сменялись шагами по кругу, хитрые финты соседствовали с простым градом сокрушительных ударов. Наполненная силой солнца Хелена с громогласным хохотом, восторгом и взлаиваниями теснила свою сестру, осыпая ее ударами алебарды, заставляя вертеться и крутиться, избегая попаданий по ослабленным зонам брони. Да что там, даже удар топорищем по кирасе чуть не сбивал ночногривую волчицу с ног, но она держалась. А когда в бой вступили фестралы, первыми добравшиеся до поля боя, смогла открыть счет.

Хелена практически игнорировала ночных пони, раскидывая их буквально походя и чуть ли не пинками. Но только их вмешательство позволяло Селене хоть как-то нормально атаковать, а не просто отступать в защите. Больше десятка фестралов погибли, пытаясь отвлечь богиню, помешать ей, сбить с шага. И, наконец, у них получилось.

Безрассудный выпад в исполнении огнегривой прошел мимо — один из фестралов-единорогов возник буквально на пути удара, окутанный магическими защитами. Санстрайк рассек закованного в зачарованный металл пони на две части, завоняло паленой шерстью и плотью, и этого хватило, чтобы немного отклонить удар. Селена воспользовалась шансом, вошла в клинч, и, прежде чем сестра успела среагировать, вонзила меч ей под кирасу. Рыкнувшая от боли Хелена попыталась достать ее ударом латной перчатки, но не успела — в нее врезались, взрываясь, брошенные грифонами и пегасами первые бомбы, а после ночногривая точным ударом вонзила клинок ей прямо в морду.

Хелена исчезла в огненной вспышке, расплескав вокруг чудовищно горячую плазму, и возникла на том же месте, где и в начале боя. Она тут же схватилась за морду, чуть не выронив алебарду.

— Пламя, Селена, в нос — это, вообще-то, очень больно!

— Прости.

— И твои навыки совсем заржавели! Смотри, так твоих помощников не останется!

Первые земнопони окружили волчиц, поодаль единороги сформировали звезды, готовые нанести совместный удар. Грифоны и пегасы кружили сверху, готовые или бросить бомбы, воспользоваться самострелами или луками, а то и просто спикировать в самоубийственной атаке. Но вокруг богинь собралась лишь часть армии — вторая металась между двумя аликорнами.

Селестия и Луна сражались в воздухе, сражались отчаянно и безумно, разбрасываясь могущественной магией и сталкивая оружие с лязгом и искрами. Тяжелая броня во многом защищала их, а скорость и маневренность не давали нанести точечных ударов в ослабленные места. «Тандерболты» и «Вондерболты» кружили вокруг, так и норовя броситься на Селестию в самоубийственном маневре, но мастерство нередко спасало грифонов и пегасов, успевающих в последний миг ускользнуть из под карающего взмаха солнечной алебарды или брошенного вдогонку заклинания. Несколько пегасов из Гвардии конденсировали небольшие, на один удар, грозовые тучки, выбивая молнии, полностью оправдывая название своего подразделения, в то время как егеря осыпали солнечного аликорна градом стрел и бомб. Стоящие на земле единороги, как фестралы, так и дневные пони, обстреливали и Селестию, и Хелену заклинаниями, а земнопони из Империи использовали метатели, запускающие зачарованные кристаллы. Чейджлинги помогали всем, пользуясь универсальностью, а наиболее умелые и вовсе обращались иными существами, принимая более подходящую для боя форму.

Пони, чейджлинги и грифоны гибли десятками. Хелена не использовала массовые удары солнечным пламенем, но даже простых ударных волн от Санстрайка хватало, чтобы переломать все кости находящимся рядом смертным. Селестия так и вовсе разбрасывалась заклинаниями с безумной частотой и силой, походя круша щиты и прокапывая целые траншеи в сухой земле. Крови не было — она мгновенно запекалась, сгорала и испарялась. Раненых было очень мало — большинство умирали быстро, практически мгновенно.

Ряды Гвардии, егерей, армии Кристальной Империи и улья чейджлингов таяли быстро, слишком быстро. Кейденс и Кризалис благоразумно не лезли в сражение, где их могли прибить просто походя, и руководили войсками со стороны. Розовая пегаска, стиснув зубы, раз за разом отправляла своих подданных на верную погибель, понимая, что их жертвы сейчас — ничто, по сравнению с тысячами, миллионами погибших, если они проиграют. Холодный разум последовательницы Селены трещал по швам под напопором горя и боли от гибели сотен ее пони, но она не могла отступить.

Чудовищными усилиями и жертвами удалось убить Хелену и Селестию всего полтора десятка раз. Это почти не повлияло на обстановку, солнце все так же неистово иссушало землю, а к фениксам присоединились саламандры и ифриты. Все больше существ с плана огня прорывались на Эквус, неся с собой жар и пламя разрушений. И, что еще хуже, Селена и Луна не были невредимы.

Металл брони смялся и обгорел, местами был пробит мощными ударами. Селена прихрамывала на левую ногу и дышала через раз из-за сломанного ребра, а Луна и вовсе чуть не лишилась рога — ее лоб пересекал длинный обожженный шрам. Многочисленные ожоги и раны сковывали ее движения, не давая совершать сложные маневры.

Их сестры, однако были все так же полны сил. Да, после каждой смерти они немного теряли в возможностях, но даже с поддержкой армии, они слабели сильно медленнее израненных правительниц Эквестрии. Сотни убитых, обоженных, разорванных солдат, егерей и гвардейцев, лежали на земле, горячий воздух обжигал легкие на каждом вдохе, иссушал, выпивал всю влагу с потом и кровью. Шансы на победу упали почти до нуля.

— Селена, Селена, как же так? — Хелена взмахом алебарды заставила отойти на несколько шагов окруживших ее земнопони из Гвардии. — А я хотела, чтобы ты мне стейк сделала, а в итоге самой пришлось поджарить кучу мяса.

— Почему ты просто не сдашься, Хелена? — спросила ночногривая, опираясь на меч. Ей была нужна эта передышка. — Зачем все это? Мы ведь могли бы все закончить, легко и быстро.

— Наша связь истончилась, а потому ты не чувствуешь, но даже убив нас сотню, тысячу раз, вы с Луной никогда не отрежете нас от солнечного плана. Максимум, изгоните, а после мы вернемся.

— Так Селестия солгала?

— Ни в коем разе, все честно. После сотой смерти мы вернемся на солнце, и мир остынет… Хоть и не до прежних значений. И так раз за разом! — неожиданно заорала волчица, грохнув алебардой по земле. — Вы не смогли подготовить Элементы, зная, когда мы вернемся, за гребанную тысячу лет! Тысячу! Лет! Я не собираюсь раз за разом возвращаться в солнечную плазму, потому что вы, ничтожные слизняки, не можете собрать себя в кулак и сделать, что должно! Лучше я опалю этот мир, населю его созданиями пламени и буду править, чем снова и снова мы с Селестией будем оказываться в изгнании, без шанса на хоть что-то, наблюдая, как этот мир медленно, по крупице, сгорает из-за вашей слабости! Я сожгу этот мир, испепелю и воздвигну план огня, с новым