— Понятно… Сколько времени у меня есть на отбор, подготовку? — Максимум месяц…

— Могу я попросить об одной услуге? — Адамс хитро прищурился.

— Все, что угодно! — с готовностью ответил Майкл.

— Мне крайне нужен человек по имени Дональд Шеппард.

— Так в чем проблема? — удивился Майкл. — Берите его, если нужен! Где он? На службе? В отпуске? За границей? — В тюрьме.

— В тюрьме? — растерялся Майкл. — Да, в тюрьме! — пожал плечами Адамс, словно говорил о больнице или санатории.

— Ты извини, сержант, это для меня слишком уж неожиданно! Надеюсь, он сидит не за убийство? — спросил Майкл.

— За убийство, — тяжело вздохнул тот. — Но хотя бы не за убийство полицейского? — с надеждой произнес полковник.

— Нет, не за полицейского, — облегченно сказал Адамс. — За фэбээровца.

— Что? — невольно вскрикнул Майкл. — Час от часу не легче! За что он убил его?

— Да он мне все подробно рассказал. — Сержант не мигая смотрел в глаза Майклу, словно бросая ему вызов. — Он получил небольшое ранение и после выздоровления не захотел продолжать службу, — начал свой рассказ Адамс. Но Майкл быстро спросил: — Так вы вместе служили?

— Да, вместе. На одном задании его подстрелили. Так вот, уйдя из армии, Дон занялся коммерцией и стал разъезжать по стране, предлагая образцы тканей. Дела шли настолько хорошо, что он смог вскоре расширить ассортимент товаров и возил уже не только ткани, но и парфюмерию, бижутерию, для чего и прикупил небольшой пикап, в котором зачастую и ночевал, чтобы сократить расходы на отели. Однажды он узнал о том, что его любимая жена, с которой он не прожил еще и года, встречается в его отсутствие с каким-то мужчиной. Он доверял ей всецело, но сомнения замучили его, и он решил проверить, правда ли это. Вернувшись как-то на пару дней раньше, чем обещал, он стоял под окном и, краснея от стыда, слушал, как этот подонок домогается ее. Хелен умоляла оставить ее в покое, говорила, что любит своего мужа и никогда не пойдет на измену. Проклиная себя за то, что усомнился в верности Хелен, Дон вдруг услышал ее крик о помощи. Не раздумывая, он бросился в дом и увидел, что тот разорвал на ней платье, повалил на пол и пытается насильно овладеть ею. Не помня себя от ярости, Дон схватил медный кувшин и хрястнул насильника по голове. Когда приехала полиция, она застала такую картину: на полу лежал агент ФБР с разбитой головой, напротив него — Дон с простреленной грудью, а рядом сидела его жена и, заламывая руки, приговаривала: «Зачем ты это сделал, Дон, зачем?»

— И платье на ней было в полном порядке? — догадался Майкл.

— В самую точку, сэр! — удивленно воскликнул сержант. И доказать ничего нельзя: единственный свидетель, жена Дона, показывает, что пришел сотрудник ФБР и стал расспрашивать о ее муже, в этот момент врывается Дон, неожиданно начинает кричать, что тот его давно уже преследует и ему это не нравится. Тогда сотрудник достает удостоверение и показывает Дону, предлагая ответить на несколько вопросов. Неожиданно Дон хватает кувшин, бьет его по голове, он падает, Дон хочет ударить еще раз, но тот неожиданно стреляет в Дона. Придя в себя, она бросается к телефону и вызывает полицию.

Сотрудник мертв, Дон тяжело ранен, жена рассказывает свою версию, а когда Дон поправляется, то он излагает свою. Как вы думаете, кому поверил судья? — Сколько? — коротко бросил Майкл. — Двадцать лет! А эта сучка через четыре месяца стала жить с другим, которого, как мне удалось выяснить, часто видели с ней, когда Дон уезжал из дома. Каково?

— История древняя как мир, — со вздохом заметил Майкл, а потом добавил: — Слушай, сержант, ты действительно веришь этому парню? Не мог он сочинить эту историю, чтобы вызвать к себе жалость?

— Эх, полковник! — огорченно взмахнул рукой Адамс. — Если бы вы прошли с этим парнем столько, сколько прошел я, то вряд ли задали бы этот вопрос. — Он покачал головой и отвернулся, не желая, видно, показать свою слабость.

— Хорошо! — немного подумав, решительно произнес Майкл. — Получишь ты своего специалиста! И обещаю, если вы вернетесь из этого похода живыми и удачно завершите его, то он будет помилован.

— Спасибо! — Сержант повернулся и, уже не скрывая слез, стал изо всех сил трясти Майклу руку.

— Надеюсь, что в отряде больше не будет заключенных? — улыбнулся Майкл.

— Нет! Остальных я возьму из тех, кто выдержал проверку кровью в самых сложных испытаниях! — твердо заверил сержант Адамс.

Красавчик-Стив сидел перед телевизором, но не видел, что происходит на экране. Его мысли были заняты совершенно другим: он с нетерпением ожидал, когда привезут Седого, чтобы он смог вернуться с ним к Хозяину. Нет-нет, он не настолько соскучился, чтобы мечтать о скорейшей встрече с ним. Ему не терпелось испытать блаженство со своей новой «щеточкой», которая появилась у него после «натурального обмена» с Рассказовым.

В этой девочке было что-то притягательно-трогательное. Стоило ему появиться, как она начинала ласкать его, целовать ему руки, делать массаж, легко порхая над его кожей своими длинными нежными пальчиками. Она напоминала котенка, с мурлыканьем трущегося об ногу хозяина, нисколько не была назойливой и всегда каким-то шестым чувством ощущала его радость или недовольство. Когда ему хотелось побыть одному, она тут же находила причину и уходила, словно давая ему понять, что делает все только ради него. Это так умиляло Красавчика-Стива, что он все сильнее и сильнее привязывался к ней.

Когда они не виделись несколько часов, она с детской непосредственностью бросалась ему на шею и начинала рассказывать, как она соскучилась по нему и чем занималась в его отсутствие. Всякий раз эти рассказы заканчивались тем, что она настолько сильно истосковалась, что вызывала в своем воображении его двойника-привидение и беседовала с ним, пока не успокаивалась. Чтобы доставить ей удовольствие, Красавчик-Стив обошел все магазины в русской столице, пытаясь подыскать какой-нибудь подарок, пока наконец не набрел на малоприметную антикварную лавку. Его взгляд сразу остановился на одном удивительном изделии из слоновой кости. Какой-то старый мастер своими золотыми руками сумел сотворить это чудо.

Это был шар размером с бильярдный. На нем были выгравированы сценки из любовной жизни какой-то пары. Талантливый мастер сумел передать не только красоту двух любящих людей, но и изобразить все эмоции, которые сопровождают нас во время любви. Внутри этого шара размещался шар поменьше, и на нем художник воспроизвел все, связанное с материнством, — от зачатия до появления младенца на свет. Но и в этом шаре находился еще один шар, на котором были изображены сценки детства ребенка и старение Матери. А внутри третьего шара был четвертый, на котором можно было рассмотреть во всех подробностях приход Смерти.

Вещь настолько поразила Красавчика-Стива, что он мгновенно заплатил продавцу цену, которую тот запросил. Вероятно, тот сразу понял, что продешевил, и заявил, что этот шар продается только в паре с другой вещью, и торжественно вытащил из-под прилавка костяную матрешку. Она была сделана другим мастером и выглядела примитивно по сравнению с шаром. Продавец подумал, что покупатель колеблется, и начал открывать матрешку одну за другой, пока на прилавке их не оказалось семь. И тут Красавчик-Стив, внимательнее приглядевшись, заметил одну особенность: по мере уменьшения в размерах матрешки становились все лучше и лучше, словно художник повышал свое мастерство и довел его до совершенства на самой маленькой. Красавчику-Стиву даже показалось, что она по своему исполнению напоминает стиль мастера, выполнившего первую работу.