.

Полицейский замедляет шаг. Не специально. Просто когда голова занята проблемами, его ноги сами выбирают удобный для них темп. Тело переходит в режим автопилота.

Уши слушают, но не слышат. Глаза смотрят, но не видят. И рот. Губы говорят то, что сами хотят сказать.

– Вас не ищут, – говорит полицейский.

– Что?

– Расскажите мне правду. Зачем вы с сестрой удрали? Что на самом деле произошло?

Лилия что-то возражает, в очередной раз начинает рассказывать свою историю о том, как папа издевался и мучил маму.

Голова Владимира в ответ кивает, но не верит ни единому слову девушки.

Лилия по третьему разу описывает, что с ними произошло. Но для автопилота все звучит слишком неправдоподобно.

Он и сам не раз скандалил с Аллой. До рукоприкладства не доходило, но чего они только не выкрикивали друг другу в пылу ссоры. Если Владимир успевал себя сдержать, все заканчивалось быстро и обоюдными извинениями.

Но если мозг отключался…

Автопилот знает, какими бывают эти истерички. Он их видит насквозь. И он не подбирает слова.

Именно этот автопилот и сказал Алле заветную фразу. Сказал, сволочь, в присутствии Костика.

«Пошла вон из моего дома, шлюха! Наркоманка! Проваливай! И ублюдка своего прихвати!»

Обратно время не вернуть.

Что сказано, то сказано. И как бы Владимир потом ни извинялся и ни пытался объясниться… Та фраза стала кувалдой, что добила умирающую семью. Можно покачать головой, что случайно брошенная фраза, тем более во время скандала, не может стать последней каплей. Так не бывает. Но Владимиру проще так думать.

Удобно свою вину, все свои беды и несчастья свалить на минутную слабость, на автопилот.

Владимир проецирует на себя жизнь девочек и подсознательно пытается оправдать их отца. Как бы повел себя его автопилот, окажись он в той ситуации? Что спровоцировало мужчину?

– Возможно ли… Что ваш папа не виноват? Возможно ли, что вы неправильно что-то поняли? Или дофантазировали.

– Ым, что?

– Я не хочу сказать, что ты врешь.

Автопилот подводит к мысли, что девушка не видела начало скандала. И она не знает, с чего все началось. Лилия услышала крики, увидела пугающую картину, а дальше она отпустила фантазию на волю и сделала неправильные выводы.

– Ым, я не вру.

– Допустим.

– Не вру!

– Ладно.

Автопилот не собирается спорить. Он скоро встретится с родителями Лилии и сам во всем убедится.

– Лучше мы пойдем молча, – добавляет Владимир и прибавляет шаг.

Лилия смотрит на хитро улыбающегося полицейского. Он ведет ее и маленькую сестренку в пасть ко льву.

Он обманет.

Сдаст.

Оставит их.

Он не хочет… и не сможет помочь.

Лилия берет сестру за руку.

– Лилочка, нам нужно убегать… – шепчет малышка.

– Так, ым, Майка, – отвечает шепотом Лилия. – Давай еще поиграем в кото-Котофеича?

Не дожидаясь ответа, Лилия показывает три пальца и шепчет «три».

Майя смотрит на сестру.

Играть в кото-Котофеича значит быстро убежать и спрятать своего кота. Она смотрит на полицейского, на лужи.

– Лилочка, ты хочешь, чтобы мы удрали от дяди Вовы? – едва слышно переспрашивает малышка.

Лилия кивает.

– Лилочка, он не добрый и не хороший?

– Два, – говорит Лилия, сгибает палец и показывает два.

Майя кивает.

– Там мокро, но я смогу.

– Один, – говорит Лилия и показывает указательный. – Начали!

Майя послушно отпускает руку сестры и бежит в темный двор незнакомого дома. Лилия отталкивает полицейского, бросает зонт и убегает следом.

Автопилот Владимира отключается.

Мгновение он стоит, пытается понять, что произошло. Смотрит на перепрыгивающие лужи девочек.

– Стойте! Куда?

Он поднимает зонт, складывает и идет следом за сестричками.

Майя бежит впереди, Лилия за ней, Владимир идет быстрым шагом. Он намеренно не догоняет, оставляет сестричек в поле зрения и держит дистанцию.

Главное не дать им слишком далеко отбежать. На улице темнеет, а без очков Владимир рискует потерять девочек.

Дождь то замирает, то с новой силой бьет в лицо.

План Лилии удрать оказался паршивым и провальным. Она это уже поняла, поняла. Поняла она и то, зачем полицейский не бежит во всю силу. Он не хочет изматывать детей.

– Ым, заботливый.

Дурацкий план.

Идиотский.

Лилия корит себя за глупость, но продолжает бежать. Вечер, холодно, и нет денег. Девочкам некуда податься. Так или иначе придется вернуться к полицейскому.

Догоняет Майю, попутно придумывает оправдание для объяснений, когда их поймают.

– Все, ым. Остановись. Нет, ым, смысла.

Малышка оборачивается и смотрит на сестру.

Волосы Лилии намокли, слиплись и спадают неровными прядями на плечи.

– Сейчас, ым, он подойдет.

– Дядя Вова нас обидит? Как нам его обмануть?