Вначале после выпитого ему и впрямь полегчало. Гнетущее напряжение сменилось приятной слабостью в теле, но в какой-то момент хмель сделал руки и ноги ватными, а голову тяжелой. Разум помутился, мысли стали ускользать, и Риз провалился в пьяную дремоту. Пару раз он приходил в сознание, чтобы сделать еще глоток, а затем снова возвращался в забытье. В одно из таких пробуждений с ужасом подумал, что ослеп, пока не понял, что комната погрузилась в темноту из-за ночных сумерек. После такого пить он больше не стал, выронил бутылку из непослушных пальцев и крепко уснул.

Вязкое, сумбурное сновидение тянулось долго, но оборвалось внезапно: звонким треском, глухим ударом, а затем все повторилось по новой. С таким звуком обычно бьются стекла и падает на пол что-то тяжелое. Когда Риз учуял дым, стало очевидным – это не сон, а происходит в его доме прямо сейчас.

Он вскочил, едва не завалившись на первом же шаге, с трудом восстановил равновесие, вцепившись в каминную полку, и на непослушных ногах поковылял из гостиной, следуя на шум.

В холле он увидел первый огненный снаряд, пущенный в окно: камень в парусиновой обертке, пропитанной керосином и обмотанной веревкой, служившей фитилем. Пламя от него уже заиграло на деревянных досках, и теперь черное пятно под оранжевыми всполохами медленно расползалось вширь. Риз бросился тушить огонь – и тут же отпрянул, потому что с улицы в него полетело еще несколько камней. Поджигатели с остервенением принялись метать снаряды, силясь попасть в живую мишень. Один точный бросок мог бы размозжить ему голову, но Ризу чудом удалось увернуться и убраться подальше невредимым.

Он метнулся на кухню, к раковине. Плеснул в лицо холодной водой, похлопал себя по щекам, пытаясь вернуть ясность ума, потом сообразил намочить полотенце, чтобы не надышаться дымом, от которого уже щипало глаза и першило в горле.

Весь хмель вылетел у него из головы при виде гостьи, нарисовавшейся в проеме. Неважно, проникла она через разбитое окно или взломанную дверь, – спрашивать об этом Риз не желал. Он и без того знал, что дом окружен и все выходы перекрыты. Но если остальные поджигатели, караулящие его у дверей, были невидимой угрозой, то удильщица с лицом, перечеркнутым шрамом, грозила ему по-настоящему. Нож в ее руке возник словно из ниоткуда; не стоило сомневаться, что на сей раз она пустит его в дело.

При виде знакомой удильщицы Риз так и застыл с полотенцем в руках, точно болван, выбравший для защиты самое неподходящее оружие. Мокрая тряпка против ножа; озлобленная налетчица против хмельного домографа. В этой схватке у Риза не было никаких шансов. Он бы мог просто сбежать, но в дверь, ведущую во двор, уже ломились. Удильщики пришли за ним всей стаей и окружили дом. Оставался единственный путь – прорваться на второй этаж и искать выход там. Риз пока не знал, как улизнет поверху, но решил вначале разобраться с противницей. Если он и этого не сможет сделать, то план по спасению ему уже не понадобится.

Риз бегло осмотрелся и шагнул вперед, навстречу удильщице. Та, осклабившись, повторила за ним движение, сместившись так, чтобы закрыть ближний угол. Следующим шагом Риз вынудил ее подойти ближе. Она не сводила с него жесткого, свирепого взгляда, глаза сверкали неживым, металлическим блеском, точно два гвоздя, прибитых к лицу.

– Уйди с дороги, – заявил Риз, зря надеясь, что настойчивый тон способен отпугнуть налетчицу. Глупо, конечно, но попытаться стоило.

– Так попробуй, убери меня, – с усмешкой отвечала она, явно подстрекая напасть первым. Едва заметным жестом удильщица перехватила нож и напряглась всем телом. Приготовилась к атаке.

– Я не бью женщин.

– Даже тех, которые пришли тебя прикончить?

Не дожидаясь ответа, она метнула нож. Лезвие вонзилось в дверцу кухонного шкафа, просвистев рядом с ухом. Риз даже не шелохнулся, его спас случайный промах. Другого шанса могло не представиться, поэтому он больше не раздумывал.

В тот момент, когда удильщица выхватила из-за пояса нож повнушительнее, балка на потолке переломилась с оглушительным треском и рухнула вниз. Налетчица успела вильнуть в сторону, и деревянная громадина лишь зацепила ее, повалив на пол. Что случилось дальше, Риз не видел, уже мчась к лестнице. Он умел управлять безлюдем мысленно, не произнося ни слова вслух, что позволило ему застать противницу врасплох и обрушить потолочную балку. Однако, преодолевая комнату за комнатой, уходя вглубь дома, он безостановочно бормотал себе под нос: «Закрой замки», и двери хлопали за его спиной, послушно ворочали механизмами, создавая временную преграду для преследователей.

Так Риз миновал холл, гостиную, лестницу и длинный коридор, ведущий к тайному ходу на мансардный этаж. Взлетев по ступенькам, он оказался в кабинете с ванной и припал к крану, но холодная вода не избавила его от тошнотворной горечи дыма во рту. Закрыв вентили, Риз услышал утробный гул, исходящий от стен. Он так увлекся спасением самого себя, что позабыл о безлюде, чувствующем каждое прикосновение пламени к своей плоти и испытывающем мучения куда более страшные, чем забитые гарью легкие. Огонь стремительно расползался. Как бы Ризу ни хотелось помочь безлюдю, он был здесь бессилен. Что-то грохотало, стонало, билось и взрывалось в доме.

Оставалось совсем немного времени, чтобы выбраться отсюда. Приставной лестницы у окна не нашлось, прыгать с такой высоты Риз тоже не решился. Уж лучше погибнуть вместе с безлюдем, разделив его участь, нежели распластаться на земле, как раздавленное насекомое.

Его хмельной голове потребовалось несколько минут, чтобы найти толковую идею. Он мог бы попросить безлюдя пожертвовать парой стропил, чтобы перекинуть их на крышу соседнего дома и перебраться на другой участок. Удильщики контролировали только первый этаж, чтобы не позволить ему выбраться из дома живым, но крыши все еще оставались свободны.

Риз выглянул в окно, пристальным взглядом окинул окрестности. Огненные блики поймали несколько суетливых теней внизу: они мелькнули, едва заметные, и скрылись за карнизом. Удильщики караулили у дверей.

Внезапно с другой стороны раздалась канонада разбитых стекол, а затем весь дом сотряс глухой, утробный стон. «Хартрум, – с ужасом подумал Риз. – Они уничтожают хартрум». Он попытался успокоить безлюдя, попросить о последней услуге, но тот не отвечал на зов. Сердце и разум его уже поразил огонь. Издавая мучительные стоны, вот-вот грозящие превратиться в звериный рев, дом содрогался в агонии. Ризу хотелось рухнуть посреди комнаты и закричать вместе с ним, но что-то толкало его вперед, не позволяло остаться.

Мысленно попрощавшись с умирающим безлюдем, Риз бросился к окну. Круглый и тесный проем явно не