падать, постепенно разгоняясь, две AGM-84. Еще пара стартовала с жужжащего рядом «Си Хока».

Радостный вопль — это в полутора милях рванула третья "«53–65»! Палуба чуть задрожала под ногами. Что это? Неужели настолько сильно выразили восторг подчиненные? Увы, это полопались заплатки в искалеченном носу. Сейчас ежесекундные десятки тонн воды влетали в корабль, и передовые отряды океана уже добежали до третьей переборки. Представив, как людей, словно кегли, сбивает бушующий поток, загоняемый внутрь корабля со скоростью бешенного велосипедиста, поежится любой. А там не только люди, в конце концов, парни знали что идут в бой, но там и механизмы корабля, вполне себе бесценные.

— Дайте еще две минуты хода! — умоляет кэптен Хью, и Хуг, крепя сердце, подтверждает. Две минуты волнам есть что разносить, кроме переборки в четвертый отсек. Там около шести тысяч тонн можно принять, прежде чем давление на переборку, станет ощутимым. Это если учитывать, что с правого борта ее тоже ослабило гидроударом от разрыва «Кухни», а так дал бы все восемь минут, хотя точнее вам скажет… Генри. Потом, когда выберется и доложит что все течи ликвидированы.

«Беркли» палит в лоб атакующей русской зверюге из торпедных аппаратов. Три рыбы устремляются навстречу своей большой и злой товарке и… Все происходит так как надо. Пенни закладывает разворот, собираясь встречать оставшуюся пару аппаратами другого борта. И правильно, выпускать торпеду в направлении борта авианосца, пусть она и запрограммирована на моментальный разворот, очень опасно. А ну как забудет повернуть?

«Беркли» разворачивался зря, вторая пара (кто решил, что она не догонит?) находится выпущенными с «Карона» ракето-торпедами и гибнет с красивыми разрывами.

— Стоп машина! — в два голоса Хуг и командир авианосца орут одновременно. Да ладно, секунда ничего не решает при остановке стотысячетонной махины. Еще минут пять океан будет давить на внутренности «Карла Винсона» с давлением, которое на высоте ватерлинии снесет легковой автомобиль, а палубой ниже — и школьный автобус. Там знатно все разворотило, и что с этим делать под вот-вот грядущем обстреле «Гидродраконами» было непонятно. Уйти, видимо, не получится, хорошо бы дать и задний ход, чтобы дивизионам борьбы за живучесть было полегче. Через минуту редукторы остановятся, и будем давать.

Жалко что не выпустим «Корсара». Ни одного ни двух. Скорость не даст. Пришло время принимать отстрелявшийся штурмовик, но мы идем по ветру. Это сильно ему помешает? Хуг — дипломированный моряк, и такие тонкости уточняет у командира авианосца, традиционно — специалиста из ВВС. Если что, пусть спокойно хряпает об палубу, в ближайшие несколько часов бардак на ней ни чему принципиальному не помешает. А нет, оказывается, никаких шансов. То есть шанс хряпнуться, конечно, всегда есть, как говорит мудрость веков, еще не было случая, чтобы самолет навсегда остался в пятом океане. Но вот вариант с посадкой при давшем дифферент авианосце отпадает полностью. Самолет — в море, летчик — сначала тоже в море, потом его подберем. Хотя, на ближайшие часы летчики будут не самым востребованным ресурсом на американских кораблях…

— Оставьте пока контрзатопление! — первый помощник тоже профессиональный моряк, и лучше капитанапонимает тонкости аварийного восстановления корабля. — Пока Генри не восстановит третью переборку, отпускать килотонны воды дальше к миделю я не дам!

— Да и не давай, равнодушно (и со скрытой радостью) отзывается Хуг. Вообще, пусть крутится как хочет, раз умеет, а через час мы должны выпускать самолеты. Нюансы мне не интересны. Это хорошо что кто-то умный и смелый берет часть моих проблем на себя. Хотя, на корабле в бою, большинство проблем, как замечено не нами — общие.

Бабуев.

Петренко ценой своей жизни подарил нам эти пятнадцать минут. Мало того, судя по всему, авианосец все-таки надорвался, и теперь лежит в дрейфе. А все, что поломалось по второму разу, чинится в два раза дольше, так что время у нас есть. Только бы прилетающие «Гарпуны» нам ход не сбили! Сейчас по левому борту «Кирова» медленно обгонял «Адмирал Исаченков».

Вообще-то стандартным упражнением для ПВО большого ракетного крейсера проекта 1134А, считалось поражение двух мишеней типа Ла-17М. Так-же стандартным было уничтожение огнем своих автоматов выпушенных собой-же ЗУРов (а это неплохой сверхзвук, между прочим), но на практике против низколетящих целей все это работало плохо. Самолет-мишень обычно запускали ощутимо выше положенных ста метров, а «Гарпуны» сейчас придут на высоте метров пять, перед самым ударом снизившись вообще до двух! Это гораздо сложнее. Но «Исаченков» обязательно должен стрелять и сбивать, идя впереди. Он сейчас самый малоценный ресурс… Станет. Вот-вот станет самым малоценным, потому что дальше рисковать адмирал не собирался. Атакуем «Раструбами» с «Исаченкова» и «Кирова» сейчас! Дистанция в самый натяг, но очень уж не хотелось повторения истории с детонацией ракето-торпед на «Адмирале Нахимове». На «Кирове» две трубы с «Раструбами» тоже пришли в движение, приподнимаясь над баком. Шесть веселеньких, хитро сделанных штучек — маловато для хорошего залпа, но большего не достичь. Да быстрее-же! Расчеты замотивированы на максимальную скорострельность, но при создании ракет 85УР в приоритете стояли противолодочные возможности, и быстрого залпа всеми изделиями не было предусмотрено. Значит у нас такая ситуация будет: две плюхи с «Исаченкова» и две с «Кирова». Потом «Киров» перезаряжается, в это время с «Исаченкова» еще две. И потом снова залп четырьмя. Не Бог весть что, но другого у нас нет. Надо задерживать авианосец насколько можно.

Как только последние четырехтонные тушки ракето-торпед ушли к горизонту, ожидаемо прозвучали колокола громкого боя. Американский удар тоже не впечатляет, но надо постараться пережить его с максимальной экономией боеприпаса.

Глава 30

Все страньше и страньше

Хуг.

Два избитых боксера, еле стоящие на ногах от усталости и полученных ударов продолжали сходится на потеху ревущей от восторга публики — вот на что это было похоже. Хугу никогда не нравились рассказы Джека Лондона о боксерах. В них постоянно была детско-наивная обида на нечестность этого вида спорта. Договорные матчи, шулера-букмекеры… Фу, какая гадость, восклицал писатель… А что он хотел, черт побери? Публика желает шоу, и публика его получает, при чем здесь честность? Абсолютно все довольны, сколько критиков, экспертов, комментаторов со всего этого кормятся. Зачем выяснять, кто действительно сильнее? Русские, кстати, любят приговаривать, что главное в спорте не победа, главное — участие. Так что было бы вполне по честному, если бы сейчас с материка прилетела бы эскадрилья Б-52 с «Гарпунами», почему нет? Зачем это тупое бодание посреди Атлантики, если можно решить все одним