Альен и Бонг снова переглянулись и вернулись в капитанскую каюту. Когда к ним присоединился Лоет, мужчины мирно разговаривали и потягивали вино из личных капитанских запасов. На плече Литина уютно расположился паук, и молодой человек поглаживал его без всякой гадливости. Вэй в очередной раз подумал, что синеглазый проныра его раздражает, но промолчал. Только отнял свое вино, уселся на койку и сделал большой глоток из горлышка.

— Что надумали? — спросил он. Вэю не нужно было спрашивать, чтобы понять, что Бонг оставил Альена в каюте со своим умыслом. Значит, тот, скорей всего, уже был в курсе их намерений.

— Как Тина? — вместо ответа спросил Литин.

— Твоими молитвами, — едко ответствовал Лоет. — Спать легла Тина. Из-под ареста девчонка освобождена, поклялась не высовывать носа на палубу.

— Что вы ей за это пообещали? — улыбнулся Альен, и в его глазах появились веселые искорки.

— Отцу незачем подкупать свою дочь, — высокомерно ответил Вэйлр, однако сразу скривился и ворчливо закончил: — Сокровища Биглоу.

— Как все удачно складывается, — просиял Бонг. — Так вот, к чему мы пришли…

Прежде чем мы перейдем дальше, стоит отклониться в сторону и рассказать историю Бонга, благодаря которой вновь переплелись дороги лекаря и бывшего пирата. Итак… Двадцать три года минуло со дня, когда в далеком и таинственном Горастане был свергнут тиран, захвативший когда-то императорский трон и лично казнивший отца нынешнего императора. Волна убийств, казней, притеснений и насилия прокатилась по стране, ввергнув цветущий некогда край в скорбь. И началась долгая и кровопролитная война, унесшая многие жизни. В том числе и жизнь старого учителя Тин Лю Бонга. Он отомстил и бежал от гнева новых властей, унося в своей душе боль утраты и непроходящую любовь к своей далекой Родине.

Теперь во дворце восседал на троне законный император. Когда вести о победе армии принца достигли Тригара, Бонг не колебался ни мгновения. Он вернулся туда, где увидел когда-то свет, где вырос и обучился всему тому, что знал. Удача любила Тина, и он стал личным лекарем одного из сановников. Весть о кудеснике докатилась и до императорского дворца. Вскоре Бонг стал лекарем императорской семьи.

Дворец покорил странника своей красотой. Первые дни он даже говорил почти шепотом, опасаясь нарушить величие древних стен. Но вскоре пообвыкся и стал своим. Особенно на половине его императорского высочества, принца Шэн Ли Дина. Видевший другие страны, познавший приключения, Тин Лю Бонг мог долго и интересно рассказывать о них своему будущему господину.

Дин, чье рождение совпало с днем победы его отца над тираном, обожал истории лекаря. Особенно любил историю про Ангела и отважного капитана Лоета. Про Вэя Лоета Бонг знал много историй, рассказывал их весело, и юноша проникся настолько, что его мечтой стало побывать на землях того славного королевства, где обитал его кумир. Должно быть, это и сподвигло его императорское высочество отправиться с посольством в Маранту, упросив императора отпустить его.

То, что случилось далее, повергло Горастан в печаль: на корабль принца напали пираты. Разбойники, узнав, кого пленили, отправили одного из императорских воинов, охранявших Дина, к его отцу с требованием выкупа. Разгневанный император казнил воина, не сумевшего защитить своего господина. Бушевал горастанский властитель долго, пытаясь найти виновного в случившемся. Еще бы! Единственный наследник, любимый сын, надежда своего отца и всего Горастана, Дин был истинной ценностью императора.

Однако ярость его императорского величества полыхала ровно один день. А на следующее утро брат императора Шэн Ли Дана — его высочество Шэн Ли Чон — отправился к далекой Лаифе, где сидел в заточении принц Дин. Бонг казнил себя за то, что произошло с его высочеством. Он считал, что это его истории привели молодого господина в пиратский плен. И, чтобы искупить свою вину и исправить ошибку, сам вызвался сопровождать принца Чона. Знание Бонгом языка и нравов, царивших на Лаифе, окзалось как нельзя кстати. Император, оглядевший лекаря мрачным взглядом, ответил:

— Это ты отравил моего сына сказками о благородстве разбойников. Если вы вернетесь без Дина, я лично лишу тебя жизни.

— На все воля моего господина, — низко склонился Тин и поклялся сделать все, чтобы принц вернулся на землю Горастана.

Бонг любил паренька царственных кровей как родного сына и его пленение принял как собственное горе. И спасти его лекарь хотел не ради сохранения собственной жизни. Бонг не мог даже допустить мысли, что с Дином может случиться беда и что Горастан потеряет будущего императора. Он готов был умертвить себя сам, если это спасет молодого наследника.

Горастанское посольство встретили на Лаифе с высокомерием, выкуп заломили настолько высокий, что принц Чон чуть не набросился на губернатора пиратского острова. Сумма, взятая с собой, оказалась недостаточной. Выхода дядя Дина не видел, опасаясь, что путешествие до империи и обратно до Лаифы слишком затянется. Посольство пыталось договориться, но разбойники были непреклонны.

Бонг искренне переживал за принца. Оставлять его надолго в лапах пиратов никому не хотелось. Да и само его пребывание под стражей казалось унижением всего Горастана. Потому-то, предвидя скорое свидание со старым другом, Тин Лю Бонг почувствовал облегчение. Он часто вспоминал Вэя Лоета, даже скучал по нему. За долгие годы жизни на чужбине по-настоящему подружиться у него вышло именно с этим аристократом-пиратом. Лекарь нашел в нем родственную душу и проникся к пирату искренней симпатией. У кого же было искать помощи Бонгу, как не у Лоета — кумира принца Дина. Рассудив, что это перст судьбы и никак иначе, Тин поспешил на встречу с Вэем.

— Мальчишку лучше не впутывать, — покачал головой Лоет, глядя на то, как Альен прячет зевок.

— Господин Лоет, может, я и не участвовал ранее ни в чем подобном, но, можете поверить, малодушие не в числе черт моего характера, — Литин поднялся со стула и прошелся по каюте, ожесточенно растирая лицо. — К тому же моя роль не так уж и сложна, я вполне с ней справлюсь. Сегодня прогуляюсь по тем переулкам, где должен буду вести его высочество.

— Вот именно, ты хороший мальчик, — Вэй усмехнулся. — Говорливый, но порядочный. Тебе бы на балах расшаркиваться с дамами да по городскому парку вышагивать. Это не шутки, парни на острове вообще шутить не умеют. Ты мне не нравишься, но лучше я придушу тебя сам, чем доверю эту радость местным головорезам.

Альен обернулся к нему и широко улыбнулся.

— Вы все-таки меня цените, Вэйлр, — произнес он.

— С чего это? — опешил капитан.

— Честь моего удушения вы не доверите никому, — хмыкнул молодой человек. — Признаться, я тронут.

— Или ты закроешь рот, или я тебя осчастливлю прямо сейчас, — мрачно пообещал Лоет.

Литин прикрыл рот ладонью, но в глазах его по-прежнему играли смешинки. Бонг, слушавший их пикировки уже не в первый раз за прошедшую ночь, покачал головой и поднял руку, обращая на себя внимание.