— Как и консультанты, — мягко сказала Оливия. — И они должны знать, что сейчас не время принимать поспешные решения. Тебе нужно пройти через этот процесс, выяснить, что произошло и почему, похоронить своего отца и пройти все стадии горя. Когда ты выходишь на другой конец, и мир не так мрачен, самое время подумать о переменах.

— Мне нужно уйти.

— Тогда мы уйдём. Но мы не убежим.

— Мы? — Грейс прикусила губу, чтобы сдержать слезы.

— Ты не одна. — Оливия протянула руку и сжала руку Грейс. — У тебя есть не только я. У тебя есть Итан, Мигель и остальные участники группы. У тебя есть Мэтью, отец Симус и все друзья, которых ты завела в Вегасе. У тебя есть все люди в городе, которых ты тронула красотой своего голоса. И у тебя есть Том. — Её губы на мгновение плотно сжались. Семья Оливии всегда была рядом друг с другом в трудную минуту, и она не придавала большого значения настойчивости Тома оставаться с «другом», когда Грейс больше всего в нём нуждалась.

Грейс почувствовала отсутствие Рокко в списке Оливии, как чёрную дыру в груди. Как и раньше, она влюбилась в него сильно и быстро. Она доверяла ему. Открылась ему навстречу. Любила его и потеряла самым ужасным из возможных способов.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказала Оливия, притормаживая перед знаком «Стоп». — О том, что у тебя разбито сердце написано у тебя на лице.

— В прошлый раз Рокко сделал что-то ужасное, потому что думал, что у нас не может быть будущего. Он хотел, чтобы я была свободна, поэтому он оттолкнул меня.

— Ты бы не уехала из Нью-Йорка, если бы не хотела уехать. — Оливия въехала на стоянку позади репетиционной студии и припарковала машину.

Они вышли из машины и направились под палящим солнцем к тенистому навесу над дверью.

— Ты права, — сказала Грейс, открывая дверь. — В то время я не видела другого выхода. Но через несколько лет я начала задаваться вопросом, не совершила ли я ошибку. Мне было восемнадцать, и я была напугана до смерти. Я не говорила с ним о том, что произошло. Я не думала о человеке, которого знала. Я убежала, точно так же, как убежала, когда умерла моя мама, и когда я узнала кое-что о своём отце, с чем не смогла справиться.

— Как ты планируешь сделать сейчас? — Оливия открыла дверь. — Конечно, я думаю, что это совсем другое дело. Я имею в виду, Рокко в тюрьме, потому что его поймали с поличным…

— Они поймали его, потому что он направил пистолет на медсестру, — перебила Грейс.

— Я думала, медсестра вошла к нему, когда он делал что-то подозрительное с капельницей твоего отца, и он наставил на неё пистолет, когда она попыталась остановить его. — Оливия остановилась возле репетиционной студии. — Это то, что я прочитала в Интернете.

— Это было в новостях? — застонала Грейс.

— Милая… — Оливия с трудом сглотнула. — Организованная преступность — это всегда большие новости.

— Я не… — Голова Грейс дёрнулась вверх так быстро, что затрещала шея.

— Ты не обязана мне ничего говорить, но «The Sun» сообщила, что у твоего отца были связи с преступной мафиозной семьёй в Нью-Йорке, и некоторые телеканалы подхватили это. Они называют это убийством мафии. И Рокко… — Она сжала руку Грейс. — Они сказали, что его тоже подозревали в связях с мафией. Они нашли старшую медсестру отделения интенсивной терапии связанной в шкафу.

— Меня сейчас стошнит. — Грейс прислонилась к стене, а затем сползла и села на пол. Она могла слышать ровный стук баса Мигеля из студии и мягкие, раскачивающиеся звуки группы, когда они исполняли песню Сэмми Дэвиса-младшего «What Kind of Fool Am I».

— Ты не знала? — Оливия устроилась рядом с ней. — Может быть, это всё фейки?

— Я не знала, что это будет во всех новостях. — Грейс уронила голову на руки.

— Обычно я не говорю таких вещей, — сказала Оливия. — Но если это правда, я думаю, ты могла бы добиться большего, чем бандит, на десять лет старше тебя, который уже однажды разбил тебе сердце, возможно, убил твоего отца и пытался убить медсестру в больнице. Или, может быть, это только я… — Она пожала плечами, и Грейс уловила намёк на улыбку, показывая, что Оливия пытается поднять настроение.

— Я думаю, что ты, вероятно, права. Я должна была усвоить урок с первого раза.

И всё же часть её всё ещё не могла поверить, что Рокко намеревался убить её отца. Если у него действительно был контракт на убийство папы и, возможно, Тома, кто-то дал ему его. Так кто же хотел смерти её отца? Единственные люди, которые выиграли бы от его смерти, были в Нью-Йорке, и наиболее вероятными подозреваемыми были капо семьи Гамболи. Она не знала их всех, или насколько они были амбициозными, или насколько могущественны, но Том знал. Том, который теперь был под крылом Тони.

Но это всё равно не имело смысла. У Рокко было много возможностей убить папу, особенно когда он был в отделении интенсивной терапии, потому что он знал всех охранников. Он мог бы войти, сделать то, что ему было нужно, и уйти, не моргнув глазом. И вся эта история с вмешательством в капельницу, возможно, с введением какого-то лекарства… Это был не тот Рокко, которого она знала. Да, он был жестоким, но это было насилие мафии. Мафия не использовала яд и не прибегала к хитрым или коварным формам смерти. В кровопролитии была извращённая честь. Физическое насилие было заявлением, визитной карточкой. Всё остальное считалось трусостью. И Рокко не был трусом.

Пистолет больше соответствовал его личности. Быть пойманным — это не так. И угроза женщине пистолетом нарушила его личный кодекс. Он был профессионалом. Он бы знал, когда медсестры были на смене, когда менялись охранники, кто будет у двери… И что вообще случилось с охранниками? Очевидно, они скрылись, когда прибыла полиция. Мафиози никогда не разговаривали с полицией. Омерта имела в виду, что если бы у них была история, которую можно было бы рассказать, никто бы её никогда не услышал.

— Ты хочешь посмотреть статью? — Оливия подняла свой телефон. — Они не публиковали никаких подробностей о медсестре, потому что она могла быть в опасности. Там говорится, что они, вероятно, поместят её под охрану.

Грейс посмотрела на экран, а затем на дверь студии. Что она делала? Как будто это было недостаточно сложно. Неужели она действительно хотела начать сомневаться в полиции? Снова вселять в