Селена, снимая шлем. — Подумать? Подождать? Обдумать слова? Зачем? Можно просто крикнуть погромче, все само собой получится.

— Тебе надо — ты и думай!

— Едрено сено, как ж они до того уживались-то, а? — Эпплджек, до сих пор молчавшая, потерла копытом затылок.

— Никак, — ответила Флаттершай, невозмутимо занимавшаяся своими крыльями.

— Ну, круто теперь, чо, — глубокомысленно изрекла Рэйнбоу Дэш, валяющаяся на молодой травке. — Рар, ты чего такая взъерошенная?

— Ну, знаешь ли, дорогуша! Не каждый день из твоей души начинает орать Солнечная Волчица!

— Дурдом, — констатировала Твайлайт, опускаясь на траву и вытягивая ноги. — Филиал Понивилля на выезде.

— Твайлайт Спаркл, — к фестралке подошла королева Луна, легла рядом. Заробевшие было хранительницы, переглянувшись, подошли поближе.

— Королева?

— Что скажешь?

— Скажу, что я хочу в отпуск, — подумав, ответила единорожка. — Я не брала отпусков со времен начала ученичества. По текущему законодательству, я расчитываю на двести десять дней оплачиваемого отпуска.

— У тебя их в два раза больше из-за переработок, если что, — улыбнулась аликорн, обвела взглядом затаивших дыхание хранителей. — Думаю, ты заслужила время с подругами. Ты молодец, моя маленькая ученица.

— Слышали? Я молодец!.. — Твайлайт подняла правую переднюю ногу вверх. Та ощутимо подрагивала. — Восхваляйте меня.

— Сахарок, ты б такое не трепала перед толпой, — фыркнула Эпплджек, отчего у фестралки округлились глаза и прижались уши. Она обернулась, встретилась взглядом с решительно настроенной толпой и ощутимо погрустнела.

— Хвостец.

Глава 19

Миг заката.

Бесконечно долгий, бесконечно короткий, тянущийся и тянущийся, стремящийся к концу. Время, когда день медленно умирает, отдавая ночи власть над миром, мгновение, в котором каждый может увидеть нечто свое.

Кто-то видит покой после суматошного дня, кто-то наоборот, начало самой живой части цикла. Для кого-то закат символизирует забвение, а кому-то в нем видится начало полного грез сна.

Но никто не равнодушен.

Хелена стояла на вершине Башни Ночи, смотря на полное закатных красок небо, стояла, сцепив руки за спиной. Ее грива так и осталась простой длинной шерстью, и теперь была сплетена в косу и перетянута красной лентой. Хвост лениво покачивался позади, бело-красный, как и вся остальная шкура божественной волчицы.

Она стояла здесь и смотрела, как день медленно гаснет. Как ее время уходит, чтобы дать место Селене и ее темной, прохладной ночи, что даст покой спящим и откроется возможностями для детей тьмы. Смотрела и нехарактерно медленно обдумывала свое существование… Жизнь.

Ей было странно называть происходящее жизнью. Родной мир не давал ей жить, только существовать, исполнять функцию, а после… После было еще хуже. Но здесь, на Эквусе, даже в годы безумия, навеянного изодранной в исступлении сутью, она ЖИЛА. Влияла на мир, и он влиял на нее, но не как то было раньше, против ее воли и желания, нет, абсолютно не так. Она жила, менялась, становилась другой. Даже ее последователи, верующие, что меняли ее, не могли бы того сделать без ее воли. Ей ничего не стоило отсечь влияние смертных на свою суть, остаться той жестокой, пылающей, бескомпромиссной богиней солнечного огня, но она приняла решение иное.

Хелена стала собою нынешней.

Все так же связанная с солнцем, огнем и днем, она, тем не менее, теперь куда больше ощущала в себе тягу к аспекту жизни. Ей понравилось ощущать эту силу в земле, воздухе и воде. Видеть, как под ее рукой вырастают поля, крепнут деревья, а от ее благословения рождается жизнь даже у тех, кто был проклят бесплодием. Долгие годы волчица несла с собою кровь и смерть, но теперь она дарила жизнь, и это было…

— Прекрасно.

Хелена обернулась. Ее сестра стояла там, у подъемника на смотровой этаж, облаченная в свое платье. Когда дневная богиня впервые увидела ее в этом образе, она разразилась таким громким и истеричным хохотом, что перепугала целую кучу смертных. Еще больше ее смешило кислое выражение морды сестры, как и тогда, кажется, вечность назад, когда она стояла, в пепле и саже после бегства от бога вулканов.

Как же его все-таки звали…

— Да, вид занятный, — волчица вернулась к созерцанию неба. Сейчас она могла признаться себе, в этом действительно было что-то… Что-то. — Твое время, сестра. Что же ты здесь, со мной, а не со своей королевушкой?

— Твоя Селестия теперь тоже королева.

— И я не устану шутить о том, что кому-то из них придется стать королем.

Селена встала рядом с сестрой, смотря вверх, на темнеющее небо. Несколько долгих минут они вместе молчали, наслаждаясь моментом тишины, без боя, без ярости, без ненависти.

— А знаешь, наше желание не исполнилось.

— Что? Мы мечтали о мире без крови, мире спокойствия, и вот он, вокруг.

— Мечта — исполнилась, не спорю. А желание… Желание — нет. Ты помнишь, чего мы желали?

— Ты же знаешь, наша память не совершенна, — с сомнением ответила ночногривая волчица.

— Мы желали забвения, Селена. Кончины. Вернуться в предвечное Ничто. Но наше желание несбыточно. А вот мечты…

Хелена замолчала, раскинула руки, словно пытаясь объять необъятное, весь мир, все небо, все вокруг. На ее морде расцвела широкая, радостная улыбка.

— А мечты сбываются.

***

— Идешь к Рарити? — Твайлайт оторвалась от большого свитка, в котором неторопливо, строчка за строчкой, писала отчет.

— Да, Твайлайт, хочу ей помочь с заказом, — дракончик застенчиво улыбнулся, одергивая полы пиджака.

— Наслаждайся вечером, Спайк. Кстати, тебе идет этот костюм… А, и вот, — фестралка подняла телекинезом небольшой мешочек и мягко метнула его своему помощнику. — Ты все время забываешь, что я плачу тебе зарплату. Тут должно хватить на весь вечер.

— Спасибо, Твайлайт! — дракончик прижал к себе кошелек с монетами, широко и радостно улыбаясь. — Тебе ничего не…

— Иди уже!

Спайк исчез, будто его тут и не было. Иногда он все же был очень быстрым.

Единорожка вернулась к отчету, вновь подняв стальное перо телекинезом. В отличие от множества предыдущих, этот давался ей… Откровенно плохо. Обычно она описывала свои действия, действия местных властей или тех, с кем контактировала, в общем, скрупулезно переносила на бумагу все произошедшие события, включая краткие выжимки диалогов. Вот только, отчеты тогда были ежедневными… И теперь ей приходилось медленно, строчка за строчкой, выковыривать из памяти все произошедшее.

Она с трудом описала один день.

— Да ну в бездну! — психанув, Твайлайт скомкала свиток и сожгла его пламенем. Невероятно жаркое, оно не оставило даже пепла, один из многочисленных даров Хелены. Волчица вообще ее разве что не облизала, чем, кстати, изрядно так напугала фестралку, не привыкшую к столь…. темпераментному поведению. Фыркнув, единорожка достала обычный прямоугольный лист бумаги.

«Луна,