он снял шляпу, чтобы вытереть платком лоб и лысину, лицо его показалось Андрею как будто знакомым.

– А, вот и Михаил Евграфович! Наконец! – сказала Варя, указывая на тучного полицейского офицера, показавшегося в дверях конторы.

– Посетители к политическим! – выкрикнул он.

Варя быстро поднялась на ступеньки, ведущие к конторе, и тотчас же подошла к полицейскому, которого довольно хорошо знала.

– Михаил Евграфович, – обратилась она к нему, – я привела с собой брата Дудоровых. Он приехал нарочно из Москвы и уезжает завтра. Он не успел получить разрешение, а между тем…

Полицейский бросил испытующий взгляд на предполагаемого брата, который приблизился и вежливо поклонился.

– Запишите имя в конторе, – повернулся он к Варе. – Только это в последний раз. Вы знаете правила.

Старый лысый господин тем временем подошёл к разговаривавшим.

Услыхав имя Дудоровых, он вздрогнул и с большим изумлением посмотрел на молодого человека, заявлявшего себя братом осужденных девушек. Он произнёс многозначительно «гм», но пока молчал.

– Позвольте, сударь, – обратился он наконец к офицеру довольно спокойно. – Я тоже прошу свидания с сёстрами Дудоровыми. Я Тимофей Дудоров, их дядя.

– Не могу разрешить, – резко ответил офицер. – Уже и без того двое пришли к ним на свидание.

– Но у меня специальное разрешение, и они мои племянницы. Раз вы допускаете посторонних, – сказал он, бросая подозрительный взгляд на Андрея.

– Невозможно. Приходите в другой раз, – продолжал офицер, не слушая его.

Отдав громким голосом какое-то распоряжение одному из служащих, он удалился в контору. Но старик не хотел угомониться. Он был вне себя за выказанное ему непочтение.

– Это неслыханно! Я пожалуюсь тюремному смотрителю! – гремел он, направляясь в контору.

Варя вся похолодела. Она предвидела катастрофу. Бросившись к беспокойному старику, она схватила его за руку.

– Что вы делаете! – шепнула она ему, отводя его в сторону. – Он жених Маши, и они любят друг друга до безумия. Они собираются повенчаться, как только выяснится ее положение. Вы их погубите вашими жалобами. Успокойтесь, ради бога: я всё улажу.

– А, понимаю! – сказал он, смягчившись. – Вам бы следовало меня предупредить.

Варя отправилась в контору для объяснений, а старик подошёл приветствовать своего будущего родственника.

– Я знаю вашу тайну, молодой человек, и со своей стороны желаю вам всякого благополучия и счастья, – начал он, но вдруг остановился.

Андрей поднял на него недоумевающий взгляд, и тут они узнали друг друга. Дядя Дудоровых оказался тем самым попутчиком, с которым Андрей возвращался из-за границы в Петербург.

– Мы, кажется, где-то встречались с вами, – произнёс он упавшим голосом.

И раздражение и снисходительность исчезли в нём сразу. Он вспомнил свои радикальные речи в вагоне, и теперь страх охватил его и парализовал все его способности.

– Может быть, – заметил осторожно Андрей, – но я никак не могу припомнить, при каких обстоятельствах.

Старик сразу почувствовал дружеское расположение к Андрею и счёл лишним освежать в его памяти их разговор.

– Я, конечно, не стану препятствовать вашему свиданию с Машей, – сказал он. – Вы передадите ей от меня привет. Нам, старикам, нужно уступать место молодым.

Со свойственной ему болтливостью он разговорился о своих племянницах, расхваливая обеих, особенно Машу, объясняя, как он был поражён известием об их участии в конспирациях.

– Это эпидемия, сударь мой, чистая эпидемия! – повторял он.

Между тем Варя вернулась с приятными вестями. Все удалось к лучшему. Дяде дадут свидание с младшей племянницей, а Варя и Андрей повидают Машу.

Дудоров попал в первую партию посетителей и был вызван через несколько минут. Четверть часа спустя он вернулся, очевидно весьма довольный собою. Проходя мимо Андрея, он с таинственным видом шепнул ему:

– Я поручил передать Маше о вас. Ей будет приятно знать заранее.

Потянулась новая вереница посетителей к политическим – отцы, матери, дети, жены. С цветами и узелками в руках, возбуждённые перспективою свидания, они торопливо следовали друг за другом, оживлённые каким-то лучом надежды.

Назад они возвращались без цветов и с потухшими взглядами. Казалось, бездна, в которую они окунулись на минуту, лишила их и цветов, и света. Некоторые из них были так глубоко потрясены, что едва сдерживали свое волнение. Как тени, подвигались они под темным сводом к выходу. Эта картина подействовала подавляющим образом на Андрея. Нервы его, обыкновенно не особенно чувствительные, были сильно потрясены за последние дни. Он читал на лицах этих посетителей историю неповеданных миру страданий и слез, и ему казалось, что за два часа, проведённых им в тюремной приёмной, он насмотрелся на такую бездну горя, какой не видал раньше за всю свою жизнь.

Наконец вызвали к Марии Дудоровой.

– Идём! – сказала Варя.

Быстрыми шагами прошли они через какие-то тёмные коридоры, где сталкивались с шедшими им навстречу тенями, лиц которых они не могли разглядеть. Их ввели в очень высокую светлую комнату, скорее похожую на коридор. Вдоль ее, по обеим сторонам, находилось как бы два громадных шкафа с железными решётками вместо стёкол. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что эти решётки – двойные. За первой решёткой была поставлена другая на расстоянии двух или трех аршин от первой. В промежутке между ними ходил стражник. В самой комнате сидели два сонных сторожа; на их обязанности лежало наблюдать за посетителями.

– Где же заключённые? – спросил Андрей.

– Их сейчас приведут. Сперва необходимо заполучить нас, – отвечала Варя.

Старший сторож заявил, что всё принесённое для заключённых должно быть передано дежурному.

Андрей взял у Вари вещи и направился к форточке, за которой стоял дежурный – знакомый Андрею надзиратель. Андрей пропустил вперёд других посетителей и затем уже впихнул свой довольно большой узел.

– Сёстрам Дудоровым! – сказал он громким голосом и сейчас же прибавил шёпотом: – Мне необходимо письмо сегодня. Где оно?

Дежурный, казалось, ничего не расслышал. Он медленно разворачивал и рассматривал содержимое узла.

– В задней комнате, под старым ящиком, – отвечал он, не подымая глаз с жареной курицы, которую разрезал на четыре части, чтобы убедиться, не спрятано ли в ней чего-нибудь.

Варя уже разговаривала с Машей Дудоровой, видневшейся из-за второй решётки. Лицо ее изображало светлое пятно под густой железной вуалью.

– Так вот кто мой жених! – засмеялась она, увидев подходившего Андрея. – Я никак не могла догадаться со слов Кати.

– Как же вы поживаете и сестра ваша? – спросил Андрей.

Маша сообщила, что они обе совершенно здоровы и что их скоро отправят в Сибирь. Она даже назвала ему прииск, где их водворят.

У Андрея оказалось там несколько товарищей, и он попросил передать им привет.

Они беседовали вполголоса, чтобы их не было слышно извне. В сущности, им нечего было опасаться, так как их знакомый надзиратель притворялся,