Дворники отчаянно скрипели по стеклу, Итан почти ничего не видел, его зрение застилало пеленой как на дороге, так и в сердечных делах.

Стараясь вернуть себе ясность сознания, он постарался переключиться на другие заботы, на конкретные задачи, и подумал о том, что рассказала ему Эшли. Новое исчезновение.

Итан не верил в совпадения.

События начали ускоряться. Тень сгущалась над Мэхинган Фолз, и он не понимал ее природу, но чувствовал, что неделя за неделей она расширяется, и никто не обращает на нее внимания. Никто не хочет замечать.

И что дальше? Когда город заметит опасность, не будет ли слишком поздно?

Желание, которое пробудила в нем Эшли, окончательно испарилось.

32

Ее звали Дженифаэль Ашак. Она родилась в семье торговца мехом и матери-индейки, возможно, из племени пеннакуков. Не было никакой информации о дате ее рождения, но она приехала в Мэхинган Фолз в 1685 году в возрасте около тридцати лет после того, как прожила несколько лет в глухой деревушке в Данвиче, известной благодаря своей уединенности, близкородственными браками и сомнительными нравами местных жителей.

Дженифаэль Ашак обосновалась в Мэхинган Фолз с двумя детьми, без мужа, что, конечно, свидетельствовало против нее, особенно когда было замечено, что она не посещает ни одну из ближних церквей.

Дело Дженифаэль воплощает в себе все безумие и жестокость процесса «салемских ведьм».

Все началось со слухов, будто бы некоторые девушки одержимы дьяволом. Позже историки увидели в этих слухах попытку уладить семейные ссоры и борьбу за влияние. Но свидетельств становилось все больше: кошмарные сны, невзгоды, противоестественные союзы – все это объяснялось кознями сатаны. Вскоре в городе воцарилась атмосфера недоверия, и всякий был готов увидеть прислужника дьявола в любом иностранце, чужаке, во всяком, кто не вписывался в портрет посредственности. События нагнетали общее недоверие: холодная зима 1692 года, неурожай и голод, набеги враждебных индейцев – это подрывало ощущение безопасности. Атмосфера накалялась, а власти не справлялись с нарастающим народным гневом. Не хватало только искры религиозного фанатизма, чтобы вспыхнул пожар. Нравы в ту эпоху были иными. Куда более жесткими и необузданными. Жизнь была непростой, каждому приходилось изо дня в день бороться за существование, чтобы выжить в краю бескрайних лесов.

Первые расправы над ведьмами начались незадолго до весны, и пламя перекинулось от деревни к деревне в считаные недели. На бедных жертв обрушились полчища обвинителей, и им ничего не оставалось, кроме как признаться в колдовстве или быть повешенными. Образовались целые кланы инквизиторов. Зачастую они расправлялись с недругами, обвиняя их в пособничестве дьяволу.

Дженифаэль не избежала этих чисток. Она была не похожа на всех и жила унаследованной от матери культурой индейцев. В Мэхинган Фолз нашлись недоброжелатели, которые готовы были свидетельствовать, что она совокуплялась ночами с козлом и хряком. Ее обвиняли в падеже скота и внезапной смерти младенцев. На нее обрушилась настоящая волна ненависти. Ее детей называли ублюдками, плодами ночных сатанинских совокуплений. Она стала тем более желанной мишенью для слухов и клеветы, что все знали о ее связях со знатными жителями города. В документах, связанных с ее процессом, часто встречались упоминания ее красоты, так что все дело могло быть следствием личной мести кого-то из жен, чьи мужья обманывали их с Дженифаэль.

«Ведьма» и дети, которых забрали у матери, были заключены в тюрьму. После пыток, вследствие которых она несколько недель не могла стоять на ногах, Дженифаэль призналась во всех своих сатанинских злодеяниях. В обмен на подробные описания заклятий и зелий, которые она якобы использовала, ей обещали, что ее дочерей освободят и отправят в приют в Бостоне. Однако в день казни девочек привели на площадь, чтобы они присутствовали при этом и, как было сказано, впредь излечились от нездорового влияния матери. Не было учтено лишь состояние взбудораженной толпы. В архивах сохранились записи о призывах забить девочек камнями, поскольку они были ведьмовскими отродьями, или расправиться с ними, чтобы уберечь от служения лукавому. Напряжение нарастало, наконец редкие крики из толпы переросли во всеобщее безумие. Беснующаяся толпа освободила девочек из клетки и, в то время как каждый в пьяном упоении стремился вцепиться в их маленькие тела, разорвала их на куски.

Дженифаэль Ашак присутствовала при этом бессмысленном и жестоком растерзании собственных детей, заключенная в клетку и бессильная что-либо изменить.

Затем последовали десять ударов палки для ведьмы. Ей перебили кости на руках и ногах за то, что она сначала отпиралась и хотела скрыть свою ведьминскую сущность. Она потеряла было сознание и молила о повешении, но врач привел ее в чувство, чтобы она сохранила сознание и ощутила боль, когда ее повели на костер. Шесть раз она падала, но палач вздергивал веревку, которая была подвязана под мышками у Дженифаэль, чтобы ведьма сделала глоток воздуха и продолжала гореть заживо, не теряя сознания. Наконец ее обугленное тело рухнуло на угли под яростные вопли бившейся в приступе экстатического садизма толпы.

Гари Талли изложил всю ее историю в восемнадцатой тетради. Он узнал о Джэнифаель случайно во время своих штудий, когда решил побольше выяснить о печально известном процессе в Новой Англии. Интерес быстро перерос в одержимость. Все началось с того, что он случайно увидел лицо молодой женщины на старинной гравюре и был поражен. Талли признавал, что вся ведьмовская сущность Дженифаэль Ашак и ее «подельниц» заключалась в оригинальности и самостоятельности, нежелании раствориться в пассивной серости протестантского благочестия. У «ведьмы» не было никаких сверхъестественных способностей, но, возможно, у нее были связи с кем-то из влиятельных людей города, которые в обмен помогали ей прокормить детей. Тем не менее, хоть она и не была ведьмой, Гари Талли питал сильное желание узнать о ней как можно больше.

Все началось осенью 1966 года, когда он наконец приехал в Новую Англию, на родину Дженифаэль Ашак, сначала в Данвич, потом в Дэнверс (как теперь назывался Салем) и, наконец, в Мэхинган Фолз.

Рассказ об этом умещался в написанный убористым почерком абзац, который Том прочитал несколько раз, сидя в своем кабинете, в то время как за окном стеной лил дождь.

«Я не верю в судьбу, но, определенно, психические энергии, из которых состоят живые существа, способны смешиваться, переплетаться и образовывать спиритическую ткань. Смерть – это лишь разрыв, высвобождающий энергию отдельного существа, но надо признать, что мы существуем в гуще непрерывных энергетических потоков, пусть большинство и оказывается к ним невосприимчиво… Регулярные упражнения и врожденные способности могут помочь воспринимать эти энергии, среди которых мы живем. Самые одаренные и упорные смогут вступить в контакт