– У тебя же был конкретный план действий ДО ТОГО, как ты узнала от меня, что на тебя началась охота. Я предлагаю тебе помощь… Что ты собираешься делать? Искать женщину, которая убила Блюмера?

– Иван, есть у меня одно дело. Важное. И без твоей помощи мне, безусловно, не справиться. Но лучше было бы, если бы при этом присутствовала и Катя. У меня есть все ее телефоны, ты не мог бы связаться с ней и организовать нам встречу здесь? В Москву я теперь, понятное дело, не поеду… И еще, конечно, хорошо бы привезти сюда Валентину…

– Все это реально и выполнимо.

– Вот пока и все. Если бы поскорее вернулась Неля, мне было бы проще. Кроме того, сама Валентина может многое знать, ведь она тоже была на море, встречалась с Екатериной, да и с Варнавой, который тоже мог ей рассказать что-нибудь новое о Пунш…

– Я обещал тебе помочь с этой Пунш, но пока ничего не получается, так что – извини… Но определенные ассоциации в связи с этим именем возникают…

– Ассоциации? У меня они тоже имеются: брызги шампанского!.. – усмехнулась Изольда. – Много теплого, пенящегося шампанского и красивая девушка, танцующая на столе и показывающая свои стройные обнаженные ноги… Вот кто такая Пунш!

– Да, ты, пожалуй, права, именно такие ассоциации… Пунш! Шампанское! Изольда Павловна, что-то ты плохо ешь, тебе не понравились мои блины?

– Блины отменные, я и не предполагала, что ты так хорошо готовишь, но мне что-то не по себе. У меня не такие железные нервы, как у тебя… Да и с Валентиной надо что-то делать…

Она осеклась, забывшись на минуту: кто ей Лопатин, чтобы раскрываться перед ним? Ему, мужчине, не расскажешь о причине, заставившей Валентину сорваться из города и махнуть на юг, подальше от тетки, которая польстилась на ее парня… Какой стыд! И ведь ни одной живой душе не расскажешь о таком… И как это вообще могло случиться, что она позволила Варнаве…

Она закрыла лицо руками. Ей казалось, что ее пылающие щеки выдадут ее. И тем не менее она осознавала, что ей приятно вспоминать Варнаву, его горячие и крепкие объятия, когда он, очнувшись от беспамятства, вызванного увиденной фотографией «девушки с Набережной», посмотрел Изольде в глаза и сказал, что она красивая и что он хочет ее…

Самое ужасное заключалось в том, что они ни разу не вспомнили о Валентине, которая находилась всего в нескольких шагах от них, безумных, потерявших всякий стыд и рассудок…

– Что-то ты, мать, покраснела… Уж не давление ли у тебя? Дай-ка померю…

* * *

Варнава уже два дня как пил.

Это началось в тот день, когда Валентина, оставив его, чтобы сходить в магазин за маслом и сахаром, вышла из квартиры, куда спустя несколько минут ворвалась, как фантом, как призрак, Елена и бросилась на своего бывшего возлюбленного с кулаками, злобно рыча при этом, словно тигрица…

Она грубо обзывала его, била, называла предателем, упоминая в каком-то истеричном, захлебывающемся крике имя Валентины, хлестала его по щекам и могла бы вообще убить, окажись у нее под рукой что-нибудь тяжелое, как вдруг, что-то услышав, остановилась, взмокшая и растрепанная, с помятым лицом и какими-то красными потеками на нем, напряглась и, не сказав ни слова, сорвалась с места, выбежала из квартиры так же неожиданно, как влетела, громко хлопнув напоследок входной дверью…

Варнава, держась за лицо, которое в последнее время превратилось в боксерскую грушу и еще не успело зажить после коготков прелестной и суровой Изольды, подбежал к окну, чтобы понять, что происходит, но увидел лишь удаляющуюся от дома черную машину и стоящую на тротуаре со сжатыми кулаками Елену Пунш, красавицу Елену с развевающимися на ветру волосами, притоптывающую от злости и досады каблучками туфелек…

Она махнула рукой, остановила первую попавшуюся машину, села в нее, сказав что-то водителю, после чего укатила, даже ни разу не обернувшись. Словно и не было только что в ее жизни встречи с Варнавой, которого она, по ее страстным словам, боготворила, любила, обожала, и вообще жить не могла без него…

"…или без моих денег?..» – подумал он, направляясь в ванную комнату, где долго остужал холодной водой лицо и прижигал царапины найденным на полочке йодом.

Елена Пунш – кто она? Призрак или просто ненормальная девка, мошенница, обманувшая его, кинувшая с помощью Блюмера, а теперь еще посмевшая упрекнуть в предательстве?.. Но так не бывает!..

И куда исчезла Валентина? Ну не могла же и она вот так запросто сесть в машину и уехать, бросив любимого мужчину, который приехал сюда только ради нее и всю ночь доказывал ей свою любовь… Она непременно вернется – с сахаром или без него, и спокойно объяснит, почему задержалась…

И только спустя час он понял, что Валентина уже не вернется, что Пунш потому и топала ногами, что на черной машине уехала именно Валентина…

А чуть позже его предположения и вовсе подтвердились: нагрянул хозяин квартиры и был очень удивлен, увидев здесь Варнаву. После недолгого объяснения Варнаве пришлось ретироваться. Теперь уж он точно знал, что Валентины в городе нет, что она наверняка вернулась в С. и что ему еще придется держать ответ за это перед Изольдой… Окончательно скиснув, он снял себе жилище, заплатил за неделю вперед, купил две бутылки джина, бутылку водки, закуску – и начал пить.

Такое в его жизни было впервые.

За время, проведенное им в квартире, заполненной дымом, запахом перегара, пустыми бутылками и грязной посудой, мысли его вновь и вновь возвращались к необходимости продажи двух квартир в Сочи, которые он купил несколько лет назад. Память Варнавы цепко хранила в себе пожелтевшие картинки детства, проведенного рядом с любимым дедом, полунищим добрым стариком, до конца своих дней заботившемся о единственном внуке, брошенном кукушкой-матерью, сгинувшей где-то в Сургуте…

Эти тяжелые воспоминания оживали в Варнаве, как правило, после выпитого, а думы о собственной старости и сочинских квартирах, доход от которых должен был обеспечить ему безбедное существование, не покидали его никогда. Даже сейчас, когда его так подставили и ограбили, он не хотел лишиться этих квартир, считая, что, пока молод, сможет выкрутиться, как это бывало с ним не раз. Вот бы только придумать, с чего начать распутывать этот грязный и сложный клубок.

С Елены Пунш? Разыскать ее здесь, в Адлере, схватить за хвост, как ядовитую гадюку, и заставить вернуть ему все, что она отняла у него.

Но разве отыщешь ее без денег?

Еще из головы не шла Валентина. Она тоже сбежала, бросив его. Почему? Почему все женщины сбегают от него, бьют его по лицу, царапаются?..

И как он теперь возвратится в С., к Изольде, без Валентины?

Не находя ответа на все эти вопросы и чувствуя себя разбитым и опустошенным, Варнава снова и снова подливал себе джину…

Лишь к вечеру второго дня, проспавшись, он вышел из дома, подцепил прямо на улице какую-то девицу и привел ее к себе на квартиру.

– Садись, – он придвинул ей стул. – Выпьешь?