— Стоять! — заорал один из них, вскидывая оружие.

— Милиция! — орал в ответ Саша, вскидывая удостоверение и переходя на шаг. — Наташа пришла? Оператор Наташа уже пришла? Охранники переглянулись. Пока один из них держал оперативника на мушке, второй заглянул в фойе банка, что-то спросил и, оглянувшись, покачал головой:

— Не было еще.

— Черт, — Саша опустил оружие и схватился за лоб. Он озирался, бормоча непрерывно: — Черт… Черт… На лице оперативника было написано отчаяние. У обочины, визжа тормозами, остановились три «Форда». Гаишники высыпали из салонов и тут же взяли оперативника на мушку. А Саша продолжал оглядываться в тщетной попытке увидеть Наташу живой и невредимой. Она ведь могла просто опоздать. На бульваре ее нет. Стоят какие-то люди, несколько банковских иномарок, чуть поодаль — серые «Жигули»-«копейка».

— На землю! — кричал кто-то из гаишников. — Брось ствол и ложись на землю!

— Черт, а? Черт! — продолжал механически повторять Саша.

— На землю, б…! Сухо хлопнул предупредительный выстрел.

— Ложись, иначе стреляю на поражение!!! Выстрел привел Сашу в себя. Он разжал пальцы, и «макаров» плюхнулся в небольшую лужицу. Оперативник медленно опустился на колени, оперся ладонями об асфальт и лег лицом вниз. Серые тени кинулись из-за машин к лежащему человеку, удерживая его под прицелом. Через секунду на запястьях Саши защелкнулись наручники.

— Вставай, б…! — рявкнул гаишник, хватая Сашу за плечо и рывком поднимая на ноги. — Доездился. Лет на восемь ты накатал, сука.

— Здесь маньяк-убийца, — прошамкал окровавленными губами Саша. — Он только что похитил девушку… Сотрудницу банка…

— Разберемся, — гаишник толкнул Сашу к одному из «Фордов». Тот невольно сделал несколько шагов, поскользнулся и едва не упал, повернул голову, намереваясь что-то сказать гаишнику, и в этот момент увидел Наташу. Она сидела в «копейке», повернувшись лицом к заднему стеклу. Боря предусмотрительно протер заднее стекло, чтобы видеть происходящее на площадке перед банком. У горла девушки тускло поблескивало лезвие. На плечо Саши легла рука гаишника. Оперативник рванулся, закричал:

— Вон он! Вон он!!! Не трогай ее!!! Отпусти ее, сволочь!!! Он видел глаза Наташи. Огромные, наполненные слезами. Лезвие дернулось справа налево, пересекая бледную шею девушки. По коже мгновенно протянулись черные дорожки. Наташа дернулась, схватилась за горло и мягко опрокинулась на дверцу.

— Не-е-е-ет!!! — завопил Саша, диким, страшным усилием вырываясь из рук гаишника. Он успел сделать два шага, прежде чем его догнали и ударили рукоятью «макарова» по затылку. Оперативник споткнулся, сбился с шага, рухнул на асфальт, ударившись лицом. Серая «копейка» заурчала двигателем и покатила к выезду с бульвара.

* * *

Психиатр уехал, сославшись на занятость, и Волин пожалел, что нельзя задержать его на весь день или, — что было бы совсем уж хорошо — включить в группу. Чем дальше, тем чаще Волину требовались профессиональные советы Чигаева.

— Вот что, Лева, — он зажал виски ладонями, прикрыл глаза.

— Сколько у нас девиц с контральто?

— Четверо, — четко отрапортовал оперативник. — И… я выяснил относительно голосов Пашиной и Галло. — Волин на мгновение открыл глаза, посмотрел на него. — Контральто. Слабо выраженная хрипотца.

— Я так и думал, — Волин уперся ладонями в колени, поднялся. — Жди меня здесь, я скоро вернусь. Пока, кстати, отправь ребят из «вспомогательной» группы к этим девицам. На всякий случай. Скажи, я приказал.

— Хорошо, — мгновенно отозвался Лева. Волин вышел в коридор и решительно направился в сторону кабинета «Главного». Постучал и, дождавшись громового, внушительного «да», толкнул дверь. «Главный» сидел за столом и разговаривал по телефону. Выглядел он не просто мрачным, а перенасыщенным эмоциями. Увидев Волина, указал пальцем на стул, буркнул:

— Он как раз у меня. Да. Конечно. Конечно. Я понимаю, понимаю. Да, понимаю. Разумеется. Так точно. Волин не воспользовался приглашением, остался стоять. Так легче разговаривать в жесткой манере. А что разговор предстоит очень жесткий, сомневаться не приходилось. Он пока не знал причин Сашиного поступка, но — как говорил один из его знакомых — виноваты одни, а кричат почему-то всегда на других. Впрочем, в данный момент Волин являлся непосредственным начальником Саши и нес определенную ответственность за его поступки. «Главный» покивал, побормотал грозно-угодливые обещания и, положив трубку, принялся листать бумаги. Несколько секунд в кабинете царила тишина. «Главный» пытался выстроить линию «обвинения», Волин — тактику защиты.

— Ну что же, докладывайте, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, приказал «Главный». — Обо всем и в подробностях.

— Наша группа провела плодотворную работу, — Волин едва заметно поморщился. Он не любил служебно-бюрократический лексикон, но «Главный» приветствовал доклады в прежнем, патриотически-оптимистичном ключе. Поскольку Волин сейчас находился в невыгодном положении, то предпочел не лезть на рожон понапрасну. — Нам удалось сузить круг подозреваемых до пяти человек. В связи с последними событиями считаю необходимым использование подставного агента.

— Хорошо. Представьте подробную служебную записку и подготовьте дело к передаче, — ледяным тоном отрезал «Главный».

— Согласно приказу Генерального прокурора по Москве и области дело передано в объединенную следственную группу.

— Мы подобрались к этому психопату почти вплотную, — ответил Волин. — Сейчас нельзя передавать дело. Оно наше. Мы начали его и практически довели до конца.

— Предоставьте мне решать, что можно, а что нельзя! — вдруг рявкнул «Главный» и хлопнул ладонью по столу. Испуганно звякнул стакан, до половины наполненный чаем. Покатилась и упала на пол ручка. — Что позволяют себе ваши люди? Этот ваш… как его… — «Главный» заглянул в листок. — …Смирнитский. Вам известно, что он натворил сегодня? Создал аварийную ситуацию на дороге. Подверг опасности жизни людей. По его вине покалечены четыре машины, принадлежащие частным лицам. Вы представляете себе, какие последствия может иметь подобный поступок? Угон служебного автотранспорта! Это же уголовное дело.

— Мой сотрудник Александр Смирнитский выполнял прямой приказ непосредственного начальства, — твердо и спокойно заявил Волин. «Главный» откинулся в кресле, прищурился, протянул:

— Та-а-ак. Чей же это был приказ?

— Мой.

— Угу. И что же именно вы приказали своему сотруднику?

— Взять служебный автомобиль и отправиться к точке, в которой, по нашим расчетам, должно было состояться очередное убийство.

— Вы отдали такой приказ? — брови «Главного» поползли вверх.

— Именно, — Волин выглядел едва ли не безмятежным. — Под свою ответственность. Он никогда не действовал необдуманно и сейчас четко осознавал, что рискует куда меньше Саши. Одним из «пунктиков» «Главного» был показатель моральной устойчивости. Он старался лишний раз не выносить сор из избы. Но вовсе не потому, что привык решать проблемы самостоятельно, а потому, что боялся державного гнева начальства. Вот и сейчас «Главный» постарается замять дело с угоном служебного автотранспорта, чтобы не подставлять своего сотрудника и тем самым не портить отчетность прокуратуры в целом. Другой вопрос, что с этими авариями Саше придется разбираться со своим начальством самому. И все-таки это проще, чем отбиваться от угона. Хотя, если быть до конца честным, Волин рассчитывал на программу-максимум. А именно: «Главный», обладая, как большинство верных оруженосцев, немалыми связями в московских юридических кругах, постарается и вовсе спустить все на тормозах, чтобы фамилия Волина, как старшего группы, не фигурировала в пересудах.