– А имя проводника не помните?

– Помню, разумеется, помню… да, его звали Гоша, видимо, Георгий. И кличка странная такая, Чист.

Мы с Хип быстро переглянулись.

– Спасибо, профессор. Посидите здесь, вам сейчас помогут, я попрошу принести кофе и завтрак. Отдыхайте. Гайка, побудь с Машей, пожалуйста, ты ей сейчас реально нужна, я отойду.

Стажер кивнула и начала что-то рассказывать успокаивающее уже выплакавшейся, притихшей девушке. А я пошел, сжав кулаки до хруста. Никогда раньше не было у меня желания стукнуть Яковлева по лицу, но теперь, наверное, я к этому реально готов. Эх, академик, что ты этой гниде, интересно, пообещал? Амнистию, прощение долгов перед законом? Ты же вроде понимаешь в людях, Яковлев, как ты мог отправить в Зону ученых в сопровождении такой мрази? Неужели настолько хреновы ваши дела, что ты подписываешь на экспедиции любых сталкеров, вообще любых?

А ты, Гоша, берегись теперь. Интересно, как бы ты сейчас поганый свой рот на сторону перекосил, если б узнал, что я тоже здесь, под Москвой? Лежит патрон именной, заветный, в сумке лежит, но теперь я его в мягкую фланельку заверну и поближе держать буду, в кармашке разгрузки. Только попадись мне, тварь.

Из дома захватив тонкий, но мягкий, теплый спальник – у Марии с минуты на минуту начнется сильный озноб, – я заглянул в «ТрактирЪ».

– Доброго здравия работникам питательного фронта! – Отсалютовав, я подошел к «прилавку», на котором дымились чашки со свежесваренным кофе. – Нина, у нас там пятеро голодных и уставших «ботаников» у костра сидят. Им бы перекусить чего.

– Есть кусок медного провода и пассатижи. – Черноглазая, веселая жена Сибиряка поставила на стол алюминиевый котелок с горячей гречневой кашей с крупными кусками белорусской тушенки и поджаренным луком. Рядом встали термос и пять глубоких пластмассовых тарелок. – Смотри, Седой, неделю на кухне работать будешь!

– Есть работать на кухне неделю. Можно даже две, но только с вашими харчами. – Я улыбнулся, подхватил щедрый завтрак и отправился обратно к ученым. По дороге встретился Проф.

– Утро доброе, Л… Седой. – Зотов поправил очки, взглянул на котелок. – Уже раздача каши, надо полагать?

– В каком-то смысле да, профессор. Учтите, в лагере сейчас ваши коллеги, физики и биолог. Это я им несу.

– Ох… это не дело. Мне бы крайне нежелательно попадаться им на глаза, ведь непременно начнутся расспросы. Кто же?

– Александр Демирчян с командой.

– Да, да, мы хорошо знакомы. Пойду-ка я, пожалуй, обратно в дом…

– Вы бы спросили, Проф, как они здесь оказались. Это не очень забавная история, сразу хочу сказать.

Зотов задержался и, обернувшись, быстро кивнул:

– Расскажите!

– Гавриил отправил экспедицию с Чистом. Тем самым, которого мы с рук на руки передали безопасникам НИИ, рассчитывая, что гаденыша изолируют.

– Подумать только… – в горьком удивлении выдохнул Проф. – Форменное безобразие. Поверить не могу, что Яковлев доверил экспедицию в руки такого мерзавца. И ведь мы все ему говорили, предупреждали…

– Игорь Андреевич… – Я обратился к Профу, с досады даже перейдя на официальный тон. – Ну что за глупость? Неужели здесь бы никого не нашлось желающих? Целый поселок сталкеров, налажены контакты…

– В том и дело, уважаемый, – печально вздохнул Проф. – В том и дело, что никого. Мы много раз пытались привлечь проводников. Новички, Зоны не видевшие, да, очень охотно идут навстречу, но толку от них нет никакого. А те ветераны, кто был бы полезен, предпочитают дела с нами не иметь. В том числе и по нашей вине. Единожды предавший, кто тебе поверит? Вы, сталкер, нам все еще верите и помогаете, спасибо вам за это. Остальные – нет, почти никто, все работают через торговцев, посредников и держатся от НИИ как можно дальше. И я их могу понять после того, как НИИАЗ во время отстранения Яковлева от руководства всех вас просто предал. Наладить заново добрые отношения удастся очень нескоро, если вообще возможно.

– Неужели совсем никого не нашлось, профессор?

– Видимо, совсем. Яковлев тогда еще вам признался, что у него безвыходная ситуация. Но по крайней мере он бы мог просто не утвердить экспедицию или привлечь кого-нибудь не такого опытного, но все-таки имеющего представление о Зоне, хотя бы ваших слушателей. Но отправить ученых с этим, простите, Чистом – уже выше моего понимания.

– Нет уж, Проф. Не надо моих слушателей в сопровождение экспедиции. Я не в состоянии их ничему обучить, о чем стараюсь докричаться вот уже скоро третий год. И еще. Зря я тогда отбой стрельбы дал, Проф. Честное слово, зря, – сказал я. – Ладно, разберемся. Как там Пеночка?

– Спит и успешно поправляется. Рана на плече затягивается, воспаление полностью прошло. Думаю, через три дня уже проснется в хорошем самочувствии. Подождем, сталкер.

– Само собой. Спасибо за хорошие новости, профессор.

Каша с тушенкой, еще горячая, была роздана ученым. Машу, которую действительно уже бил сильный озноб, несмотря на заметно потеплевшее утро, Хип укутала в спальник, и та почти сразу уснула прямо на лавке – Демирчян подложил ей под голову свернутый свитер вместо подушки. Сионист сообщил в НИИ, к нам уже ехал институтский вездеход в сопровождении БМП и взвода солдат, поэтому нам с Хип получилось отпроситься в дозор до вечера. В поселке быть на время присутствия Ботаника точно не следовало. Проф заперся в доме и продолжил заниматься обустройством временной лаборатории, Пенка крепко и мирно спала.

Наш пост располагался на опушке соснового бора, где высокие, стройные деревья уступали свое место густому ракитнику и молодому осиново-березовому редколесью. Заброшенное поле уже зарастало невысоким кустарником, но хорошо просматривалось из «гнезда», оборудованного на дереве и дополнительно замаскированного зеленой ленточной сеткой. Внутри «гнезда» на настиле из жердей располагался небольшой лежак, перед «окном» лежала доска, на которую удобно встали сошки Хакера, и, оставаясь незамеченным, я мог легко видеть дорогу более чем на километр и широкий сектор поля. С другой стороны дороги в таком же «гнезде» среди густых зеленых веток устроилась Хип, и я, сколько ни присматривался, так и не разглядел ни лестницы, ни маскировочной сети, ни блеска оптики.

Зашипела рация, послышался негромкий, но внятный голос:

– Ястреб-шесть.

– Байкал-один, – тихо произнес я условленный отзыв, и рация отключилась. Проверяет дежурный сохранность каждого поста вокруг сталкерского поселка, где в «гнездах», замаскированных валежником и лесной травой «ячейках», на пригорках и овражках у троп стерегли гостей и врагов сталкеры-часовые.

В облачке пыли издалека показалось «корыто» институтского вездехода, но уже не с пластиковой, а с металлической броней зеленого цвета, а на башенке крыши вместо дальнего детектора была видна скорострельная тридцатимиллиметровая пушка, спаренная с крупнокалиберным пулеметом. За ней, немного отстав, катила БМП с несколькими бойцами на крыше. НИИАЗ, значит, пожаловал за своими учеными. Ну, это хорошо – с таким сопровождением доставят домой без проблем. Передав в рацию о приближении машин, я снова устроился на лежаке и в оптику начал изучать окружающий пейзаж.