— В Малайзии, приятель, в Малайзии! — Ничего себе, куда занесло! — Бондарь брезгливо поморщился.

— Что, не нравится? Может быть, в Бутырке лучше было? — Красавчик-Стив почему-то начал раздражаться. Хотя и понимал почему. Он ничего не имел против этого добродушного парня, но сейчас ему предстояло бросить его в чужой стране, без документов и почти без средств к существованию. Это коробило Красавчика-Стива, и чтобы хоть как-то оправдать свои действия, он искал повод придраться.

— Пока не могу сказать, — Бондарь пожал плечами, — возможно, что и лучше. Вскрытие, как говорится, покажет.

— Посмотрите на него, — язвительно бросил Красавчик-Стив. — Вместо того, чтобы поблагодарить за освобождение, он еще и недовольство выказывает.

— Господь с вами, шеф, какие могут быть к вам претензии, — ухмыльнулся Бондарь. — Спасибо огромное за то, что вызволили меня из коммунистического плена! — Он поклонился ему в пояс.

И неожиданно Красавчик-Стив понял, что за бравадой, насмешкой парень пытается скрыть свою боль, неуверенность, а возможно, и страх. Еще неизвестно, как бы он себя вел на месте этого несчастного.

— Ладно, приятель, замнем, — миролюбиво произнес он. — Кажется, наша машина показалась. — Он кивнул в сторону шоссе, где в наступающих сумерках ярко вспыхнули фары легковой машины.

Они быстро спустились к шоссе. Красавчик-Стив подошел к водителю огромного «шевроле» десяти-пятнадцатилетней «выдержки».

— Не за Красавчиком ли тебя послали? — спросил он по-английски.

— За вами, Хозяин, за вами. — Шофер выскочил из машины и открыл перед ними дверцу. — Пожалуйста, Хозяин!

— Прошу, приятель! — с радушием воскликнул Красавчик-Стив, пропуская вперед Бондаря. — На центральную площадь, — бросил он водителю.

Через двадцать минут лимузин выкатил на залитую огнями реклам площадь. То тут, то там стоили молоденькие проститутки, выставляя напоказ свои прелести и бесстыдно заигрывая с проходящими мимо мужчинами. Как только лимузин остановился, к ним наперегонки подскочили две девчушки лет четырнадцати. У обеих были увесистые груди, прикрытые лишь чуть-чуть, чтобы можно было рассмотреть «товар лицом». Они что-то бойко защебетали, улыбаясь и посылая через каждую фразу воздушные поцелуи.

— Я понимаю, ты соскучился по женскому запаху и телу, но послушайся моего совета: не снимай здесь шлюх на улице, если ты один. Лучше всего в какомнибудь бистро, где и недорого и комнатка найдется. Да и хозяина в случае чего всегда можно найти, — с намеком сказал Стив, не обращая внимания на молоденьких проституток. Потом, когда они ему надоели, он брезгливо взмахнул рукой и коротко бросил по-английски: — Прочь! — Те сразу перестали щебетать и покорно отошли от машины.

— Ну что, приятель, пришла пора прощаться. — Красавчик-Стив залез во внутренний карман и вытащил небольшой конверт.

— Как прощаться? — растерянно спросил Бондарь. — Вы что, так меня и оставите одного здесь, в чужой стране, в чужом городе?

— Наша миссия заключалась в том, чтобы спасти тебя, вытащить из тюрьмы, вывезти из страны, в которой тебя будут преследовать, «вручить тебе небольшие… как это говорят у вас? А, подъемные! Правильно? — Он протянул ему конверт. — Правильно, — ответил Бондарь и взял его. — Рад был знакомству с тобой. Может, когда-нибудь и встретимся. — Красавчик-Стив крепко пожал ему руку и открыл дверцу автомобиля. — Ничего не понимаю!

— А ты был уверен, что мне от тебя что-то будет нужно, — подмигнул Стив. — Ровным счетом ничего! Удачи тебе. Бондарь! — Он помахал ему рукой, хлопнул дверцей, и лимузин резко сорвался с места.

Бондарь стоял с растерянным видом и глядел вслед машине, все еще надеясь, что та остановится и Красавчик хитро рассмеется и скажет, что здорово его разыграл. Однако прошло минут пятнадцать, а машина не возвращалась, и Бондарь понял, что тот с ним не шутил, а действительно оставил его одного в этом красивом и шумном городе. Интересно, сколько «подъемных» дают в их фирме? Он открыл конверт, вытащил тощую пачечку однодолларопых купюр и пересчитал — ровно тридцать семь долларов, и ни центом больше. Бондарь подумал, что в Афганистане на такую сумму можно было худо-бедно прожить около месяца. Он вдруг почувствовал сильный голод и решил зайти в какую-нибудь дешевую забегаловку. Не зная, в какую сторону направиться, он сделал, как в далеком детстве: плюнул на ладонь, затем ударил по ней ребром другой ладони и пошел направо, куда полетела слюна.

Его английский был на уровне школьной программы, то есть почти нулевым, и потому он решил положиться на свои глаза и нюх. Вскоре его внимание привлекла вывеска, на которой были нарисованы примитивные тарелка, вилка и ложка: видно, для таких грамотеев, как он. Недолго думая, Бондарь решительно толкнул дверь и вошел. Он был настолько увлечен своими мыслями, что совершенно не обратил внимания на какого-то невзрачного молодого парня, не выпускающего его из вида.

Заведение действительно оказалось небольшой забегаловкой, в которую заглядывали только в двух случаях: перекусить на скорую руку или скоротать время за рюмкой местной «отравы», которая была противна на запах, цвет и вкус, но быстро била по мозгам.

Заметив, что обслуживает посетителей какой-то молодой шустряк, а один из столиков свободен. Бондарь присел за него и оглядел присутствующих. Народу было не очень много, но гомону столько, что, казалось, находишься на восточном базаре. Вскоре к нему подскочил тот самый шустряк и что-то услужливо спросил, но Бондарь не понял и стал ему выразительно показывать, что хочет есть и немного выпить. Тот мгновенно закивал головой и побежал исполнять заказ. Пока Бондарь объяснялся с официантом, вошли четверо парней. В их виде было что-то такое, что заставило многих посетителей поспешить к выходу. Они уселись рядом со столиком Бондаря и стали что-то громко требовать. Из-за стойки к ним устремился бармен, очевидно хозяин этой харчевни. В руках он нес бутылку виски и стаканчики.

Сверху по узкой лестнице спустилась стройная девица лет двадцати. По всему было видно, что она зарабатывает здесь на жизнь длинными ногами и весьма сексуальной задницей, ходившей из стороны в сторону, будто на шарнирах. Оглядевшись, она прошла мимо столиков и на секунду задержалась у той хамоватой четверки парней. То ли рокеры, то ли металлисты, они заметно отличались от остальных своим вызывающим видом: черные кожаные куртки, облепленные металлическими заклепками и молниями, полувыбритые на разный манер головы и странные полосы краски на лицах.

Самый наглый из них, с огненно-рыжей прической, явно был заводилой. Когда девица проходила мимо их столика, рыжий неожиданно облапил ее за пышные ягодицы, притянул к себе и уткнулся лицом в ее оголенный живот. В глазах девушки промелькнул страх, она не знала, что делать: вырваться не могла, а сопротивляться боялась. Видно, ее страх доставил удовольствие рыжему: он вдруг оттолкнул ее от себя и гнусно заржал, довольный собой.

Поведение этих парней выводило из себя Бондаря, но он решил не вмешиваться, чтобы не нарваться на неприятность. Он понимал, что без документов, без знания языка ему придется туго в случае чего. В этот момент шустряк принес ему мясное рагу с фасолью, салат из зелени, пару бутылок пива и графинчик с жидкостью, похожей на водку. Бондарь обвел глазами принесенное и вопросительно взглянул на официанта.