мелькающие за мозаикой листвы и стволов. Может, нам следовало вывести лошадей на твёрдую почву и понадеяться, что те сумеют развить достаточную скорость и не споткнуться: нам ведь уже разок повезло, так? Нужно закреплять успех, пока боги благоволят. Я высказала эту мысль вслух.

— Нет, — мотнула головой суфражистка, — даже по грунтовой дороге вы вдвоём на одной лошади удрать от этих быстроногих гадин не сумеете.

— И что нам делать? — отчаянно выпалила я, подстёгивая лошадь. Копыта проваливались, илистая почва затягивала.

— На глубину! — скомандовала леди Эйнсворт. — Эти твари не сильно хорошо плавают. Нападать в воде они точно не станут.

— Течение слишком сильное! — возразила я, случайно потянув поводья, когда Краля утопла передними ногами поглубже бабок. Вытянуть животину таким образом точно уж не выйдет, только зря кожу в углах губ натянула. Чувствую, любить меня за такое обращение эта белоснежка станет ещё больше.

Заминка стоила нам времени — я даже смогла рассмотреть голодное выражение на приближающихся чешуйчатых мордах. В жёлто-оранжевых глазах хищников горело пламя азарта. Мне стало безразлично, собираются они выпустить нам кишки или же просто будут гонять, чтобы отвадить от обратной дороги.

Краля рывками пыталась выбраться из ловушки, её пышная грива хлестала по моему лицу. Санда крепко обхватывала мою талию и едва слышно хныкала. Я не могла обернуться и посмотреть, но наверняка девушка зажмурилась: я бы обязательно так и сделала, если уж выживание от меня никак не зависит.

— Да в воду же! — орала Циара и показывала пример.

Искорки брызг разлетались в стороны, когда её жеребец таранил набегающую волну. Полосатая рептилия уже распахнула когтистые лапы и неслась к нам, не сбавляя ход, но Крале удалось вырваться — на чистом испуге. Так мышка перегрызёт себе лапку, если не сможет освободиться из мышеловки. Уверена, попади в капкан хвост этой красавицы, она бы плюнула на его сохранность, ведь шкура дороже и совершенно не хочется портить её длинными бороздами от когтей.

Я запомнила визг Санды, когда мы ухнули в быстрые воды. На миг глухой вакуум заполнил уши, потому что те оказались ниже уровня воздуха вместе с макушкой. Волосы поплыли вверх, полоскаясь светлыми водорослями и промываясь от налипшей грязи.

Судорожный вдох, пытающиеся проморгаться веки. Мокрое платье, одеревеневшие на моей талии руки девушки. Стиснутый промеж пальцев кожаный повод.

Править лошадкой в воде я даже не пыталась: она же не корабль.

С берега неслось разочарованное вяканье. Рептилии, правда, не полезли следом, хотя парочка всё же замочила лапки. Так же волки, пусть и отлично плавают, никогда не станут нападать на добычу в воде, ведь это не их среда. Однако я заметила, что эти твари продолжают нестись вдоль берега, надеясь, что мы быстро одумаемся и вернёмся на твёрдую почву.

Но мы не хотели. Я лично предпочитала утопление. Кстати, вот мы и помылись, а заодно хорошенько отравили змеиной гнилью речные воды. Если выберемся живыми, такой скандал будет...

Чудесная грива промокла и липла к лошадиной шее. Над водой осталась только голова, а мы с Сандой погрузились по самые сиськи и уповали на благоприятный исход передряги. Краля плевалась и снова невольно зачерпывала воду приоткрытыми губами. Её уши стояли торчком, будто она пыталась высмотреть ими, а не выслушать, что там впереди.

Ну, а впереди не было ничего, кроме шумных вод.

Хорошо, что поблизости нет порогов, они начинаются ниже по течению вместе с понижением ландшафта к береговой линии, иначе бы кувыркаться нам по каменным горбам, изображая волчки и оставляя кровавые отпечатки на удачно подвернувшихся валунах. Но и без такой подляны течение не оставляло места для иллюзий безопасности.

Лошади изо всех сил перебирали ногами, плыли по-собачьи и наверняка мечтали временно поменять копыта на ласты. Когда кобыла притопала, не справляясь с течением, то дергала головой, освобождая уши от лишней влаги и фыркала, напоминая мокрую псину, а не сказочного единорога. Гунтер леди Эйнсворт держался бодрее, но и его такой способ передвижения утомлял всё больше.

После жаркого дня бывает приятно искупаться, но не в таких условиях.

Ноздри лошади продолжали раздуваться и вибрировать, а вот силы покидали её мускулы. Сильное тренированное тело и так успело выложиться за этот бесконечный день на полную. Долго скакать под водой, преодолевая сопротивление толщи, она бы не смогла. Впрочем, преодолевать особо было нечего: мы же двигались вниз по течению. Однако уйма выносливости уходила, чтобы не поддаться общему току водных масс, не дать им уволочь себя и мотылять, как захочется.

Стискивать бёдра на скользкой шкуре оказалось той ещё задачкой. Я больше хваталась за луку, чем правила кобылой. Слететь очень не хотелось, ведь плавать мы с Сандой не обучены. Девушка стискивала объятия так, что дыхание перехватывало туже, чем корсетом. Вдобавок водичка оказалась до невозможности освежающей: весна ещё не закончилась, прогреться эти бурные потоки не успели. Да и потом ситуация не изменится: некогда им согреваться, слишком спешат к батюшке-океану. Так что и в разгар летнего зноя купаться в этой речке никто не захочет.

Я пыталась вспомнить, как она называется. Мой мозг спросил: «ты дура?»

Да, нам действительно некогда отвлекаться на подобную праздность. Продолжаем удерживаться всеми силами в седле и стараемся не потерять Санду. Чешуйчатые мрази ещё неслись по берегу, так что водные процедуры не собирались заканчиваться, пусть ни один лекарь их нам не прописывал.

Хорошо, что лошадей обучать плаванию не обязательно. Они просто продолжают двигаться в воде точно, как на суше. По этой же причине кошки умеют плавать, хотя ненавидят воду и скорее раскорячатся между бортами тазика, чем позволят окунуть себя. А вот выдрам, несмотря на полуводный образ жизни, приходится обучать детёнышей плаванию. Есть в этом вселенская несправедливость.