услыхав, Василина с изумлением переспросила. — Это ж что надо пить и чем мазюкать лицо, чтобы так выглядеть? А что с глазюками? Сажей, что ль, намазано? — поинтересовалась юница советами красоты от черной ведьмы.

— Что? — кажется, впервые удивилась женщина, моргая теми самыми черными глазами. — Какая сажа? Это магия!

— Ой, да больно надо! Небось, всякую гадость пьете, слюнями лягушек мажетесь, а сами из этого секрет великий делаете. «Магия»! Видала я такие «магии». Тетка у меня куриным пометом мазалась и из слизняков компот пила. И тоже выглядела неплохо… пока не померла. Так что подавитесь! — обиделась сельская красотка шестнадцати лет.

— Отравилась компотом? — уточнил не умеющий смолчать Велес.

— Зачем? — удивилась Василина, не видя никакой связи. — Кобыла лягнула, когда тетка навоз под ней для новой маски собирала.

— Красота — это страшно, — заторможено выдохнул Василий.

— Очень, — твердо кивнула Василина, подтверждая истину.

У черной ведьмы дернулось веко и этот почти семейный жест меня необъяснимым образом взбесил только сильнее.

— Ты же пропала без вести вместе с мужем. Мы считали тебя погибшей, — опомнился Велес, возвращаясь к самому важному, но, может, и не такому страшному, как компот из слязняков и маски из конского навоза. Волк прижал уши и угрожающе оскалился в сторону иронично усмехающейся колдуньи, предупреждая, что готов напасть в любой момент.

— О, Магический Зверь в качестве фамильяра? Неплохо, — одобрительно покосилась женщина на меня, а после переключилась на вопрос с таким видом, словно заскочила на светскую беседу и никуда не торопится. — Мысль о моей кончине была поспешной, — безразлично пожала та плечами.

— А мой дедушка? — напряглась я.

— Смертный? — пренебрежительно уточнила та. — Умер в день моего перерождения, — отмахнулась она от этого, словно от чего-то незначительного. Закричать захотелось вдвое сильнее. — Если тебе так будет проще, он пожертвовал собой ради большей цели почти добровольно, — безлико добавила ведьма. Я же почувствовала, словно мне влепили пощечину от ее слов.

— Ты помнишь свою прошлую жизнь? — в свою очередь спросила Липа, пока я осмысливала слова гостьи.

— Помню? — немного заторможено переспросила женщина и задумалась. А после отрицательно покачала головой. — Нет, — равнодушно хмыкнула.

— Но нас ты узнала, — не согласилась я.

— Потому что вы узнали меня, — снисходительно ответила она и прошла до ближайших козел, к которым прикоснулась в сиюминутном порыве, а после отвернулась, потеряв всякий интерес. — Но я, вероятно, одна из немногих черных магинь, кто знает о своем прошлом чуть больше, чем ничего.

— Как? — настаивала я.

Женщина бросила на меня черный взгляд, скривила лицо в небрежной улыбке, а после сделала шаг в сторону все еще бессознательного Ждана. Велес с Василием тут же преградили ей дорогу, но на то она лишь снисходительно посмеялась.

— Его отец — Огнедар, — указала она подбородком в сторону связанного охотника. — имел прелестную привычку вести дневники. И недавно я их нашла, — накрутила она на палец локон седых волос. — Как и новые заклинания. Мне как раз требуется очередная подпитка, — выразительно скосила та взгляд на свои волосы.

— И где же его отец сам? — осторожно уточнила я, уже опасаясь, что желание женщины поболтать — лишь отвлекающий маневр от скорого прихода настоящего чернокнижника. Я бы была этому даже рада, в некоторой степени. По крайней мере, главным злом была бы… не Любава. Или как ее теперь зовут?

— Сгинул, поганец, — фыркнула она. — Уже семь лет как. Ушел на охоту и не вернулся, оставив меня еще до конца не обученную с… его сынишкой. Благо, и Ждану нашлось сносное применение — послужил достойным доносчиком в лоне охотников, куда его устроила, приворожив князича. Не унаследовал магические силы, так хоть тут сгодился.

— Это Огнедар тебя учил? — догадалась Липа.

— Он же меня и обратил, — хохотнула девица.

— Как ты могла? Пожертвовать мужем и дочерью в пользу этой черной мерзости! — прошипела Липа, полностью потеряв самообладание, а ведьма вдруг холодно произнесла:

— Не забывайся, домовиха. Ты — лишь дух. Я могу с легкостью тебя развеять. Говоришь, «пожертвовать»? — прошипела Любава не хуже змеи. — Да будет тебе известно, что я пожертвовала собой не ради магии, а ради этого ребенка — девочки! Я сделала это, дав ей возможность в будущем отомстить и убить Огнедара. Что она, судя по всему, и сделала.

— Что? — опешили мы все вместе.

— Записи моего учителя и… вынужденного супруга, обрываются намерением посетить эти земли вновь. Впервые после того, как однажды нашел преемника в моем лице. Он писал, что, обратив меня, совершил ошибку, поверив, будто я уверовала в его исповедь и добровольно принесла смертного мужа в жертву. На самом деле — я утаила дитя. Он решил это исправить. Но, вероятно, поплатился, потому что из похода не вернулся, — улыбнулась она довольно. — Чем сделал большую услугу мне. Огнедар боялся меня и того, как быстро учусь, потому искал мне замену. Он бы легко заменил меня более покорным учеником… но не успел. Теперь же по его книгам я научилась всему сама, и мое первое самостоятельное насыщение прошло… довольно просто, — говорила она так легко, словно описывала поход за грибами, а не высасывание жизненных сил из других! — Я стала полноправной и обученной черной ведьмой собственными усилиями и стараниями. И теперь мне также нужен приемник, — остановилась она на месте, а после пристально взглянула на меня.

— Ты… ты предлагаешь это мне?

— А почему бы и нет? — склонила Любава голову к плечу. — Ты — моя кровь от крови. Черные ведьмы получаются лучше всего именно из других ведьм, а не ведуний или… смертных. Сила, могущество и власть в самом нашем существе. Вместе мы добьемся многого.

— Дарина, не слушай ее! — произнес Велес, а после невидимой силой был отброшен на много метров, прямо в сарай, пробивая в нем стену и скрываясь в разрушенном строении.

— Велес! — испугалась я, но ударилась о невидимую стену и со страхом и ненавистью посмотрела на держащую навесу руку ведьмы.

— Я не люблю, когда меня перебивают. И жду ответа, — заметила она спокойно.

— А как же твоя потребность в подпитке? — выдавила я из себя,